Скрытое сердце

На следующую ночь я пошла на торжественное открытие Buckley’s Pub. Уже с первых минут, как только двери распахнулись, внутри было полно людей — семья, друзья, местные, туристы, соседи, совершенно незнакомые лица. Я держалась в тени, сидела с Вероникой за небольшим столиком у стены, потягивала напиток и болтала с теми, кто подходил поздороваться.

Я надела бейсболку, собрала волосы в хвост и старалась не привлекать внимания, но меня довольно быстро узнали. Хотя публика была не совсем из моей фан-базы, всё равно находились те, кто просил автограф или фото для своих детей.

Я соглашалась каждый раз, но внимательно следила за тем, чтобы моё присутствие не стало центром внимания. Если бы я почувствовала, что затмеваю Ксандера, я бы сразу ушла — сегодня его вечер.

Он был занят всю ночь — каждый хотел пожать ему руку, обнять, услышать историю о том, как шли ремонтные работы. Но при этом он постоянно находил момент, чтобы проверить, как мы с Вероникой.

Я наблюдала, как он двигается по залу, как улыбается, как с лёгкостью общается со всеми, и думала, что моё сердце вот-вот лопнет от гордости и восторга. У меня было предчувствие, что это место ждёт успех.

Около одиннадцати Ксандер подошёл к нам, тяжело опустился на стул рядом со мной и набросил руку мне на плечи.

— Всё уже закончилось?

Вероника засмеялась.

— Пока нет.

Я похлопала его по ноге.

— Ты, должно быть, вымотался.

— Всё нормально. Ты как? — Он огляделся. — Видел, как к тебе подходили за фотографиями.

— Всё отлично. Моя цель — стать тут такой же привычной, как пиво на разлив, чтобы никто даже не удивлялся, увидев меня. Хочу, чтобы в Гавани Вишневого дерева я не хочу быть в центре внимания.

Он рассмеялся и поцеловал меня в висок.

— Я тоже этого хочу.

Как только Ксандер снова ушёл в зал, Вероника уставилась на меня с широко раскрытыми глазами.

— Я всё ещё не могу в это поверить, — сказала она. — Вы выглядите такими счастливыми.

— Для нас это тоже оказалось неожиданностью, — рассмеялась я. — Но самой лучшей.

— И что теперь? Будете жить на два города?

— Мы обсуждаем. Вообще, — я перебросила хвост через плечо, — я думаю, что останусь тут на какое-то время.

Её челюсть буквально отвисла.

— Серьёзно?

— Да. У меня сейчас такой момент в карьере, когда я хочу уйти от образа Пикси Харт и сделать что-то более личное, более значимое для себя. И мне кажется, что небольшая пауза пойдёт только на пользу перед таким изменением.

— Это имеет смысл, — кивнула она. — Ты собираешься снять жильё в Гавани Вишневого дерева?

— Думаю, да, — неуверенно ответила я. — Мы обсуждали это с Ксандером в самолёте, и пока это кажется лучшим вариантом. Мне здесь действительно нравится. Да и многие в индустрии не живут в Нэшвилле постоянно.

Вероника подняла стакан с джином и содовой и сделала глоток.

— А что насчёт твоего контракта с лейблом?

— Если PMG не даст мне больше творческой свободы, я ухожу, — твёрдо сказала я. — Я уже разговариваю с несколькими людьми, которые ушли с крупных лейблов в пользу независимого продюсирования. Да, это меньше денег и популярности, но зато больше свободы. А сейчас для меня это важнее. Я хочу любить то, что делаю.

— Думаю, они дадут тебе всё, что ты захочешь, — уверенно сказала Вероника.

— Посмотрим. — Я пожала плечами. — Сейчас у них полно проблем с Дюком, и, возможно, они не захотят одновременно терять меня. Да и у меня есть другие проекты. Недавно я встречалась с музыкальным продюсером из Голливуда — мы обсуждали возможность написать несколько песен для фильма. Мы отлично поладили, и я с нетерпением жду, что из этого выйдет.

— Это потрясающе. Нужно следовать зову сердца, знаешь? Деньги — это хорошо, но не главное.

— Полностью согласна, — сказала я. — Главное — музыка. И люди, которых я люблю.

В этот момент Ксандер поймал мой взгляд через зал. Он поднял руку и трижды коснулся груди.

Я улыбнулась и сделала то же самое.

Эпилог

Келли: Один год спустя

Перед последней песней я на мгновение замерла, впитывая всё вокруг.

Горячее свечение сценических огней. Гул оборудования, наполняющий воздух электричеством. Море лиц, заполнивших открытый амфитеатр. Тысячи поднятых телефонов, качающихся, словно колосья пшеницы на ветру. Звёздное летнее небо, раскинувшееся над ними.

Это было заключительное шоу моего тура — первого тура, где я выступала как Келли Джо Салливан. И несмотря на мрачные прогнозы лейбла по поводу смены имени, нового звучания альбома и моего упрямого желания работать в основном с молодыми продюсерами-женщинами вместо их проверенной команды престарелых старых добрых парней, мой профессиональный перезапуск оказался успешнее, чем я могла мечтать.

Я поправила ремень гитары и подошла ближе к микрофону. Как всегда, перед последней песней я трижды постучала себя по груди — мой знак для Ксандера. Эта песня, Lightning Bolt Love, стала моим самым большим хитом. Я написала её для него. Она была о том, как встречаешь свою родственную душу в тот момент, когда меньше всего этого ждёшь. О том, как есть в мире человек, который способен поставить тебя на колени. О том, что любовь всегда побеждает, как бы ты ни сопротивлялся.

Его не было в зале, шоу не транслировалось в прямом эфире, но он часто видел видео, которые выкладывали в соцсети, поэтому я отправляла ему этот знак каждую ночь. Несмотря на расстояния и время, которое мы вынуждены были проводить врозь, за последний год мы стали ещё ближе. Я не сомневалась — он тот самый. Мы не часто говорили о будущем в конкретных терминах, просто старались быть вместе так часто, как могли, и ценить каждую минуту, не принимая её как должное.

Когда я взяла первые аккорды, зал взорвался овациями — люди знали эту песню наизусть и подпевали мне, как это происходило на каждом концерте тура.

Я почувствовала, как на глаза наворачиваются слёзы. Этот вечер был для меня сладко-горьким — прощание с одной главой жизни, но в то же время предвкушение долгожданного перерыва. Я работала без остановки последние десять месяцев, и мысль о том, что теперь можно немного сбавить темп, казалась невероятно привлекательной.

Как и мысль о том, что теперь я буду просыпаться рядом с Ксандером каждое утро.

Осенью прошлого года мы договорились, что никогда не будем проводить в разлуке больше трёх недель. На практике же не прошло ни одного раза, чтобы мы не виделись хотя бы раз в две. Через несколько дней после открытия Buckley’s Pub я сняла небольшой меблированный дом на тихой улочке, недалеко от центра Гавани Вишневого дерева и набережной. Хозяева пользовались им только в тёплое время года, так что до конца апреля он был в моём распоряжении.