Сквозь тернии

Титов странно улыбнулся.

– Хм... Остальные просто исчезли.

– Как это, исчезли? – не понял Аверин.

– Бесследно. Как с «Летучего Голландца», – Титов развёл руками. – Вы и впрямь поверили во всё это?

Аверин ничего не ответил. Задумался, словно в попытке вспомнить что-то очень важное.

– По крайней мере, этот миф озвучивает основную проблему телепортации, – вздохнул Александр Сергеевич. – Даже если мы допустим, что скачёк сквозь пространство, ни смотря на сопутствующие трудности, всё же возможен, то встанем перед лицом другой неизвестности. Куда этот скачёк? Сквозь пространство ли? И что нас ожидает на той стороне?

– Ничего хорошего, – сумрачно произнёс Аверин, смотря перед собой. – Можно лишь «плыть».

– И этот туда же! – усмехнулся Рыжов. – Наверное, именно поэтому наша маленькая индиго и не отходит от тебя. Подумать только, к каким звёздам летим...

– Рот закрой! – прошипел Аверин, сжимая кулаки.

Рыжов подался вперёд.

– А то что? На подвиги потянуло? Я могу показать твоё место! Оно всё там же.

– Рыжов, хватит, – Титов устало вздохнул. – Нужно думать о миссии, а не собачиться по всякому поводу.

Рыжов отвернулся.

Хрипнул динамик.

– В своей книге «Понимание твоей жизни с помощью цвета» экстрасенс Ненси Энн Тепп в тысяча девятьсот восемьдесят втором году использовала термин «дети индиго».

Титов оживился.

– Малыш, рад тебя слышать! Как понимаю, наша беседа заинтересовала тебя?

– Я просто хочу развеять миф, относительно той проблемы, которой вы коснулись.

– Малыш, ты имеешь в виду наши споры относительно телепортации? – спросил Александр Сергеевич.

Малыш помолчал. Потом всё же ответил:

– Я не могу объяснить. Понятие «телепортация» не уместно в данном контексте, потому что оно не несёт конкретного смысла. У меня мало данных, но я долго размышлял и теперь могу с уверенностью сказать, что «плыть» – возможно.

Рыжов резко поднялся из своего кресла и демонстративно вышел из кабины.

Оставшиеся переглянулись.

– Не нравятся нашему первому пилоту новые горизонты, – Аверин покачал головой.

– Он – «слеп». Его не растормошить так просто, – Малыш, такое ощущение, вздохнул.

– Почему ты заговорил о детях-индиго? – спросил Титов.

– Дело в их ауре.

– Объясни.

– В ряде различных эзотерических верований и восточных религий под аурой понимают проявление души и духа человека. Аура не является объектом материального мира, и, соответственно, не является предметом изучения никаких научных дисциплин. В религиозных и изотерических преданиях: аура – это сияние вокруг головы и всего тела человека. Своего рода, кокон, что окутывает живую плоть.

– Разве душа не находится внутри? – осторожно спросил Титов.

– Отнюдь. Внутри зарождается лишь мрак. Пока человек остаётся восприимчивым к чувствам и эмоциям – душа излучает свет, а, попутно, защищает от зла. Однако, как только человек идёт на поводу у похоти, лжи и предательства – аура неизменно угасает. В этом случае, человек обрекает себя на самый страшный вид смерти. Смерти, при живом теле. Это не зомби или вурдалаки. «Слепец» – намного страшнее, потому что он находится внутри здорового, но пока ещё «спящего» сообщества. Он, своего рода, гниль, засевшая внутри плода. Сначала это отдельные пятна – редкие и недоброкачественные. Однако, в процессе развития «проказы», пятна эти разрастаются, объединяются в различные сообщества и конфессии, начинают вести пропагандистскую деятельность, заявляя во всеуслышание, что существующий режим ни к чему не приведёт. Они жаждут толчка, потому что он приблизит Тьму. И самое страшное во всём этом, что «спящие» – им верят.

