Скромная королева

Да пошло оно все. Я протягиваю руку, выхватываю телефон из ее рук и завершаю звонок.

— Ты не сядешь на его гребаный самолет. Забудь об этом.

— Это было грубо, — говорит Холли, выхватывая телефон обратно. — Видишь? Мне не нужно твое разрешение, чтобы делать то, что я хочу, Ти. Ты мне не начальник. Если я хочу поехать в Италию, я, черт возьми, поеду в Италию. Если я хочу отвезти твою мать в Италию, знаешь что? Я отвезу твою мать в Италию. Если я захочу сделать что-то, что угодно, в Италии, я найду способ сделать это. В Италии. С тобой или без тебя. — Телефон в ее руке начинает звонить, и она улыбается. — О, смотри-ка, он перезванивает. Мне сказать ему, чтобы он заправил для меня свой самолет или мы полетим на твоем? — спрашивает она с улыбкой.

Черт! Я поворачиваюсь к Нео за помощью, но он поднимает ладони вверх.

— Я не буду вмешиваться.

— Отлично. Я отвезу тебя в Италию. — Я вскакиваю и бросаю салфетку на стол. — Нео, я хочу, чтобы тридцать дополнительных человек встретили нас на аэродроме, когда мы приземлимся. И мы отправимся в поместье Валентино. Убедись, что все знают о нашем приезде — они должны быть в состоянии повышенной готовности. — Я выхожу из комнаты.

Сердце колотится, ладони вспотели. Мне не нравится мысль о том, что Холли полетит со мной. Она должна остаться здесь. Здесь она в большей безопасности. Мне нужно что-то сделать, чтобы выплеснуть накопившуюся энергию. Я спускаюсь в спортзал в подвале. Занимаюсь всего пять минут, когда чувствую ее присутствие. Я наблюдаю за ее приближением. Она нервничает.

Хорошо, так и должно быть после того гребаного трюка, который она только что провернула.

Глава двадцать первая

Холли

Черт, кажется, я перегнула палку. Не помню случая, чтобы он был так зол на меня. Не знаю, что на меня нашло. Когда он прямо сказал, что я не поеду в Италию, я запаниковала. Мысль о том, что я снова останусь одна, что он снова меня бросит… Я просто не смогла с этим смириться. Я бы потратила все до последнего цента на своем трастовом счете, чтобы найти способ последовать за ним. Где бы он ни был, я хочу быть там. Я не могу смириться с мыслью о том, чтобы быть вдали от него. Я не хочу, чтобы между нами был океан. Не хочу, чтобы между нами был даже метр. А теперь я еще и продемонстрировала ему, насколько прилипчивой он меня сделал.

Это его вина, правда. Я никогда ни в ком не нуждалась так, как в нем. От одной мысли о том, что он уедет, у меня зудит кожа и колотится сердце. Это нездорово. Я знаю это, но не могу остановить эти чувства. Я предполагаю, что это как-то связано с тем, что меня заставили думать, что он мертв, в течение тех трех дней. Это не то, что я хочу испытать снова. Может, я просто еще не оправилась от ощущения, что у меня забрали весь мой мир. Я уверена, что могла бы годами обеспечивать работой психолога, такая неразбериха сейчас царит в моей голове. Я даже не хочу думать о том, сколько еще добавит к этому возвращение отца домой.

Черт, я должна навестить его. Я не была там уже много лет, потому что не могла смириться с тем, что увижу его за решеткой. Но он выходит через несколько дней. Уверена, он будет ожидать встречи со мной, а меня здесь не будет. Потому что ничто не помешает мне сесть на этот самолет. Мне нужно найти Ти и сообщить ему, что я поеду навестить отца. А еще мне не нравится, что он злится из-за того, что я сделала.

Обойдя весь верхний этаж дома, я спускаюсь вниз и нахожу его в спортзале. Замираю на мгновение, чтобы в полной мере оценить открывающийся вид. Он снял рубашку и жмет штангу. Кто-нибудь, засуньте меня в холодный душ. Я рискую наброситься на него здесь и сейчас. Все эти мускулы, татуировки, которые скрывает его костюм… Сейчас он выглядит настоящим плохим мальчиком.

