Сладкое искушение

Вот и все — я ей небезразличен, но ее сей факт не радует. Пора мне прекращать мучить нас. Пора прекращать думать о ней, думать друг о друге, как бы больно это ни было.

— Я думал, что ты сможешь совладать со своими чувствами, — резко говорю. Но совершаю ошибку, заглянув ей в глаза, такие живые, даже в темноте.

— Это не так просто, — говорит она.

Я смотрю на нее с отчаянием. Пора сжигать этот мост — я внушу ей, что мне на нее плевать. Но разве мы уже это не проходили? Она же видит меня, как никто другой. Ох уж эта мания видеть лучшее в людях.

Нас окутывает дымом от ближайшего костра.

— Не зови больше Джея ни на какие вечеринки, Кайден. Если будет хоть малейшая вероятность встретить там тебя, я не приду. Мне слишком больно видеть тебя.

Даже сейчас, бросаясь такими словами, она остается милой, что затрагивает самые потаенные чувства.

— Так чего же ты пришла? — спрашиваю я.

Ее зеленое личико омрачается выражением печали и смятения. Потянувшись, она стягивает с головы черный парик. У меня весь воздух из легких выбивает. Длинных натуральных волос цвета меда больше нет. Передо мной стоит яркая блондинка с сексуальной стрижкой. Меня накрывает волна печали, ощущение какой-то утраты. Ей пришлось пойти на перемены. Со мной или без меня в ее жизни, она продолжает быть Нефом, и этого не изменить.

Я собираюсь с силами и говорю:

— В таком случае, лучше уходи.

Не надо. Не оставляй меня. Обними. Можешь перепачкать меня краской, Анна. Но скажи, что любишь. Покажи, что я тебе нужен. Продолжай мучить меня. Господи… она разворачивается и уходит. Прямо как в аэропорту Лос-Анджелеса.

Я должен отпустить ее. но меня начинает трясти.

— Подожди, — кричу я.

Она не останавливается. Пульс становится бешеным. Я пробираюсь сквозь толпу людей и бегу за ней, хватаю за руку и разворачиваю к себе.

Черт! Как она может вот так взять и уйти? Я дергаю ее на себя, понимая, что веду себя как абсолютный психопат, но у меня просто больше нет сил поступать как надо. Она — моя. Разве она еще не поняла? Ведь мои и тело, и душа прямо-таки вопят, требуя признать ее своей, во всех отношениях.

Она смотрит мне в глаза со смесью страха и надежды. Напоминая о том, какой я урод, раз продолжаю причинять ей боль. И снова, я все только порчу. Правильнее отпустить ее, но вместо этого я касаюсь ее лица идиотской горилльей лапой, проклинаю костюм за то, что он не даст мне насладиться прикосновением, проклинаю ее грим за то, что скрывает от меня ее кожу.

Мохнатым пальцем я стираю краску у нее над губой, но Анна отстраняется.

— Что ты делаешь?

— Я… — Вот оно. Безупречное коричневое пятнышко, одновременно невинное и сексуальное. — Хотел увидеть твою родинку.

В этот момент внутри моего костюма становится как в сауне. Больше всего на свете мне хочется поцеловать Анну. В последний раз ощутить вкус ее губ.

Даже не думай, горе-идиот. Сделаешь только хуже. Ей же лучше, если ты ее оттолкнешь.

— Чего ты от меня хочешь, Кай? — шепчет она.

Разве это не очевидно? Всего. Почему я не могу взять эти чувства под контроль? Почему вообще должен с ними что-то делать? Подобная несправедливость вызывает во мне ярость. Я крепче перехватываю Анну.

— Для начала? — рычу я. — Мне хочется познакомиться с каждой твоей родинкой.

Я чувствую, как она начинает дрожать и это доводит меня практически до точки кипения.

— Так дело только в физическом влечении? Это все?

Ненавижу себя за то, что не способен отпустить ее. Если я не в силах оттолкнуть ее, может получится вынудить ее сделать этот шаг?

— Скажи, что ненавидишь меня. — Ведь так было бы гораздо проще.

— Не могу. Я не испытываю к тебе ненависти.

От нее сладко пахнет жевательной резинкой. Все в ней манит меня.

— А могла бы, — уверяю я, притягивая ее ближе. — И должна.

Она пытается подавить подступающие слезы, когда произносит:

— Я отпускаю тебя, но только потому, что так надо. Надо двигаться дальше, но я никогда не возненавижу тебя.

Да. Отпускай. Живи. Может, тогда и у меня это получится.

Я заставляю себя разжать руки и отпустить ее. Она пятится назад, бросая на меня последний душераздирающий взгляд широко открытых глаз. А затем, как и в аэропорту, разворачивается и уходит, взмахнув напоследок своими светлыми волосами. И как и тогда, ни разу не оборачивается.

Резко натягиваю на себя голову от костюма. Пахнет она под стать моему настроению.

Создатель и Предатель. Как же я вас проклинаю.

Глава 14. Экзамен для Анны

"Мне очень не хватает аромата твоих волос и вкуса твоей чистоты."

"Better Than Me" Hinder

Все шло хорошо. Мы не виделись с Хеллоуина — уже два месяца, если точнее. Но тем не менее, нельзя сказать, что опасность миновала. Угрозы всегда где-то за углом, на одну такую мы и наткнулись.

Вот и настало то, чего я так боялся семь месяцев, с момента знакомства с Анной. Она попала под подозрение. А я ведь мог бы уберечь ее от такой участи. Мог бы наступить на горло собственному эгоизму и обучить ее во время той нашей поездки. Вместо этого я все семь месяцев играл в игры, отталкивал ее от себя и снова приманивал. И вот теперь она вынуждена переступить через свои моральные принципы, чтобы сохранить собственную жизнь.

Честно говоря, я не знаю, справится ли она. Я, вместе с другими Нефами, попытался снабдить ее максимумом информации и советов. Сегодня мы все с ней, будем работать вместе, но свою часть плана ей придется выполнить самой. Ни за кого никогда так не переживал, как сейчас за нее.

— Детка, ты в порядке? — спрашивает Марна, потянувшись ко мне с заднего сиденья. Так вцепился в руль, что побелели костяшки пальцев, мне с огромным трудом удастся разжать руки.

— Да, — говорю я. — Все нормально.

Блейк, сидящий на пассажирском сиденье, хлопает меня по плечу.

— Прорвемся, брат.

— Просто не натвори глупостей, — бормочет сзади Джинджер, нанося очередной слой теней для век. — Одной твоей стрижки достаточно.

Проигнорировав ее, я провожу рукой по волосам, которые решился подстричь, изрядно накурившись.

— А мне нравится, — говорит Марна. — Миленько. Он теперь чем-то похож на бандита.

Блейк оборачивается к ним.

— Так преступники милые? Чувак, забей. Все девушки странные.