Скрепы нового мира

– Мохаммера, это вообще где?

– Персидский порт, на юге, недалеко от Залива. Там большевики вас искать не станут, а точнее не смогут; в тех краях без позволения британских нефтяников и собака не гавкнет.

– Порт! Оттуда реально уплыть в Европу?!

– Или Америку, - улыбнулся Фриц. И тут же нахмурится: - Нужно поспешить, лететь восемьсот километров. Не шутка, мне на подмену потребуется второй пилот.** Свечи заменить, добавить масла. Взять запчасти, поставить дополнительный бак... ты документы все достал?

– Нет у них ни черта!
– я помахал в воздухе жидким пучком из мелких купюр и несерьезных на вид бумажек на фарси.
– Может и впрямь бандиты?

– Тем лучше! Идем, пока за нами спасательную экспедицию не снарядили!

...На посадку в Мохаммере наш борт зашел в сумерках, уже после захода солнца. Шесть часов мы с Сашей провели в воздухе на мешках с почтой, всего с одной технической остановкой на каком-то пастбище. Шесть часов раздирающей раненый бок болтанки, жары, невыносимой бензиновой вони от установленной на место передних кресел бочки. Без еды и почти без воды - туалетом авиаконструкторы не озаботились.

Шесть часов свободы и счастья в объятиях друг-друга.

После неплохо оборудованных Пехлеви и Тегерана аэродром Мохаммера поразил меня запустением. По большому счету, на краю огромного, покрытого редкими клочьями жухлой травы поля не оказалось ничего, кроме выцветшей вывески и нескольких дощатых сараев.

При виде моего недоумения Фриц смущенно пояснил:

– Пока американцы строили трансперсидскую железную дорогу, мы сюда по два раза на дню летали. Были и комнаты, и пивнушка, не хуже чем в столице.

– Конкуренты запустили железку,*** - попробовал догадаться я.
– Теперь все поездом катаются.

– Если бы, - смущение нашего пилота перетекло в презрительную гримасу.
– Куда ами до нас, немцев!

– Ого! Неужели заокеанские инженеры спасовали перед персидскими горами?!

– Бракоделы и халтурщики!
– взорвался негодованием Фриц.
– Уложили в насыпь вместо камней и гравия песок, вот ее по весне дожди и размыли. И надо же было как раз в этот момент шаху с инспекцией прикатить. Состав сошел с рельсов, так ловко, что его две недели вытащить из грязи не могли. Персы, после такого конфуза, погнали ами пинками прочь. А толку с того? Денег на достройку нет. Теперь судятся за неустойки, работа стоит, рельсы ржавеют. Почту же нам выгоднее через Бушир возить, так хоть и в половину дальше, зато Исфаган и Шираз по-пути.

– Бывает, - без особой искренности посочувствовал я; транспортная логистика местных авиаторов меня волновала слабо.
– Отель, выходит, вывезли за ненадобностью...

– Остатки местные подчистую растащили зимой, - вмешался в нашу беседу второй пилот.
– Так что мы заночуем прямо тут, в ангаре. А вам лучше бы поспешить, пока совсем не стемнело.

– До порта сегодня уже не доберетесь, - подтвердил слова напарника Фриц.
– Там, - он махнул рукой, - по дороге, километрах в двух, будет что-то навроде караван-сарая. В нем можно остановиться.

– Как мне вас благодарить за спасение?!
– я рывком вытащил из кармана десяток купюр.
– Пожалуйста, возьмите!

– Не надо, - резко отвел мою руку Фриц.
– Вам нужнее.

Мне осталось лишь отсалютовать коротким поклоном:

– В темноте лучше видно светлых людей.

А Саша вдруг подскочила к Фрицу и расцеловала его обветренные щеки:

– Спасибо! Спасибо за все!

И ведь не возразишь... чертов Porco Rosso!