И я хочу его. Вопрос в том, хочет ли он меня? Или я окончательно все испортила? Я ждала, что что-то произойдет. Я очнусь от яркого сна и пойму, что все это мне приснилось, что он, этот Тео, ненастоящий — хотя сейчас он выглядит чертовски реальным. Я осторожно подхожу к нему. Мои брови нахмуриваются, когда я замечаю, что он снова порвал швы. Вчера поздно вечером здесь был врач, который зашил его снова. Понятия не имею, где они нашли врача, который выезжает на дом в такое время. Но я не стала спрашивать, потому что хотела, чтобы о нем позаботились.

— Ти, тебе нужно остановиться. У тебя снова кровотечение, — тихо говорю я.

— Мне плевать на эти чертовы швы, Холли. — Он продолжает качать штангу вверх-вниз.

Так, значит, он все еще злится. Отлично, и что, черт возьми, мне делать? Я стою так некоторое время, пока не решаю, что на самом деле мне не нужно ничего делать. Если у него есть проблемы, то решать их должен он, а не я.

— Я зашла сказать, что собираюсь навестить отца. Пожалуйста, не уезжай до моего возвращения. — Я хочу, чтобы он пообещал, что подождет. Но я не буду просить об этом. Я не буду умолять.

Слышу звон металла, когда поворачиваюсь, чтобы уйти.

— Ты не поедешь в гребаную тюрьму одна, Холли.

— О да, и кто меня остановит? — Мои руки лежат на бедрах.

Ти поднимается и шагает — да, черт возьми, шагает — ко мне со взглядом, который, я уверена, заставил многих людей молить его о пощаде. Я отступаю назад, мои ноги ударяются о сиденье скамейки, и я падаю на задницу. Теперь Тео стоит надо мной и смотрит на меня так, словно я его добыча. Он наклоняется и кладет ладони по обе стороны от моих бедер.

— Думаю, ты недооцениваешь меры, на которые я готов пойти, чтобы обеспечить твою безопасность, Dolcezza. — Я резко вдыхаю, но не произношу ни слова. Что я могу сказать? — Не думай, что я не запру тебя где-нибудь в комнате. Когда все будет сказано и сделано, я смогу жить с твоей ненавистью ко мне, Холли. Но я не смогу жить без тебя. Так что не загоняй меня в угол. Тебе не понравится результат.

Последнее, что я должна сейчас делать, — это возбуждаться, верно? Мои трусики не должны быть мокрыми, как никогда раньше. Я должна разозлиться. Я должна сказать ему, куда ему следует засунуть свою слишком заботливую, снисходительную задницу. Но это не то, что я хочу сделать. Нет, даже близко нет. Мои руки тянутся к его волосам, и я тяну его лицо вниз на лишние двадцать сантиметров, чтобы уничтожить расстояние между нами.

Тео подхватывает меня на руки и, крутанувшись на месте, садится на скамейку, а я устраиваюсь у него на коленях.

— Не думай, что это означает, что мы закончили разговор, Dolcezza. Мы еще поговорим о твоем явном недостатке знаний о безопасности. — Он срывает с меня платье, и я остаюсь в одном белом лифчике и трусиках. Я уже собираюсь сказать ему, чтобы он не рвал их, когда он тянется вниз и разрывает кружево. Я закатываю глаза. Такими темпами он может купить франшизу Victoria’s Secret. — Это… — Он проводит рукой по моей киске. — …это мое. И это… — Он обхватывает обе мои груди, потянув за кружевной материал, чтобы освободить их. — …бл*дь, мое. — Кончиками пальцев он проводит по бокам моего живота. — Каждый, бл*дь, идеальный дюйм тебя — мой. И я не позволю никому, в том числе и тебе, пренебрегать безопасностью того, что принадлежит мне.

— Ты ведь знаешь, что я уже навещала отца в тюрьме, без тебя и твоей команды охраны.

— Это было до того, как ты стала моей, — пробормотал он мне в шею, вводя в меня два пальца. — Я забочусь о том, что принадлежит мне, Холли.

— Я не против, чтобы ты позаботился обо мне прямо сейчас. — Я сжимаю его руку. Язык Ти лижет мою ключицу, спускаясь ниже. Моя спина выгибается, выставляя грудь прямо перед его ртом. Его губы смыкаются вокруг одного из моих сосков. — О боже, да, не останавливайся! — Мои движения безумны. Я так близка к тому, чтобы кончить, и как раз в тот момент, когда я подхожу к обрыву — этой чудесной точке невозврата, — Тео отстраняется.