Сквозь тени прошлого

«Где же твои хваленные принципы?» — у самой себя спросила она и посмотрела на экран монитора.

Самокопание и рефлексия — это, конечно, благодатная почва для времяпрепровождения, но Габриэлла приехала сюда поработать и как раз этим необходимо заняться. У неё было много времени. Оливер предупреждён, что она вернётся к вечеру, и волноваться за неё не будут, если, конечно, вообще кого-то заинтересует её долгое отсутствие.

— Мисс Хилл, как прогулка? — с порога спросил дворецкий.

— Отлично, спасибо.

— Я вас ждал. Мистер Денвер спрашивал о вас и велел передать, чтобы вы по возвращении зашли к нему в кабинет.

— Сейчас?! — воскликнула Габриэлла. — Я так замёрзла… — вздрогнув, тихо добавила она, ни к кому конкретно не обращаясь.

— Мэм, отправляйтесь наверх, я передам, что вы вернулись и зайдёте перед ужином. Не стоит рисковать своим здоровьем.

Она благодарно улыбнулась и поспешила в спальню.

Оттягивать дальше было просто некуда. До ужина оставалось десять минут, значит, на разговор им остаётся совсем немного, а это вселяло небольшую, но всё же уверенность. Габриэлла постучала, предупреждая о своём приходе, и толкнула тёмную дверь кабинета. Захария стоял возле стола: голова опущена, в руках книга и кружка с чем-то горячим. Весь облик такой расслабленно-домашний, а синий свитер и джинсы только усиливали эффект. Он повернулся на стук и, вложив закладку, опустил на стол своё чтиво и напиток. Захария присел на краешек стола и, сложив руки на груди, молча ждал, когда Габриэлла приблизится. Взгляд изучающий, внимательный, сосредоточенный.

— Вы хотели меня видеть? — Габриэлла остановилась возле кожаного кресла и положила руки на спинку, оставляя между ними своеобразный барьер.

— Я думал, ночью мы оставили все условности? Нет?

— Ночью, — повторила она. — Столько всего произошло за последнее время и этот шторм. — Габриэлла неопределённо пожала плечами. — Вы были пьяны. Ты, — поправила она себя. — А у меня вообще сотрясение мозга. Всё это было ошибкой и вот. — Она подошла ближе и положила запонки на стол.

Захария чуть наклонился вперёд и, схватив её руку, привлёк к себе.

— Приняла решение за нас обоих, Габриэлла?! — удивился Захария. — Любишь быть сверху?

— Не заметила, чтобы тебе не понравилось, — отреагировала она.

— Мне понравилось. Очень. — Захария смотрел на неё так, как смотрит мужчина, который видел женщину без одежды, дотрагивался там, где ей даже стыдно представить, и который знал, что им обоим было хорошо вместе. Очень.

Сейчас их лица оказались на одном уровне, и Габриэлла, не выдержав его взгляда, отвернулась.

— Посмотри на меня! — властно сказал, но мягко повернул её подбородок Захария. — Назови меня по имени, — обжигая дыханием, попросил он.

— Зак… — тихо выдохнула она.

Он опустил руки и, захватив пальцами край платья, начал медленно поднимать его вверх, нежно поглаживая бёдра.

— Я хочу тебя. Хочу, чтобы ты стонала моё имя. Я сгораю. — Захария на секунду задержался на кружеве чулок и скользнул выше к тёплой коже. Сжал ягодицы и, переместив руку, начал ласкать внутреннюю часть бедра, задевая пальцами тонкую ткань трусиков. — И не я один. — От него не укрылась ни её дрожь, ни бурное дыхание, ни ставшее влажным нижнее бельё.

