Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Скверное время

Маркес Габриэль Гарсия

Шрифт:

— Вручаю в ваши руки греховный мир Хосе Монтьеля. Делайте с ним что хотите.

Сеньор Кармайкл давно уже со страхом ожидал этого мгновения.

— Вы хотите сказать, — уточнил он, — что, пока здесь все не уляжется, вы куда-то на время уезжаете?

Спокойным, но решительным голосом вдова отрубила:

— Я уезжаю навсегда.

Не выказывая своей тревоги, сеньор Кармайкл вкратце изложил вдове положение вещей. Размеры наследства Хосе Монтьеля еще не уточнены. Многое из его имущества, приобретенное тем или иным путем, в спешке, без соблюдения необходимых формальностей, находится с

точки зрения закона в неопределенном положении. Пока в этом хаосе — а о размерах своего состояния сам Хосе Монтьель в последние годы имел весьма смутное понятие — не будет наведен порядок, распродать наследство невозможно. Старший сын, служивший консулом в Германии, и обе дочери, зачарованные умопомрачительными мясными лавками Парижа, должны немедленно вернуться в страну или же назначить доверенных лиц для оформления своих прав на наследство. Иначе ничего продано быть не может.

Яркий свет, наконец-то озаривший тот лабиринт, в котором долгие два года блуждал сеньор Кармайкл, не смог, однако, проникнуть в душу вдовы Монтьель, она оставалась непреклонна.

— Это не имеет значения, — твердо сказала она. — Мои дети счастливо живут в Европе, и им нечего делать в этой, как они говорят, дикой стране. Если вы хотите, сеньор Кармайкл, соберите все, что вы найдете в этом доме, в один тюк и бросьте его свиньям.

Сеньор Кармайкл возражать не стал. Воспользовавшись предлогом, что, как бы то ни было, нужно кое-что подготовить для ее поездки, он пошел за врачом.

* * *

— А теперь, Гуардиола, посмотрим, чего стоит твой патриотизм.

Еще до того как алькальд появился в проеме двери, парикмахер и несколько беседовавших в парикмахерской мужчин узнали его по голосу.

— А также ваш, — продолжал он, указывая на двух рослых молодых парней. — Сегодня вечером получите винтовки, о чем вы так давно мечтали, и посмотрим, такие ли вы подлецы, чтобы повернуть их против нас.

Тон его слов не давал оснований для какого-либо сомнения.

— А всего лучше — метла, — подколол парикмахер. — Для охоты на ведьм лучше оружия, чем метла, не придумаешь.

Не удостоив алькальда даже взглядом, еще не принимая его слова всерьез, он продолжал брить затылок первого утреннего клиента. Только увидев, как алькальд выясняет, кто из мужчин резервист и поэтому должен уметь владеть оружием, он понял, что стал на самом деле одним из выбранных для патрулирования.

— Неужели, лейтенант, это правда, что вы хотите втянуть нас в эту хреновину? — спросил он.

— Вот те раз, — взорвался алькальд. — Всю жизнь скулите по углам о винтовке, а сейчас, когда вам ее дают, глазам своим не верите.

Он стал за спиной парикмахера, откуда мог в зеркало видеть всех.

— На полном серьезе, — сказал он, переходя на повелительный тон. — Сегодня в шесть вечера резервистам первой категории прибыть в казарму.

Парикмахер посмотрел на него в зеркало.

— А если у меня будет воспаление легких? — спросил он.

— Мы тебе его вылечим в тюрьме, — ответил алькальд.

А в это время в бильярдной проигрыватель раскручивал бесконечную спираль слащавого болеро. Салон был пуст, но на некоторых столах еще оставались недопитые бутылки и стаканы.

— Ну и удружили

вы мне, лейтенант, — сказал дон Роке, увидев входящего алькальда. — Приходится закрывать в семь.

Алькальд прошел прямо в глубь салона, где карточные столики были уже тоже пусты. Он открыл дверь уборной, заглянул туда и потом возвратился к стойке. Проходя мимо бильярдного стола, он неожиданно поднял накрывавшее его сукно и сказал:

— Не будьте же трусами, вылезайте.

Стряхивая пыль с брюк, из-под стола вылезли два паренька. Один из них был бледен. У другого, младшего по возрасту, горели уши. Алькальд легонько подтолкнул их к выходу.

— Ну ладно, ладно, только не забудьте, — сказал он им, — в шесть вечера — в казарме как штык.

Дон Роке по-прежнему все стоял за стойкой.

— Из-за этой петрушки, — сказал он, — придется, наверное, заняться контрабандой.

— Это на два-три дня, — объяснил алькальд.

Владелец кинотеатра догнал алькальда на углу.

— Вот этого мне только и не хватало, — закричал он. — После колокольных запретов начались комендантские.

Алькальд легонько похлопал его по спине и попытался пройти мимо.

— Я вас экспроприирую, — сказал он.

— Не имеете права, — возразил тот. — Кино не принадлежит государству.

— При чрезвычайном положении, — сказал алькальд, — даже кино можно объявить собственностью государства.

Улыбка исчезла с его лица. Перепрыгивая через две ступеньки, алькальд взлетел по лестнице на второй этаж полицейских казарм и там, широко разведя руками, снова рассмеялся.

— Ничего себе! — воскликнул он. — Вы?

В небрежной позе восточного монарха в раскладном кресле полулежал хозяин цирка. В задумчивости он курил свою трубку — трубку морского волка. Знаком предложил алькальду сесть, словно находился в собственном доме:

— Поговорим, лейтенант, о делах.

Алькальд подвинул стул и сел. Держа трубку в руке, пальцы которой были унизаны драгоценными камнями, хозяин цирка сделал загадочный знак:

— Могу я говорить со всей откровенностью?

Алькальд кивнул.

— Я это понял сразу, еще тогда, в первый раз, когда вы брились, — сказал хозяин цирка. — Ну так вот, я привык общаться с людьми, разбираюсь в них и знаю, что этот комендантский час для вас…

Алькальд рассматривал его с явным намерением поразвлечься.

— …ну а для меня — я ведь уже потратился на монтаж шатра и, кроме того, должен кормить семнадцать человек и девять зверей — этот комендантский час — просто катастрофа.

— И что из этого?

— Я предлагаю вам, — ответил хозяин цирка, — перенести комендантский час на одиннадцать, а полученные за вечернее представление деньги разделить между нами.

Не шелохнувшись, алькальд по-прежнему улыбался.

— Я могу предположить, — сказал он, — что вам не составило труда встретиться в этом городке с кем-либо, кто сказал вам, что я — хапуга.

— Это законный бизнес, — запротестовал хозяин цирка.

Он не заметил, как лицо алькальда помрачнело.

— Поговорим в понедельник, — неопределенно сказал лейтенант.

— В понедельник мне придется заложить в ломбард свою голову, — возразил хозяин цирка. — Мы очень ограничены в средствах.

Поделиться с друзьями: