Скрытое сердце

Вздохнув, я бросила телефон обратно в сумку Джесс.

— Придется подождать.

Когда я была готова, Мариус проводил меня к двери, ведущей на сцену. Человек в черном, с бейджем на шее и планшетом в руках, остановил нас и сказал, что Мариус может подождать меня в коридоре. Я должна была выйти через этот же вход.

Мариус посмотрел на меня.

— Хочешь, я пойду с тобой?

— Это запрещено, — вставил тощий парень с планшетом.

Мой телохранитель посмотрел на него, как на назойливое насекомое.

— Я тебя не спрашивал.

— Все в порядке, Мариус, — я коснулась его предплечья. — Подожди меня здесь.

Он явно был недоволен, но все же кивнул.

— Ладно.

Парень с планшетом провел меня за кулисы, и у меня засосало под ложечкой.

Дюк открыл вечер, как всегда, с легкой болтовней, поданной его фирменным южным акцентом и беззаботным обаянием. Честно говоря, я была поражена, когда он представил меня как Келли Джо Салливан. Почему-то я была уверена, что он этого не сделает.

— Сегодня мы собрались здесь, чтобы отпраздновать наш город, нашу историю, наших музыкантов, наши песни и отношения, которые их вдохновляют, — говорил он. — И сейчас я хочу представить вам особенного для меня человека. Вы, возможно, знаете ее под другим именем, но она по-прежнему остается любимицей кантри-музыки. Давайте поприветствуем мисс Келли Джо Салливан!

Сердце бешено заколотилось в груди, когда я вышла к нему на сцену. За моей спиной заиграли первые аккорды, и я трижды постучала пальцем по груди — вдруг Ксандер смотрит. Затем позволила музыке заполнить меня, энергии зала — поднять меня, а словам песни — рассказать историю. Я перевоплотилась в женщину, мечтающую вернуть прошлое, простить, забыть, снова влюбиться. Чтобы выступление получилось искренним, я думала о Ксандере — о наших днях в домике, о том, как он заставлял мое сердце биться быстрее, кожу гореть, а душу раскрываться.

Я смотрела на Дюка, но каждую ноту, каждое слово я пела для другого мужчины.

Но еще и для себя. Я знала, что это выступление — начало чего-то важного для меня. Я чувствовала это в каждой клеточке. Вложила в песню всю себя, и когда она закончилась, зал взорвался громом аплодисментов.

Дюк сжал мою руку. Я посмотрела на него, он улыбнулся и я улыбнулась в ответ. Во мне вспыхнуло нечто похожее на тепло. Привязанность к этому месту, к этим людям. Может, мы действительно могли бы быть друзьями? Может, я сумею его простить и оставить прошлое позади? Я не хотела, чтобы Дюк Прюитт стал моим врагом. Может, эту трещину еще можно было залатать.

Поэтому, когда он не отпустил мою руку и повел меня к выходу со сцены не налево, как было запланировано, а направо, я не стала сопротивляться.

Когда мы дошли до кулис, он повернулся ко мне:

— У тебя есть минутка?

— Разве нам не нужно идти к нашим местам?

— Мне правда нужно с тобой поговорить. Это важно. И займет всего минуту.

Я поколебалась, но в конце концов уступила.

— Ладно.

Он взял меня за руку.

— Пойдем наверх. У меня здесь есть кабинет. Поговорим там.

— Мне нужно предупредить охрану, — я замедлилась, когда он открыл дверь и потянул меня в узкую темную лестничную клетку.

— Не нужно. Ты со мной. Ты в полной безопасности.

В голове зазвенел тревожный сигнал.

— Куда мы идем?

— Я же сказал, в мой кабинет.

— Помедленнее, Дюк. Я на каблуках. И в этом платье не так-то просто двигаться.

— Прости, дорогая. — Он сбавил шаг. — Ты была потрясающая. Никогда раньше не звучала так хорошо. Наши голоса идеально сочетаются, правда?

После одного пролета лестницы он открыл дверь в освещенный коридор, и я почувствовала себя немного спокойнее.

— Спасибо. Да, думаю, все прошло хорошо.

— Хорошо? — Он рассмеялся, ведя меня по коридору и открывая последнюю дверь слева. — Мы взорвали зал. Ты слышала эти аплодисменты?

— Слышала.

Я вошла внутрь и огляделась. Угловой кабинет. Стол. Пара кресел. Диван. Окно с видом на город. По стенам — в рамках платиновые и золотые пластинки.

— Здесь уютно.

— Хочешь чего-нибудь? — Он закрыл дверь. — Может, пить хочешь?

— Нет, спасибо.

Осознав, что мы наедине, и никто не знает, где я, я почувствовала, как напряглось все тело. А что, если мне придется бежать? Если придется нестись по этому коридору обратно, спускаться по лестнице? Я скинула туфли.

— Знаешь что? Ноги устали. Постою пока босиком.

Он улыбнулся, делая шаг ко мне:

— Да, расслабься. Сними весь наряд. Или я могу помочь.

Я отступила назад, пока не уперлась спиной в стол.

— Это не смешно.

— Это не шутка. — Он приблизился еще сильнее, упираясь руками в стол по обе стороны от меня. — Как ты думаешь, зачем я тебя сюда привел?

— Ты сказал — поговорить. Ты слишком близко, Дюк.

Я толкнула его в грудь, но он даже не шелохнулся.

— Не сопротивляйся. — Его пальцы сжали мои бедра. — Мы принадлежим друг другу, дорогая. Чем быстрее ты это признаешь, тем быстрее мы перестанем играть в эти глупые игры.

— Какие еще игры?

— Эти кошки-мышки. Эти попытки сделать друг другу больно. Я знаю, почему ты уехала с другим. Почему встречаешься с кем-то еще.

— Я никогда не пыталась сделать тебе больно.

Он сжал мои бедра еще сильнее.

— Парень на тех фотографиях, что снял Хуп… Это твой новый парень?

Ледяной страх пронесся по венам.

— Откуда ты знаешь, что это Хуп нас фотографировал?

— Боже, ты такая наивная. Вот почему ты нуждаешься во мне. Без моей защиты тебя просто сожрут. — Он улыбнулся снисходительно, но в этом выражении было что-то зловещее. — Я знал, что он сделал снимки, потому что я сам его туда отправил.

— Как ты узнал, где я была? Это мой отец тебе сказал?

— Твой отец? — Он удивленно вскинул брови. — Нет. Оказалось, что он не так уж полезен, когда дело касается тебя. Но мне и не нужно было, чтобы он рассказывал, где ты. Я почти всегда знаю, где ты, дорогая.

Он нежно заправил прядь волос за мое ухо.

— Потому что ты оставила свою почту открытой на моем ноутбуке и так и не сменила пароль. Видишь? Наивная и беспечная.

— Да пошел ты! — Я попыталась ударить его коленом в пах, как учил меня Ксандер, но из-за платья и моего роста попала только в бедро.