Все точки были расставлены. Захария был предельно откровенен в своём неприкрытом желании обладать. Он не лукавил, не обещал большего. Чистая физиология без вредных примесей эмоций. А что она? Габриэлла чувствовала, что её трясёт от желания прикоснуться, обнять, завернуться в его тепло, как в пушистое одеяло. Может, у него и не было ключика от её сердца, но от либидо точно был. Способна ли она противиться? Нет. А хочет, чтобы он остановился? Нет! Она чуть подалась вперёд и поцеловала его. Глубоко, чувственно, изучающе — пробуя на вкус. Его губы были мягкими и нежными, именно такими, какими она их запомнила. Габриэлла запустила пальцы в густые светлые волосы, короткие, но не настолько, чтобы в них нельзя было зарыться и немного запутаться.

Легкий стук в дверь настойчиво царапнул сознание, а последовавшие за ним слова неожиданно громко прозвучавшие в кабинете, тишину которого нарушали только тихие стоны и рваное дыхание, вырвали их из обволакивавшей сладкой истомы.

— Мистер Денвер, ужи… — Миссис Грин, проглотив последние слова, замерла в оцепенении. Габриэлла рванулась в руках Захарии и уперлась ладонями в его плечи в тщетной попытке отстраниться. Экономка быстро пришла в себя и, круто развернувшись, выскочила из комнаты.

— Завтра об этом будет знать весь дом! — простонала она. Да рассказать миссис Грин будет о чём. Один вид Габриэллы чего стоил! Платье задрано до самого пояса; всегда тщательно уложенные волосы в полном беспорядке разметались по плечам; а самое вопиющее — абсолютно неподобающая для леди поза. Она ведь практически забралась на него верхом и совершенно бесстыдно прижималась к паху.

— Мы взрослые люди, — целуя уголки её губ, сказал Захария, — и не должны отчитываться перед кем-либо. — Он потянулся к молнии на платье и захватил пальцами замок.

— Сюда же могут снова войти! — в голосе Габриэллы слышались нотки протеста, но вялого и безвольного, да и руки, вопреки словам, нырнули под свитер и обняли гладкую спину.

— Больше никто не войдёт, — освобождая её плечи, грудь и руки от сковавшего их чёрного бархатного футляра, тихо произнёс он.

Захария поднялся со стола и, ненадолго отпустив Габриэллу, стянул с себя свитер. Она прильнула к широкой груди и потерлась щекой о мягкую, загорелую кожу. Даже через плотную ткань джинсов Габриэлла чувствовала, что Захария желает и желает немедленно. А жаркие движения его пальцев, жадные требовательные поцелуи и соблазнительный шёпот, заставляли её хотеть близости с невероятной силой, покоряться его страсти, сдаваться на милость победителя.

Последний раз приникнув к мягким губам, Захария развернул Габриэллу к столу и прижался сзади. Он сжимал округлую грудь, покусывал шею, нашёптывал своим глубоким голосом возмутительные и жутко возбуждающие непристойности.

Все понятия о стыдливости и неразумности такого поведения улетучились вместе с остатками былой скромности и добровольного воздержания. А мысль, что сейчас благородное семейство чопорно ужинает и беседует на отвлеченные темы, подстёгивала и щекотала напряженные нервы. Но в любом случае, даже если бы они сейчас остановились и сыграли партию в шахматы, все бы думали, что занимаются они именно сексом или, как наверное выразилась бы миссис Крэмвелл — бесстыдством и распутством.

Габриэлла услышала, как щёлкнула пряжка ремня, и возбужденно потёрлась ягодицами о напряжённый член. Горячая плоть коснулась её там, но только коснулась. Захария дразнил, медленно водил ей по влажным складкам и ощутимо надавливал на клитор, доставляя томительное хрупкое наслаждение. Но Габриэлла хотела большего. Хотела почувствовать его внутри, двигаться с Захарией в одном, бешеном ритме и достичь острого, ослепительно-яркого оргазма.

— Зак, ты нужен мне! — взмолилась она, но Захария сильнее стиснув её бедро, продолжил свою нежную пытку.