След оборотня

Тонкая струйка крови вытекла из уголка застывшего в смертельной гримасе рта. Вторая, пошире, потекла по канавке вдоль клинка.

Котолак шагнул назад и опустил поднятый меч, а тело Берта с грохотом рухнуло на каменный пол.

– Ты отобрал хлеб у палача, – сухо заметил Дарон.

– Нет, – возразил Ксин, – это работа не палача, но истребителя, – с нажимом сказал он.

Взяв у писаря чистый лист, он вытер им окровавленный клинок.

– Осталось еще пятнадцать, – напомнил Зерен.

– Выясните, сколь велико участие каждого из них, – обратился Дарон к судьям, – и прикажите шкуру живьем сдирать, если говорить не захотят.

– Скажите, уважаемый, каков должен быть приговор? – спросил один из судей.

Дарон задумался.

– Тех, что собственноручно участвовали в убийстве наших, – на кол. Тех, кто помогал как-то иначе, – повесить, а тем, кто только знал, но не донес, если таковые будут, по две сотни палок и вон из города, – закончил он и посмотрел на Ксина. – Идем, здесь нам больше делать нечего.

Выходя, они прошли через первую комнату, в которой ждали под стражей своей очереди связанные истребители. Ксин молча прошел мимо. Дарон тоже ничего не сказал, лишь на мгновение остановился, посмотрел на них и сплюнул.

Оба кузена расстались сразу же за порогом. Ксин вернулся к себе.

– Все закончилось? – спросила Ханти, вставая ему навстречу.

– Для нас – да, но для некоторых этот день еще только начинается… – сказал он, обнимая ее за талию, и склонился к ней. – Устал я… – добавил он.

– Месть – тяжкое дело, правда? – Она отступила, чтобы посмотреть ему в глаза. – Я знаю, ты его убил…

– Не из мести, – возразил Ксин, – вчера я решил, что уничтожу эту тварь. Вот только тогда я думал о себе…

– Понимаю. Значит, у тебя не было причин для пощады…

– Да.

Он взъерошил пальцами ее волосы.

– Хватит об этом, я хочу забыть. Все кончено.

Он немного помолчал.

– Знаешь, мне тебя так не хватало все эти недели…

– И мне… но, погоди… – она ловко увернулась, – ты ведь что-то говорил насчет того, что устал?

– Но не настолько, .. – он догнал ее одним прыжком, – от меня не сбежишь!

– Вовсе не собираюсь. – Она забросила руки ему на шею.

Одной рукой он невольно погладил ее бедро.

– Что это?.. – Удивленный, он еще раз коснулся платья. – У тебя под ним ничего нет?

– А что, надо? Как раз сейчас… – Она прижалась к нему всем телом.

– Ах ты… – Он толкнул ее на сундук с бельем.

– Что – я?.. – Ее ресницы жалобно затрепетала.

Она медленно приподнимала платье: ступни, лодыжки, колени, бедра, выше… Мгновение он смотрел на нее словно зачарованный и вдруг прыгнул к ней с тигриным блеском в глазах.

Она сразу же присела на сундук и быстро подняла ноги, опираясь пятками о край. Она уже была готова, ждала его…

– Вхо-о-ди… – продышала она ему в лицо, – скорее…

Он протянул к ней руку, другой возясь с застежками плаща. Она задрожала, шипя как от ожога. Желание затмило разум, словно кувшин крепкого вина. Он отчаянно ласкал ее, одновременно возясь с упрямой пряжкой на поясе. Наконец она расстегнулась – он был свободен! Ханти напряглась, чтобы его принять… и тогда…

Стук кулаками в дверь сковал льдом разгоряченную кровь в жилах.

– Господин, откройте! – орал какой-то слуга.

– Что там такое?! – рявкнул Ксин, готовый совершить уже второе за этот день убийство.

– Пирийцы через реку перешли, деревни жгут, людей режут. Хозяин приказал всем, кто может сражаться, садиться в седло.

– Передай, что я сейчас приду! – крикнул в ответ котолак, поправляя одежду.

– Ксин… – послышался жалобный голос, – а я?..

– Помоги доспехи надеть!

– Что?! – Она вскочила на ноги. – Со мной ты уже не считаешься?

– Женщина… – раздраженно сказал он, вытаскивая панцирь, – сейчас не время!

– Нет, так нет! – рассерженно крикнула Ханти, выбегая из комнаты.

Грохнуло, аж задрожали стены.

– А, чтоб тебя… – Он не закончил фразу, вынужденный придержать какой-то ремень зубами.

Во всем замке царила лихорадочная суматоха. Готовили оружие, надевали кольчуги и седлали коней. В корчме же заткнули все бочки, а корчмарь с помощниками принялись молниеносно приводить в чувство тех солдат, кто был неспособен подняться. В ход пошли смазанные маслом перышки и ушаты с водой…

ДЕТИ ОННО

Солнце уже несколько часов назад покинуло зенит и не спеша, торжественно, опускалось к серой линии горизонта. Еще не стемнело, но тени значительно удлинились, далеко опережая отбрасывавших их всадников, которые, подобно серо-стальной, меняющей форму туче, мчались по зеленой степи. Трое других приближались к ним с противоположной стороны. Вскоре они встретились, и новоприбывшие собрались вокруг возглавлявшего войско Дарона.

– Они в двух милях отсюда! – крикнул один из разведчиков.

– Их сотни четыре, – добавил второй.

– В самый раз для нас… – пробормотал Дарон, – Присоединяйтесь.

– Это еще полбеды, – обратился он к ехавшему рядом Ксину. – От пирийцев всего можно ожидать. Иногда их трое, а иногда – тридцать тысяч. Одному дьяволу известно, когда и что им в башку ударит!

– Какую выбираешь тактику? – спросил котолак.

– Э, да что там, – Дарон махнул рукой, – тактика! Умное слово из рыцарской школы… Здесь, Ксин, провинция, и никто из них, – он широким жестом обвел свое войско, – ни о чем таком не слышал. С тех пор как пирийский легион перебрался в Кемр, никто уже в боевые порядки не играет, лезут толпой на толпу, и лучшие остаются в живых – вот и вся философия.

– Мне еще так сражаться не приходилось, – заметил Ксин.

– Да, это не ронийские наемники на службе Кара… Вот это были противники! – мечтательно проговорил Дарон. – Ты был под Иинтой через месяц после истории с островитянами? Когда Ормед думал, что мы слишком ослаблены?

– И там, и под Радвой, и всю нандейскую кампанию, – ответил Ксин.

– Но Иинта… там мы им показали по-настоящему…

– Не сказал бы, что мне пришлось тогда применить свои силы. Почти всю битву я простоял с руками за спиной.