Скрепы нового мира

\\\*****Увы, в данном случае события соответствуют реальным.\\\

Рассказ Фрица сразил меня наповал. Кто бы мог подумать, что в НСДАП имеется свой собственный левый уклон?! Что герр Штрассер давно и открыто заявляет "Мы социалисты. Мы враги, смертельные враги нынешней капиталистической системы". Что среди нацистов тема коалиции с КПГ муссируется давно, регулярно, и если бы не категорический запрет Коминтерна* - кто знает, как повернулось бы дело. И вот теперь, как раз летом тридцать первого года, лидеры НСДАП докатились до настоящего раскола!** Что до Фрица... честный член партии от крутых виражей kameraden в шоке, он просто не знает, куда ему податься!

После импотентных застольных дебатов в СССР, трагедию маленького человека в большой немецкой политике я разбирал с искренним удовольствием, не возражал, а только поддакивал. Полагаю, Фрицу давно не попадались столь благодарные слушатели, сверх того, он почему-то записал меня в члены НСДАП! Излишне говорить, что таверну мы покидали распевая "Einigkeit und Recht und Freiheit",*** в обнимку, как самые лучшие друзья.

Выспаться толком не удалось. Ни свет, ни заря, на аэродром прикатил местный пограничный клерк. Этот прекрасно разговаривающий по-русски перс тщательнейшим образом изучил наши паспорта, переписал в канцелярский талмуд фамилии, в завершение визита - содрал по пять баксов за каждый штамп транзитной визы. Судя по отсутствию квитанций и довольной гримасе, скрысил он в свою пользу не меньше половины.****

– Дороговатый сервис, - укоризненно проворчал я.

Клерк в ответ развел руками, то ли призывая в свидетели своего Бога, то ли намекая на жадность начальства. Последнее, как наиболее правдоподобное, враз отбило мое желание качать права - на память пришли слова Вадим Титыча о больших возможностях большевиков в Пехлеви.

С формальностями покончили как раз к завтраку. Скромный свежий butterbrezel, он же крендель с маслом, под отличный свежесваренный кофе, стерли осадочек от мелкой коррупционной пакости, равно как и похмельную муть. В самом деле, мы с Сашей вместе, сыты, здоровы и свободны. Мы вырвались из СССР. Впереди целый мир! Что может быть лучше?

Пухлорукая официантка вежливо дождалась, пока опустеют наши чашки, и выставила прямо на барную стойку жестяную табличку "Fahrkartenschalter". Выразительно покосилась в нашу сторону - смешной спектакль, со вчерашнего вечера все местные посудомойки, собаки, кошки, и даже, верно, ослики у колодезного колеса, знают - на утренний рейс Junkers Luftverkehr Persien в Тегеран есть двое пассажиров. Оплата билетов - на что не пойдешь от скуки - отдельное действо. Сперва переквалифицировавшаяся в строгую кассиршу официантка настойчиво требовала английских фунтов, потом жаловалась на "никуда не годные доллары". В завершение водрузила на стойку счеты и принялась недовольно щелкать костяшками, как будто вычислить обменный курс сложнее, чем прикинуть расход топлива ракетой при полете на Луну.

На самом интересном месте, а именно поиске мультивалютной сдачи, в таверну вкатился Фриц. В широком кожаном реглане и пилотском шлеме, со сдвинутыми на лоб очками, его схожесть с Porco Rosso возросла до степени смешения. Не с этого ли пилота, в самом деле, пошло то самое, одноименное японское аниме?!

– О! Мой друг!
– расплылся Фриц в улыбке, но не успел я толком ответь на рукопожатие, как он перекинулся на Александру: - Фрау Кирхмайер!
– тут Фриц на удивление галантно потянулся поцеловать Сашину руку, - сегодня вы особенно очаровательны!

"Точно, прототип Porco Rosso" - констатировал я про себя. Тому поросячье рыльце тоже никак не мешало клеиться к фрау и фройляйн. Причем не сказать, что совсем безответно!

– Пойдемте, друзья мои, пойдемте скорее, - заторопил нас Фриц.
– Мой "Wachtel" давно готов, ждем только вас!

