Сладкая любовь

Но я прерываю его, покачав головой.

— Пожалуйста, не извиняйся. Ты был прав. Я облажалась, и мне очень жаль.

Он отодвигает табурет от стойки и садится, помолчав немного, прежде чем произнести:

— Я всегда защищал Макса. Не думаю, что кто-то будет винить меня за это после того, что случилось с Мэдди.

Я знаю о Мэдди, но не от Макса. Мы не разговаривали с ним об этом, и Нат сказала, что он не любит об этом говорить. И не без оснований. Насколько я знаю, у него остались только плохие воспоминания об этой женщине.

— И когда он сказал, что вы встречаетесь, я был счастлив за него. — Ник смотрит мне в глаза и искренне говорит: — Потому что ты хорошая женщина.

Ну, пока меня подмазывают, все будет в порядке. Я подхожу и вытаскиваю еще один табурет, опуская на него свою задницу.

— Ну, если это не знаменитое сладкоречие Леоковых.

Ник хихикает.

— Я не просто так говорю это. Я говорю это, потому что это правда, и должен был знать, что ты не прикоснешься к этой стерве без веской причины. Но на какую-то долю секунды подумал, и это было глупо, что, возможно, ты станешь источником проблем. Как была она. А я, будучи собой, испугался не только потому, что не хочу, чтобы Макс снова прошел через это дерьмо, но и потому, что знаю — это то, через что он не может пройти снова. — Он наклоняет голову, и на его лице появляется застенчивая улыбка. — Так что я нападал, когда должен был доверять, и мне очень жаль.

Я смотрю на прилавок, прежде чем попытать счастья.

— Знаю, что должна сожалеть о том, что сделала, но это не так. Я бы, наверное, сделала это снова. С*ка это заслужила.

Грубый смех Ника обрушивается меня.

— Да, так и думал, что ты скажешь что-нибудь в этом роде. И втайне рад, что она получила свое.

Я смотрю на него и вздрагиваю.

— Так что насчет судебного процесса…

Но он обрывает меня легким покачиванием головы.

— Разве ты не слышала? У нас есть свидетели, которые говорят, что она ударила тебя первой.

У меня отвисает челюсть.

— Но ведь она этого не делала…

Он говорит поверх меня, губы его подергиваются.

— А ты разве не в курсе? В ванных комнатах нет камер видеонаблюдения. Мы заявили на нее раньше, чем она успела донести на нас. — Он пожимает плечами. — Хорошо иметь друзей в полиции Нью-Йорка.

Я улыбаюсь.

— Уверена, что так.

Ник улыбается мне, встает и широко раскрывает объятия.

— Идти сюда.

Не раздумывая, встаю и иду к нему. Он заключает меня в медвежьи объятия и раскачивает из стороны в сторону.

— Мне очень жаль. Обещаю, что больше никогда не буду с тобой так разговаривать.

Крепко прижимая его к себе, давлю на чувство вины, на что, как я знаю, имею право.

— Ты был таким злым.

Когда он издает болезненный стон, я хихикаю, и Ник целует меня в висок.

— Такого больше не повторится, малышка.

Мы размыкаем объятия, и, будучи умником, я спрашиваю:

— Так значит ты не против, что я встречаюсь с Максом?

Он усмехается.

— Не против? Черт, надеюсь, ты выйдешь замуж за его отстойную задницу.

— О боже, не говори так! Сглазишь, — бормочу я полушутя.

Ник поднимает брови и серьезно заявляет:

— О, даже не переживай. — Он протягивает руку и сжимает мою. — Ты делаешь его счастливым.

Парадная дверь открывается, и входит Макс с двумя чашками кофе в картонной подставке. Он смотрит на руку Ника поверх моей и обвиняет:

— Ты крадешь мою девочку, братан? — Потом смотрит на меня и спрашивает: — Ты в порядке, Кексик?

Его забота и внимание согревают меня.

— Да, все хорошо.

Ник смотрит на кофе.

— А мне не купил?

Макс усмехается:

— Нет, но я принес миссис Крэндл чай. — Он это сделал? Ох, уж этот мужчина. Боже милостивый, он убивает меня! — А теперь пойми намек и иди домой.

Ник качает головой, но идет к двери.

— Заткнись, тупица.

Макс хмурится.

— Ты заткнись.

Ник снова поворачивается ко мне и произносит:

— Елена. Спасибо, милая. — Потом он говорит Максу: — Обязательно приведи ее завтра на ужин.

Макс открывает Нику дверь.

— Так и сделаю. Увидимся, братан.

Ник машет рукой и не успевает переступить через порог, Макс закрывает за ним дверь. Я не могу удержаться от смеха.

— Ты так груб с ним.

Макс улыбается.

— Он знает, что я люблю его. Кроме того, это забавно выводит его из себя. — Смотрит на часы. — Может быть, мы заедем за Сиси и позавтракаем по-настоящему? Ну, знаешь, до полудня?

Моя улыбка исчезает. Я действительно не в настроении никого сегодня видеть. На самом деле, я надеялась провести целый день в одиночестве.

— Ты бы очень рассердился, если бы я пропустила завтрак сегодня утром?

На его лице появляется тревога.

— Все в порядке?

Я заставляю себя бодро улыбнуться.

— Конечно. Я просто чувствую себя немного... уставшей.

Его лицо мрачнеет еще сильнее, однако он прочищает горло и кивает.

— Э-э, да. Ладно. Хорошо. Я скажу Сиси, что мы увидимся завтра.

Никаких споров? Никаких вопросов? Никакой вины? Кто этот человек?

Подойдя к нему, обвиваю руками его талию, кладу подбородок на грудь и смотрю на него снизу вверх.

— Спасибо за понимание.

Но то, как он реагирует, разрывает меня изнутри.

— Я знаю, что иногда меня бывает слишком много.

Отстранившись, я хмурюсь.

— Все, кто когда-либо говорил тебе, что тебя слишком много, совсем тебя не знают. — Я провожу рукой по его щеке и заявляю: — Тебя идеальное количество. Просто не думаю, что буду лучшей компанией сегодня, и не хочу, чтобы Сиси чувствовала, что я не хочу быть там.

Он улыбается, и это настоящая улыбка Макса, я тут же расслабляюсь. Он наклоняется и целует меня в макушку.

— Знаешь, если тебя что-то беспокоит, ты всегда можешь поговорить со мной.

Я сжимаю его во второй раз.

— Спасибо. Мне кажется, я просто скучаю по дому. Скучаю по пляжу. — Отстранившись, задыхаюсь. — Почему бы нам троим не поехать на Кони-Айленд в следующие выходные? Сейчас не совсем лето, но это было бы весело, да? Как ты думаешь, Сиси понравится?

Макс хихикает.

— Эй, тише. Во-первых, конечно. Во-вторых, да, это было бы весело. В-третьих, ей бы это понравилось.