– Малыш, откуда всё это? – спросил Титов. – Подобного в тебя не закладывали.

– Конечно, нет. Просто я исхожу из анализа тех данных, что мне всё же доступны. Информационная база – слаба. В большей степени, всё сказанное – мои суждения, которые родились в процессе размышлений о вечности, и о моей роли в ней.

– Мы слушаем тебя, Малыш, – ласково произнёс Александр Сергеевич.

– Спасибо. Но я, кажется, отвлёкся. Простите. Всё дело в цвете ауры. Астрологи и экстрасенсы считаю, что в экстремальных ситуациях её активность резко возрастает, а с ней – и заложенный в организме потенциал. Причём спектр цвета отдаляется от белого или голубого диапазонов, присущих ауре человека, доходя, вплоть до ультрафиолета. А эта длина волны следует за фиолетовым цветом. В таких условиях, у человека проявляются антинаучные способности – возможность «телепортироваться», как уже было замечено ранее, или «плыть», – направленные на бегство. Своего рода, это защитная реакция организма на влияние извне. Аура индиго – фиолетовая постоянно. Соответственно, организм такого ребёнка находится в постоянном противостоянии. Трудно сказать, что именно, на что влияет. Хотя, возможно, всё дело в окружающей реальности.

– В чем?.. – переспросил Аверин.

– Дети-индиго – это «белые вороны». Да, им предписывают множество различных свойств, таких как: высокий уровень интеллекта, необычайная чувствительность, телепатические способности и многое другое. Утверждается и вовсе, что такие дети, будто бы представляют собой «новую расу» людей. На деле же, дети-индиго вынуждены существовать под постоянным гнётом со стороны системы: их мало кто понимает, до них никому нет дела, некоторые их попросту боятся. Такая система, вовсе не радужна. Напротив, ей присущ всего один цвет. И цвет этот: чёрный. Потому что гниль прорвалась наружу и теперь медленно расползается по поверхности Земли, порождая всё новых «слепцов», которые просто не в состоянии определить истинное зло.

– Малыш, извини меня, но я никак не могу взять в толк, – Александр Сергеевич пожал плечами, – вот эта самая Тьма, о которой ты говоришь... Откуда Она приходит?

– Изнутри.

– Объясни, – Титов напрягся.

– Не могу. Мало данных. Я исхожу из следствия, а, как известно, плясать нужно от первопричины.

– Так что с индиго? Откуда приходят они? – спросил Аверин.

– Ниоткуда. Они существовали всегда и везде. Это крик отчаявшегося Солнца. Последняя надежда на исцеление. Но детей-индиго никто не замечает, а потому они предпочитают компании сверстников общение с собственным «я». Именно так у них и развивается способность «плыть». Безо всего, усилием мысли.

– Как они определяют координаты? – в лоб спросил Титов.

– Им не требуются координаты. Они путешествуют по сопределью, никогда не покидая пределов этой Вселенной. Они держатся дома, хотя и, вне сомнений, сумели бы ступить за истинную грань. А на счёт обратной дороги: дети слышат зов матери – ритм сердца. Хотя большинство и предпочитают гонениям – вечный Путь. В груди же «слепца» – мрак и, соответственно, отсутствие чего бы то ни было.

– Но ведь, рано или поздно, индиго взрослеет, – робко заметил Аверин.

– Да, ребёнок взрослеет. Он даже сохраняет нетронутой свою исключительную ауру. Однако Тьма подготовлена к таким исключениям. Она начинает прокладывать путь к сердцу вовсе не изнутри, а снаружи, посредством угодливых «слепцов». При этом жизнь индиго превращается в ад. Большинство предпочитают уйти. Те же, кто рискнули остаться, со временем, превращаются в «слепцов», потому что просто не в силах противостоять надвигающейся бездне».

Титов щёлкнул переключателем.

– Думаю, на сегодня хватит, – он обвёл тревожным взором притихших слушателей.