Скрытая бухта

Хана плачет, урвав напоследок у Луиса еще несколько поцелуев.

– Я люблю тебя. Но больше не могу терпеть все это, эту нищету, – говорит она, глядя на свои туфли, сделанные из обрезков черных ремней, которыми обвязывают пирит для доставки с Астурийского цинкового завода в трюмы кораблей и которые держатся на ногах за счет лент из брезента.

– А мы и не будем жить в нищете, – ласково говорит Луис и снова целует ее. – Мы будем жить счастливо, хотя и скромно. Мы будем вместе. Что может быть лучше.

– Да, но Клара…

– Забудь про Клару! Вечно она пудрит тебе мозги. Знаешь же, чего она добилась? Знаешь? Подтирает задницы отпрыскам всяких богачей да вкалывает от зари до зари.

– Не говори так. Она моя сестра. Зато у нее красивые платья и туфли из Лас Галериас. И вкусная еда на столе. Клара очень умная.

– Разумеется. Еще одна умница, решившая выскочить за принца.

– Луис!

– Прости, но это правда. Давай не будем спорить. Я тебя люблю. – Луис улыбается. – Вот видишь, какая ты красивая, когда сердишься?

– Мне пора.

– А когда мы поговорим с твоим отцом?

– Потом, не теперь.

Луис в последний раз хватает Хану за локоть. Улыбка уже исчезла с его лица.

– Ты пойдешь за меня или нет? Мне ведь тоже могут надоесть все эти игры, Хана, и я больше не стану к тебе ходить.

Ее обдает холодом. Он никогда не намекал, что может перестать ухаживать за ней.

– Дело не в том, что я тебя не люблю. Просто еще слишком рано, – отвечает она, глядя на него нежно.

Луис кивает:

– Тогда я подожду. Но терпение не бесконечно, Хана. Не держи меня за дурака. Если ты меня не любишь или вдруг перестанешь любить – скажи мне, потому что я уже не могу так волочиться за тобой. Я просто уйду, и ты меня больше не увидишь.

Хана улыбается. Для нее яснее ясного, что спор окончен. Вообще-то они уже не раз говорили об этом. Она целует Луиса на прощанье. Оба знают, что пора расходиться.

– Бывают дни, когда я ни капли тебя не люблю. Когда ты начинаешь нудеть про женитьбу. – Она еще раз целует его, в щеку. Луис вздыхает покорно.

– Если ты меня не будешь любить, я стану любить тебя за нас обоих. – Он внимательно глядит на нее.

Хана понимает, что пусть даже разум и мечты влекут ее к несбыточному, но в сердце ее навсегда останется этот спокойный синий взгляд молодого рыбака, провожающего ее домой сегодняшней ночью. Приближается решающий момент выбора. Выбора пути, по которому следовать дальше в единственной жизни, что дана человеку. Путь победителей манит своим блеском, но сложно понять, куда ступить. Однако лишь труґсы перестают бороться за то, что им принадлежит. Знаешь, какие воины опаснее всего?

Те, кто понимают, что им нечего терять.

Ганнибал: Первый принцип, Кларисса. Простота. Почитайте Марка Аврелия. О любой вещи спросите себя: какова ее природа? Чем занимается человек, которого вы ищете?

Кларисса: Убивает женщин.

Ганнибал: Нет, это второстепенно. А что первостепенно, что самое важное? Что он утоляет посредством убийства?

Кларисса: Гнев, жажда социального одобрения… сексуальная фрустрация…

Ганнибал: Нет! Вожделение… вот его суть. А как мы начинаем вожделеть? Мы ищем объект вожделения? Сделайте усилие, подумайте.

Кларисса: Нет, просто…

Ганнибал: Нет! Мы начинаем вожделеть того, что видим каждый день. Вы не чувствуете взглядов вожделения на себе, Кларисса? Вы не ищете сами взглядом того, что вожделеете?

Диалог из фильма “Молчание ягнят” (1991), в котором Ганнибал Лектер (психиатр, осужденный за каннибализм) помогает Клариссе Старлинг (молодой агент ФБР) найти серийного убийцу

Со своей уютной террасы Оливер Гордон наблюдал за бушующим морем. За тем, как волны нарастают, играя необыкновенными переливами зеленых оттенков, такой цвет у моря бывает обычно перед неминуемым штормом. Море больше не было спокойным. Тишина и тяжелый липкий зной, стоявшие накануне, казались чем-то искусственным и зловещим, чуждым самой природе – словно что-то ревело в морских недрах, корчилось где-то в глубине. Оливер подумал, что бурлящие волны – отражение его собственного состояния: до сих пор он лишь притворялся спокойным и безмятежным, хотя на самом деле только и ждал, что чья-то рука распахнет железный ящик, выпустит демонов наружу…

Может, они в итоге раскроют все тайны его семьи, виллы “Марина”, а заодно тайны людей, с которыми он даже не знаком. Младший лейтенант Сабадель должен прибыть с минуты на минуту. Лейтенант Редондо пообещала присоединиться к ним, как только сможет, из разговора по телефону он понял только, что ей срочно нужно ехать в больницу в Сантандере по какому-то вопросу, связанному с его собственным делом. Что это могло быть? Когда он позвонил ей, полный оптимизма и настроенный раскрыть одну из загадок, то лишь наткнулся на новую тайну.

Накануне вечером отец позвонил из их небольшого шотландского поместья в Стирлинге, и с тех пор Оливер без устали рылся в интернете и в скудной библиотеке на вилле “Марина”, ночью он почти не спал.

Артура Гордона искренне удивили события в Суансесе. Новость о том, что дни летнего отдыха на вилле “Марина” он проводил бок о бок с человеческими останками, совершенно его не обрадовала. Упоминание зеленого божка поначалу не заинтересовало Гордона-старшего, однако несколько минут спустя что-то вдруг замерцало у него в памяти. Человек с двумя вползающими в рот змеями? Да уж, как такое забудешь. Правда, у того, которого он видел, не было ни тела, ни перьев, ни бусин, которые описал Оливер. Артур Гордон помнил только огромное каменное лицо с гротескно выпученными глазами и с лезущими в рот рептилиями. Это изображение висело в одном из поместий в Сантильяне-дель-Мар, почти напротив романской коллегиаты Санта-Юлианы, то есть у всех на виду. В библиотеке виллы “Марина” имелась книга, в которой что-то об этом упоминалось, и там было несколько пояснений… деталей он не помнил, принял это за какую-то легенду. Да и давно это было…

Однако разговор отца и сына Тлалоком не ограничился. Куда больше Оливера интересовали мать, ее происхождение, правдивая история о нем самом и о его семье. Оказалось, для Артура Гордона не было секретом, что его супругу в детстве удочерили, она все рассказала ему, узнав об этом десять лет тому назад. Но она не хотела забивать головы сыновьям давним прошлым, которое осталось позади, решила продолжить свою обычную жизнь, проживать собственную историю в своем ритме, как и раньше. Отец был за то, чтобы рассказать детям правду, но доверился жене. В этот момент Оливер испытал вспышку глубокого уважения к отцу, остро ощутил близость к нему. Однако, судя по всему, мать не раскрыла отцу ничего такого, чего уже не знал бы сам Оливер. Версия, рассказанная Лусией Гордон мужу, полностью совпала с той, что поведала им мать-настоятельница францисканок, сестра Мерседес.

Возможно, больше никаких тайн тут и не крылось, за исключением личности биологических родителей Лусии. Наверняка какие-то безнадежные бедняки, которых уже и в живых-то нет.

Затянувшийся разговор с отцом закончился почти в час ночи, Оливер напоследок с полдюжины раз заверил Гордона-старшего, что тому не нужно лететь в Испанию и быть с ним рядом, пока идет расследование. Попрощавшись с отцом, он решил заняться поиском информации о Тлалоке, надеясь, что у него появится веский повод позвонить утром лейтенанту Редондо.