Скрипач

Прочитав несколько молитв, святой отец преподнес молодым икону для поцелуя. Тесса склонилась над образом и легонько прикоснулась к нему губами, после чего священник сделал пару шагов в сторону Ганса и приблизил икону к нему.

Вдруг со стороны окна раздался треск. Одна створка распахнулась, налетевший неожиданно порыв ветра задул горящие свечи и с шелестом начал переворачивать страницы в раскрытой книге.

Тесса испуганно сжала руку Ганса и глянула на него.

– Дурной знак… – прошептала Тесса.

– Ничего, ничего… – проговорил священник. – С божьей помощью. Сын мой, помогите мне закрыть окно и зажечь свечи.

Ганс встал с колен, закрыл окно и зажег свечи, после чего обряд продолжился. Прочитав ещё несколько молитв, священник преподал молодым хлеб, символизирующий Тело Христово. Закончилось причащение, после чего молодые поклялись друг другу в верности и обменялись кольцами, поданными, против обычая, из рук священнослужителя.

Обряд завершился.

Отец Авраам потушил свечи и закрыл книгу. Пожелав «здравия и счастия на долгие лета», священнослужитель удалился, отказавшись принять какого-либо рода материальную благодарность от новобрачных.

Проводив священника, так как время было уже позднее, Ганс быстрым шагом вернулся домой. От резкого, пронзающего ветра становилось холодно. Обойдя дом кругом, юноша уже по-хозяйски посмотрел на так неожиданно распахнувшееся окно и заметил небольшую трещину над оконной рамой. Решив, что от старости дерево рассохлось и потрескалось, да ещё и проливные дожди усугубили ситуацию, Ганс больше не видел в этом дурного предзнаменования и мистики. Заметив свет в окне, Ганс улыбнулся и поспешил к своей, теперь уже, жене.

Поднявшись по лестнице и открыв дверь, юноша увидел Тессу, стоящую на коленях перед иконой. Улыбнувшись тому, что девушка даже не заметила его прихода, Ганс, прислонившись к дверному косяку, постучал костяшками пальцев по деревянной стене. Тесса, испугавшись, обернулась.

– Ах, это вы, Ганс… – прошептала девушка, с трудом приподнимаясь с пола, – Неужели все уже закончилось? Мне даже не верится…

Ганс подошел к ней и притянул к себе. Обвив руками шею юноши, Тесса прижалась к его груди и глубоко вдохнула тот же знакомый запах дерева и канифоли, хотя теперь к этому добавился ещё и пряный запах трав и печной копоти. Простояв так некоторое время, девушка, наконец, сказала:

– Что ж, уже поздно…

Ганс прошел к столу и, вытащив одну веточку из небольшого веничка, поджег и поставил в стеклянный стакан.

– Что это? – спросила Тесса, но Ганс только махнул рукой.

Повисла небольшая пауза, после чего Тесса снова продолжила разговор:

– Вы знаете, с каждой новой книгой я все больше влюбляюсь в творчество герра Гете. Это просто великолепно! Вам обязательно нужно прочитать.

Девушка прошла к кровати и, присев на край, взяла в руки книгу, лежащую у стены. Пригласив юношу присесть рядом, она открыла первую страницу и начала читать.

Ганс внимательно следил глазами за читаемыми словами, наклонившись к самому плечу девушки. Её золотистые волосы забавно блестели в тусклом свете огарков свечей. Наконец, вдохнув аромат её волос, Ганс опустил голову на худощавое плечо своей жены.

– Что вы делаете? – спросила Тесса.

Не отвечая, Ганс осторожно отодвинул золотистые кудри с её шеи и начал так же легко и, будто бы боясь, целовать её кожу. Тесса усмехнулась, разворачиваясь навстречу мужу. Ганс запустил свои тонкие, музыкальные пальцы в её кудри и, проведя пальцем по щеке, поцеловал в губы. Осторожно протянув руку, Тесса расстегнула несколько пуговиц на воротнике его рубашки, касаясь холодными пальцами кожи. Скользя одной рукой по спине девушки, второй Ганс пытался нащупать стул рядом с кроватью, чтобы положить на него шаль.

