Славься, Кей!

Розали аккуратно положила скипетр на стол и чуть виновато развела руками. Императрица хмыкнула:

— Это, действительно, была Альер? Или у Кея на этой Zemlya была такая зубастая женушка?

— Без понятия, Касси. Ясно, что память Альер доступна ЕЙ в полном объеме. Настораживает склонность использовать чужие речевые обороты…

— Она просто поняла, что мне это доставляет удовольствие. — Отмахнулась Кассиопея. — Подстроилась. Умная девочка. Кто бы она ни была на самом деле.

— Именно. Кстати, а тебя это беспокоит — кто она на самом деле? — Розали фыркнула и просмаковала. — "Твое Величество"?

— Ни капельки! Единственное, что меня, как прабабку беспокоило в Альер — подростковое хамство — осталось без изменений!

— А еще я засекла работу ее аптечного комплекса. Судя по используемым компонентам — готовилась продуцировать что-то из группы нейротоксинов. Я уже хотела ей аптечку вырубать… и биокомп заодно. Ну, или реанимировать тело.

— О! Что и требовалось доказать! Решительная девочка!

— О, да! Я такая! Хвали меня чаще, мамуль!

— Я про нее.

— Пф!

Некоторое время императрица и Розали молчали, обдумывая каждая свое… Хотя, скорее всего, мысли их крутились вокруг одной и той же темы. Первой тишину кабинета нарушила Розали:

— Кстати, почему ты не сказала ей, что координаты Земли у нас уже давно в кармане?

— Брать на понт маленькую Касси любой дурак может. — Пожаловалась Императрица. — А вот пусть делом докажет, что способна довести этот проект до конца. Кстати, сноечка моя, тебе где-нибудь в хозяйстве нужны семь миллиардов необразованных лоботрясов? Нет? Вот опять маленькой бедной Касси голову ломать — прикидывать, куда пристроить такую ораву лишних ртов.

— А что с Кеем?

— А что с Кеем? С ним придется поменять концепцию работы. Но — в рамках достигнутых с ним договоренностей. С мест докладывают, что он прошел "стодневку" по спецуре. И прошел, в целом, неплохо. Думаю, будет правильным инфильтровать его в нашу жизнь… в чуть более полном объеме, нежели тот, на который он, возможно, рассчитывает. Ну да степень инфильтрации мы с ним — вот ведь досада какая! — и не обговаривали, хе-хе…

— И…?

— И, разумеется, сделать так, чтобы он находился от Альер подальше…. Во всяком случае, пока. Для его же безопасности.

— Это для него опасно?

— Ты, никак, беспокоишься о мальчике, сноечка моя? Разумеется, это будет опасно. Но зубки у мальчика уже режутся — пусть где-нибудь их поточит. На ком-нибудь.

— О! — Розали вскочила из-за стола. — Можно начинать вторую фазу операции?

— По готовности.

Уже у двери в кабинет Розали обернулась:

— А что насчет этих закидонов Альер? Лично я очень отрицательно отношусь к многоженству.

— Ты же слышала — ее устроит фиктивный брак.

— Ну, это она СЕЙЧАС так говорит. А еще я очень негативно отношусь к многоженству!

Касси отмахнулась, и этот жест содержал чуть больше раздражения, чем Розали хотела бы видеть:

— Разберитесь с этим сами, сноечки мои! Все! Иди! Мне надо работать! Меня очень-очень ждут на Джанге. Просто кипяточком писают, как хотят меня увидеть!

— Фу, мама! Какой пример ты подаешь подрастающему поколению!

* * *

Почти черное небо чужого мира.

Яростное чужое солнце — ослепительный белый карлик, раза в два горячее, чем мое Солнце.

Белый песок Великой Пустыни от горизонта и до горизонта… и на девять десятых поверхности всей планеты. Если забыть о сухой "сковородочной" жаре (включать комфорт-поля охлаждения воздуха ни один соланец "на улице" ни себе, ни другим не позволит — это будет маленький удар по экосистеме планеты), то можно представить, что мы в Антарктиде. Или в Арктике. Или в Гренландии. Или где там у нас много снега и нет выраженных деталей рельефа? Пейзаж — один-в-один. Даже поземка от слабого движения воздуха есть.