Самолет с гордым именем "Wachtel", то есть "Перепел", оказался Юнкерсом, точной копией того, на котором мы прилетели из Баку. Одно лишь отличие - заднее сиденье снято, кожаная обшивка изорвана до лохмотьев, а весь салон, чуть не до верха, завален мешками с почтой и посылками. Сразу видно, заслуженная машина, летает каждый день, а не пылится месяцами в ангаре.

Старт прошел резко, Фриц, не иначе желая покрасоваться перед Александрой, набирал высоту с форсажем. Сам же перелет - вдоль разбитой гравийки, медленно извивающейся по зажатым между скучных рыжих гор долинам, быстро вогнал меня в дремотное состояние. Не помешала ни тряска, ни крены в порывах ветра, ни провалы в воздушные ямы.

Проснулся от толчка при приземлении. Лениво потягиваясь, опустил стекло окна, огляделся по сторонам. Наперерез подкатывающему на край поля самолету нагло вырулил черный открытый автомобиль. Водитель в кожанке и консервах очков, два пассажира-европейца в полувоенной хаки.

– Хьюстон, у нас проблемы...

– Ты про что?
– удивилась Саша. Не дождавшись ответа, проследила мой взгляд: - Интересно, что нужно этим типам?

– За почтой спешат, может быть? Или посылкой...
– я вложил в ладонь жены "последний шанс", записную книжку с вшитыми внутрь остатками смартфона, паспортом и деньгами 21-го века.
– Ты тут пока посиди.

Наличие неотложного груза на борту, конечно, исключать нельзя. Однако для подобного нежданчика существует и другой, куда более страшный мотив. Я вытащил из кармана пиджака браунинг, передернул затвор, досылая патрон в ствол, спрятал обратно. Нахлобучил шляпу. Распахнул дверку кабины и полез на крыло. Пошатываясь от нервной дрожи и затекших в полете мышц, добрался до кромки, спрыгнул на ссохшуюся в бурый камень землю. Заметив меня, один из приехавших ловко перебросил свое тело через борт автомобиля; я сделал несколько шагов навстречу, с трудом переставляя налившиеся свинцовой тяжестью ноги.

Рябая рязанская харя не оставляла сомнений - товарищ передо мной наш, советский.

– Какая встреча!
– загодя ощерился в ухмылке приехавший.
– Алексей! Уж мы тебя искали-искали, искали-искали!

"Уж мы их душили-душили, душили-душили" - послышалась мне слова Шарикова.

Следом в памяти возник пограничный клерк-перс, за ним - выведенные в строчках канцелярского талмуда фамилии. Телеграмма в Москву. Быстрый, ясный и более чем однозначный ответ, отбитый посольским шифром резидентуре в Пехлеви и Тегеран. Отправка группы боевиков на захват. Хороших вариантов для нас с Сашей тут нет, выбирать придется между очень плохим и... зачем я обманываю себя?

Выбор сделан, выбора больше нет.

Несколько прошлых лет меня занимала одна простая мысль. Почему миллионы, попавшие под молот сталинских репрессий, не сопротивлялись при арестах? То есть, попросту не отстреливали чекистов как бешеных собак из своих законных, а то и наградных наганов? Ведь огромная часть сгинувших в кровавом тридцать седьмом совсем не хлюпики-интеллигенты, не крестьяне, не зомбированные пропагандой комсомольцы, а прошедшие горнило гражданской бойцы, подпольщики, революционеры, руководители немалого ранга. Десятки, сотни тысяч опытных взрослых мужиков совершенно точно знали, чем для них закончится ночная поездка в воронке на Лубянку или Шпалерку.

Пришел момент истины - я на их месте.

– Хватит ссать в лабутены!

Ладонь легла на рукоятку пистолета, палец нащупал скобу. Не вынимая руки из кармана, так же, как тренировался, я надавил на спусковой крючок. Бах! Глаза стоящего против меня чекиста полезли на лоб, рука - за пазуху, к оружию. Неужели я промазал с трех метров? Бах! Бах! Из шеи противника брызнула кровь, слава Николо Тесла, попал удачно. Хотя целился в живот!

Думать некогда, напарник заваливающегося на землю тела уже стоит в машине с наганом в руке. Доворот ствола в кармане... выстрел! Вместо "бах", и обжигающей руку струи газов - под пальцем никчемный, податливый металлический язычок.