До персидской пародии на мотель мы доковыляли уже при свете звезд. Хозяева, завидев американские доллары, приняли нас неласково, а может, у них действительно оказались заняты все цивилизованные номера. Так или иначе, ночевать пришлось на вытертой кошме, брошенной на земляной пол глинобитной мазанки. Жестко, голодно, холодно. По темным углам шевелятся какие-то твари, мыши, пауки или тараканы; узнать точнее у меня не достало ни сил, ни желания. Ко всему прочему рана, которую после самолетной тряски пришлось кое-как перемотать, кровила и пульсировала нехорошей болью.

Бесконечный безумный день добрался до границы-полуночи; мы все же вырвались из смертельной передряги. Чудо? Везение? Очередная игра высших сил, закинувших меня в прошлое? Милость Богородицы, заступничества которой Александра просила в бакинском соборе? Случай, пославший нам Фрица и его большой револьвер? И самое важное - как -избежать подобных эксцессов в будущем? Вот например, чего стоило попросить пилота высадить нас где-нибудь на дороге, недалеко от Тегерана? Следовало ли заранее, еще в Москве, позаботиться о серьезном оружии, патронах, специальной подмышечной кобуре? Или порочна сама идея использования самолета для побега из страны?

Не выдержал, поделился размышлениями с прильнувшей в нестрелянному боку женой. Вместе мы быстро добрались до точки бифуркации: а именно, наших фамилий в канцелярской книге. Подумать только, если бы я вовремя всунул купюру в лапу чиновника из Пехлеви... мы бы сейчас спокойно дрыхли в Тегеранском отеле - в ожидании утреннего авиарейса на Багдад. Три чекиста, живые и веселые, глушили бы в кабаке водку и лапали официанток. А мой бок - не терзала боль!

Как дешево решить проблему вовремя. Как дорого она может обойтись потом. С этой, далеко не оригинальной мыслью я провалился в сон, больше напоминавший болезненное забытье.

Утро не принесло облегчения. К усталости добавились жар, ломота в суставах, как icing on the cake - непонятная слабость. В аренде средства передвижения хозяева караван-сарая отказали, да еще в грубой форме, пришлось тащиться по душной жаре пешком. Несколько километров до города я одолел с трудом, то и дело опираясь на тонкую, но сильную руку Александры. Очевидно, мне требовался врач, но еще больше мне хотелось убраться из ставшей немилой Персии.

Порт за маленькими одноэтажными домиками открылся неожиданно. Я ожидал найти его на берегу моря, оказалось - причалы расставлены вдоль русла реки. Самый крупный терминал, ниже по течению, отведен под лоснящиеся нефтяными разводами танкеры. У среднего, грузового, пришвартованы четыре многоцелевых трампа. Пассажирский пуст, если не считать за корабли мелкие каботажные скорлупки.

– Последний бой, - попробовал пошутить я.
– Он трудный самый.

– Дотерпишь до офиса пассажирского порта?
– Саша с беспокойством оглядела мое залитое потом лицо.
– Узнаем маршруты, расписание... или сразу в госпиталь?

– Фриц говорил, отсюда проще всего выбраться на грузовом пароходе.

– До них еще идти и идти.

В ответ я скорчил пафосную гримасу:

– Ни одной лишней секунды на земле продавшейся большевикам Персии!

– Сперва ты покажешься доктору!

– Хорошо, - сдался я.
– Узнаем, куда и когда направляются те красавчики, - я кивнул в сторону трампов, - и сразу в больничку.

Повезло, по закону подлости, с четвертым, самым дальним плавучим железным амбаром. На вопль "hi, guys, where are you going?" я получил ответ, на который уже не надеялся: "Константинополь, сэр"! Помощник капитана, боцман или суперкарго, черт их разберет, озвучил на удивление вменяемую цену: "тридцать паундов за каюту, еда и вода своя, или как договоритесь с коком". На просьбу показать, где собственно нам предстоит обитать, он ткнул пальцем: "там". Затем, очевидно отнеся нас к заслуживающему доверия сорту людей, вытащил из ящика стола ключ: "номер пять свободен, сходите, посмотрите".