– Там что-то горит! – вдруг воскликнула девушка, отстранившись в сторону.

Ганс обернулся. Искры от горящей веточки обсыпались на стол, отчего загорелся оставшийся букет, а от него начинал уже тлеть и сам стол. В пару шагов перейдя через всю комнату, Ганс схватил с окна ведро, поставленное здесь несколько дней назад под течь с оконной рамы. Ведро было до половины заполнено водой. Резко выплеснув все содержимое сосуда на стол, Ганс затушил начинающее разгораться на столешнице пламя, но вместе с тем залил и свечи – единственный источник освещения в комнате.

Оставшись в кромешной тьме, только при бледноватом лунном свете из окна, Ганс смог различить, как девушка аккуратно укладывает свое платье на стул. Он больше не видел её лица, но заметил, что в исподнем платье и при единственно освещавшем все кругом лунном свете, Тесса казалась ещё бледнее и стройнее.

Расстегнутая рубашка последовала за платьем девушки, обнажив широкие плечи, закаленные тяжелыми работами на пристани и лесозаготовках. В бледном свете вырисовывались выступающие на худом теле, четкие линии мышц. Легко скользнув в темноте, Тесса приникла к разгоряченному телу, прикоснувшись губами к его губам. Она хотела стать ноткой в симфонии его рук, затактовой долей в мелодии его жизни, яркой, но быстро гаснущей звездочкой на небосклоне его мыслей. Его – того самого, кого она так боялась и любила, перед лицом которого трепетала, чей музыкальный дар почитала, как самое совершеннейшее, что создал бог. И теперь, утонув в объятиях Ганса, девушка могла чувствовать, как гулко бьется его сердце, как напрягаются жилки, как горячее дыхание обжигает кожу…

====== Глава 24. ======

Начинало светать. Прижавшись плотнее к плечу юноши, чтобы согреться, Тесса повторяла только одну фразу: «Вот оно – счастье», в очередной раз перебирая пальцами жесткие кудри на висках своего мужа и прижимая к щеке его теплые ладони.

Дождавшись, пока девушка заснет, Ганс осторожно встал с кровати и, одевшись, спустился вниз. Дома было очень холодно, ведь вечером юноша не подкладывал дров в камин.

Натопив печь, юноша отправился на кухню, чтобы приготовить нехитрый завтрак. Вообще, Ганс считал, что приготовление пищи – женская забота, но после беседы с доктором Вернером, который рассказал юноше, как ухаживал за больным отцом и как приходилось готовить ему по специальным сложным рецептурам, скрипач изменил свое мнение. Его жена была смертельно больна, и ей требовался хороший уход. Если бы Ганс жил в одиночестве, то он бы обходился, как и раньше, хлебом да копченым мясом и рыбой по особым дням.

Закончив нехитрые приготовления, юноша посмотрел на часы. Было ещё очень рано, и он хотел дать Тессе время, чтобы как следует выспаться. Накинув плащ, Ганс вышел на улицу, обошел дом спереди и поглядел на надтреснутую раму. Рассудив, как следовало бы её починить, Ганс отправился в небольшой сарайчик, прилепленный к дому сзади.

Найдя инструмент и материалы, Ганс выпилил дощечку нужных размеров и формы и отправился обратно домой. Как только хлопнула входная дверь, со второго этажа послышался голос. Ганс, умывшись и захватив с кухоньки поднос с едой, отправился наверх.

– Ганс, вы уже проснулись? – улыбнулась Тесса, приподнимаясь на локте, но продолжая кутаться от холода в одеяло.

Юноша улыбнулся, присаживаясь на стул рядом с кроватью.

«Я постарался приготовить для вас завтрак», – написал Ганс и протянул Тессе бумагу, а затем и поднос. Но девушка, почувствовав запах еды, вдруг сморщилась и прикрыв лицо ладонью, отвернулась.

– Извините… Я не голодна, – проговорила Тесса, на что Ганс только пожал плечами.

«Мне нужно отремонтировать окно… Если вы не против, то я сделаю это сейчас», – написал юноша.