Сладкий плен его объятий

Рейн предварительно удостоверился в том, что во время разговора Клег будет в камере один.

— Он здесь. А что, он заболел? — спросил один из охранников, не особенно, впрочем, интересуясь ответом на свой вопрос.

Рейн отошел в сторону, дожидаясь, пока откроют дверь.

— Вот это я и должен выяснить.

Он находился сейчас в той же комнате, в которой Девона пыталась осуществить свой скороспелый план. Подойдя к лежащему ничком на полу человеку, Рейн легонько толкнул его ногой.

— Просыпайтесь, Клег.

Виконт поставил фонарь на пол, рядом с головой узника. Клег перекатился на спину, прикрывая рукой глаза от яркого света.

— Убирайтесь в преисподнюю, Типтон! — промямлил Доран, со стоном пытаясь сесть.

— Ну, если это не преисподняя, то, по крайней мере, ее прихожая. Я слышал, что благодаря нашей общей знакомой несколько заключенных бежали вчера вечером. Жаль, что вас не было среди них.

— Не было, и все благодаря вам! — Доран гневно уставился на Рейна, но испортил эффект, начав протирать заспанные глаза. — Я поверить не мог, что это вы вызвали охранников.

Прежде чем сесть, Рейн подтянул ближе к свету небольшую скамейку. Поставив локти на колени, он стал внимательно разглядывать своего соперника. Возможно, Доран Клег и был воспитан как представитель высшего общества, но в нынешних условиях значительно растерял свой лоск.

— Клег, я бы и шиллинга не дал за вашу жалкую шкуру, ну разве что как за клиента на секционном столе в прозекторской.

— Хррлл! — Доран наклонился над ведром, и его вырвало. Когда тошнота прекратилась, он вытер рот тыльной стороной ладони.

— Сумасшедший мясник! Садист! Уверен, вы не столько лечите, сколько убиваете.

— Меня привело сюда скорее первое, чем второе, — рассмеялся Рейн, оценив мрачную иронию ситуации.

Доран резко выпрямился, готовый наброситься на врага, которого весь свет считал зловещим призраком.

— О моей смерти...

— В газетах не напишут и сплетничать не станут. Вы слишком незначительная фигура, — сказал Рейн с некоторой долей невольного сочувствия.

Доран смотрел на него с вызовом.

— Но не для Девоны. Вчерашний вечер доказал, что она готова для меня на все, даже рискнуть собственной жизнью.

Рейн подавил в себе вспышку ярости, которую почувствовал, представив, как рисковала Девона ради спасения своего друга. Затем это чувство сменила ревность при мысли о том, что именно Девона испытывает к этому недостойному дураку.

— Вчерашний вечер — свидетельство того, что Девона не выдержала давления со стороны вашей семьи, которая пытается переложить на нее вину за все ваши проступки.

— Я никогда не обвинял ее, — покачал головой Доран.

— Прямо вы об этом не говорили, — с циничной ухмылкой подтвердил Рейн, — но всякий раз, когда Девона вас навещала, вы напоминали ей о том, что все, что вы делали, вы делали для того, чтобы завоевать ее любовь и одобрение ее отца. А эта стерва, которую вы называете своей матерью! Она ведь рассказывала каждому, кто готов был ее слушать, что бесстыжая шлюха Девона совратила ее бедного, несчастного сына и вынудила его ступить на путь греха. Я даже видел, как она прилюдно ударила Девону, когда та попыталась оправдаться.

«А может быть, сделала и кое-что похуже», — подумал Рейн, вспомнив осколки статуи у ног Девоны, когда обнаружил ее в оранжерее.

— Нет. Я... — Доран схватился за виски. — Моя мать всегда терпеть не могла Бидгрейнов.

Безнадежная мольба в его глазах не тронула Рейна. Девона пострадала из-за этого человека. Хочет она того или нет, Рейн будет ее защищать.

— Девона никогда мне об этом не рассказывала, — слабо запротестовал Доран.

— Зная вашу мать, вы могли представить, какую цену Девоне придется заплатить за то, что она вам помогает. Теперь пришло время оказать ей ответную услугу.

— Я мало что могу сделать, находясь здесь, — фыркнул в ответ молодой человек.

— Пожалуй, — согласился Рейн. — Девона обращалась ко мне с просьбой оживить вас после того, как с вами разделается палач.

Доран схватился рукой за горло. Его явно опять тошнило.

— То, что о вас рассказывают, — правда?

Рейн не собирался делиться с этим человеком своими переживаниями.

— Правда то, что я пережил собственные похороны, — сказал он небрежно, как о чем-то малозначительном. — Все-таки я решил помочь вам, Клег.

Задумавшись о том, что его ждет, Клег невидящим взором уставился куда-то за спину Рейна.

— Тогда вы явились преждевременно. Палач меня еще не вызывал.

— А я очень нетерпеливый человек. Я пришел ускорить этот процесс.

Доран утратил дар речи, но выражение ужаса на его лице было красноречивее всяких слов. Рейн достал и положил себе на колени деревянный ящичек. Затем открыл и вытащил оттуда стеклянную бутылку.

— Изобретение моего друга. — Виконт встряхнул бутылку перед широко открытыми глазами Клега, взбалтывая содержимое.

— Что это?

— В этой микстуре ваше спасение. Это симуляция смерти. Вы будете похожи на мертвеца, не став на самом деле пищей для червей.

Доран уставился на бутылку, застыв на месте, как будто Рейн держал в руке свернувшуюся в кольца смертельно опасную змею.

— А зачем вашему другу понадобилась такая микстура?

— Скажем так, меня интересовало состояние, близкое к смерти. Он подумал, что мне это будет любопытно.

Рейн не добавил, что этот человек — контрабандист, который время от времени использовал данное снадобье, когда перевозил живой товар.

— К-как я могу вам верить? Откуда мне знать, может быть, вы хотите заставить меня проглотить яд? — Доран не сводил с Рейна воспаленных, испуганных глаз.

— Если бы я хотел убить вас, Клег, я мог бы незаметно подмешать яд вам в пиво вчера вечером. Это, по крайней мере, избавило бы меня от необходимости вас убеждать.

Доран судорожно кивнул. Он был уверен, что Рейн способен на это.

— А Девона согласилась с таким планом?

— О Девоне больше не беспокойтесь.

Доран все понял, и настороженное выражение исчезло с его лица.