Разумеется, все не так страшно — специальные костюмы из белого материала надежно защищают от высокой температуры и раскаленного сухого воздуха. Хвала Великой Пустыне, это не "сьюты" с херберовской Дюны с замкнутым водяным циклом… хотя, испарения от кожи и от дыхания, разумеется, улавливаются и хранятся в отдельных сменных резервуарах, и наружу ничего не выпускается. Члены семьи ан-Солано могут себе позволить такую роскошь, как незамкнутый цикл жизнеобеспечения… хотя, содержимое этих резервуаров потом будет бережно слито в накопители экранолетов, на которых мы сюда прилетели — вода на Солано пусть и не так драгоценна, как в первые десятилетия освоения (давно уже построены тысячекилометровые трубопроводы от полярных шапок), но и не настолько дешева, как на кислородных планетах с морями и океанами.

"Правящая верхушка" ветви Драгона-первого из семьи ан-Солано о чем-то тихонько чирикает у мангала. Да-да. У мангала. Температура "за бортом" пятьдесят градусов (благо, что воздух сухой), а наши женщины готовят китовое мясо на открытом огне! Ну, это не совсем мангал, конечно. И уж точно не совсем открытый огонь. Готовка ведется в замкнутом контуре влагоуловителя. Но китовое мясо, приготовленное в таком сухом воздухе, это будет м-м-м…

"Электорат", представленный Драгоном, мной, мужьями старших сестер и одним из друзей Клей (это она мне своего парня на "смотрины" привела, что ли?), тихонечко и не отсвечивая, валяется в удобных лежаках-раскладушках у самой границы десятиметрового тента, защищающего нас от прямых солнечных лучей. Просто так валяемся. Молча. Любуемся пустыней.

Любой здравомыслящий человек покрутит пальцем у виска — на что там любоваться-то? Белый низ — черно-синий верх. Всё. А вот лично мне нравится. И Лима с ее волшебной медициной тут не причем. Может, в прошлой жизни Анатолий Кречет был каким-нибудь бедуином? Может, дух Кейдана ан-Солано частично переселился в новое вместилище-тело, так похожее на его прежнее до полной, чуть ли не генетической (а вот тут — спасибо моему замечательному доктору) идентичности? А может, раньше, в другой жизни, еще до Анатолия Кречет, я все-таки был фременом и бороздил просторы Дюны во славу Муаддиба?

Тяжелее всего сейчас, конечно, Груйму — мужу средней сестры, Лирики. Он — с Сервана, обычной кислородной планеты с очень умеренным, по сравнению с Солано, климатом. Ну, да он знал, на что шел, когда на соланке женился. Высокие доходы, которые молва приписывает соланцам (и для большинства соланцев эти доходы — правда), достаются очень непросто — дейтан приходится буквально выжимать из почти мертвого Солано-6.

Но тяжело ему даже не из-за высокой температуры. Внутри таких дорогих костюмов, как наши, достаточно комфортно. Тяжело ему из-за некоторых национальных заскоков соланцев. Вот, например, такое "бессмысленное", на взгляд непосвященного, занятие — созерцание Великой Пустыни.

Как японцы какие-нибудь, втыкающие на свои сакуры, ирисы и хризантемы. Только мы, соланцы, втыкаем на "синий верх, белый низ" Великой Пустыни. Но зато — в любое время года!

Вообще-то, согласен, это — та еще пытка для пришлого. Вот Груйм, бедняга, и пытался как-то с этим бороться.

Порывался рассказать нам о красотах Сервана. Чудак — рассказывать такое соланцам, обожающим свою Великую Пустыню. Вежливо послушали. Вежливо покивали.

Потом он рассказал пару анекдотов. Над одним вежливо и тихо (Пустыня не терпит ора) посмеялись. А вот второй анекдот предпочли не замечать — анекдоты про Императрицу у законопослушных подданных — неожиданно — не в чести. Загреметь на поселение от политических анекдотов не загремишь, конечно, но некоторые проблемы поиметь можно. Да и не замечены соланцы в оппозиции к Ее Величеству.