След оборотня
Шрифт:
Что-то далекое и забытое, загнанное вглубь последними годами жизни и лишь временами напоминавшее о своем существовании, теперь явно покончило с прежней робостью.
«Ты не человек, не человек… – настойчиво твердило оно, – ты сам это сказал…»
«Что из того, я давно об этом знал!» – ввязался он в спор с самим собой.
«Почему же ты все время притворялся одним из них? Чтобы забыть о том, каковы они на вкус? Ты добивался их признания! Пытался доказать, что можешь быть лучше, чем те!»
«У меня не было иного выхода, иначе я не смог бы жить среди них!»
«Да, но ты еще и придумал себе человеческую родословную, фамилию, семейный долг и все такое прочее! Зачем? Все это ты сделал
«Я не хочу об этом вспоминать. В конце концов, они признали меня за своего».
«Своим праведным поведением ты убедил их молчать, но разве это что-то изменило? Сверхъестественное происхождение стало для тебя лишь чем-то вроде принадлежности к знатному роду. Ты сам придумал себе свод законов, чтобы никогда ее не лишиться».
«Разве этого мало?»
«Скажешь тоже! Форма без содержания ничто, а разве котолак должен быть лишь вызывающим восхищение придатком к человеку; так же у других – красота или сила!.. к человеку, которым, как ты сам говоришь, не являешься?!»
«Чего же я в таком случае достиг?.. Кто я?..»
«Ты демон, зверь, котолак, а не человек, который умеет играть роль котолака!»
«Я был вынужден… ибо иначе меня ждало бы лишь самое дно… и пожирание трупов».
«Именно! В конце концов, ты – сверхсущество! Почему ты так цепляешься за общество обычных созданий?! Когда ты падаешь, то летишь намного ниже, чем они, но когда взлетаешь… Сделай же следующий шаг! Оставь за собой бездну крови и желания!»
«Что это значит? Я что, должен их теперь презирать?»
«Дурак! Они такие, какие они есть, законов, данных им природой, не изменить, но и они могут быть нужны. Как Ханти тебе…»
«Или как им – собаки, куры и коровы…»
«Ты сам уже не знаешь, что говоришь! Ведь их можно вести за собой… Каждый человек может стать демоном…»
«Наверное, да… но каким?.. И как?..»
Зов Онно пронизал его внезапной дрожью.
«Иди туда!»
«Зачем? Терпеть не могу волколаков».
«Так было прежде. Теперь – нет. Иди!»
– Иду, – прошептал он, послушно натягивая поводья.
Он развернул и пришпорил коня. Тот встал на дыбы, а потом помчался галопом в опускавшихся над степью сумерках.
Сверхъестественное чутье Ксина показало ему кратчайший путь…
Волколак сидел в высокой траве, нетерпеливо ожидая полнолуния. Приглушенный топот копыт тотчас же вырвал его из оцепенения. Он вскочил и, нырнув в кусты, побежал, петляя из стороны в сторону, но звук погони все время раздавался позади и приближался с каждым мгновением. Вскоре он уже слышал фырканье коня и шелест расступающейся травы. Удушающий страх схватил его за горло и повалил на землю. Он застыл неподвижно, а потом жалобно заскулил, когда конь остановился рядом. Он был уверен, что мгновение спустя на него обрушатся удар и боль. Вместо этого он услышал издевательский смех. Подняв голову, он посмотрел вверх. Только теперь до него дошло, перед кем он, собственно, лежит, но все еще не мог поверить собственным глазам. Он видел прекрасного рыцаря в блестящих темно-голубых доспехах, но чутье Присутствия говорило ему нечто иное. Он наверняка бы крайне удивился, если бы только мог удивляться. Однако от этой способности, как и от всех прочих человеческих черт, в нем уже не осталось и следа…
Он встал, отошел на несколько шагов и, приоткрыв рот, тупо посмотрел на всадника. Он был гол и чудовищно грязен, и от него воняло так, что Ксину расхотелось смеяться. Хуже всего были, однако, глаза: вытаращенные, бегающие во все стороны и лишенные выражения… Это была уже крайняя степень озверения.
Котолак задумчиво смотрел на него. Он испытывал отвращение, но чувство
это уже не было столь сильным, как когда-то. На этот раз его охватила непонятная грусть.«Вот он – мой брат…» Он мысленно повторял это полное горечи слово – «брат». «Но – я должен его убить… В любом другом месте, в любое другое время – убить, не колеблясь! Он недостоин жалости, уже поздно что-либо изменить…» Он невольно коснулся охватывавших правое запястье ремешков, словно хотел снять перчатку…
«Для него смерть была бы избавлением. Что было бы таковым для меня? Сколько чудовищ могло бы пойти по моим следам? Может быть, многие, – думал он, – если позаботиться об этом достаточно рано. Однако они до сих пор становились после снятия чар лишь людьми. Они утрачивали не только звериные черты, но и способность к мысленному общению, и прочие свойства сверхсуществ. Мне удалось лишь случайно…» Он тронул коня, развернулся и медленно поехал по степи.
Каким образом сохранить то, что составляет саму сущность демона? Только вместе с пастью, полной зубов, и когтистыми лапами?
Если так, мысленно усмехнулся он, то вампиры наверняка станут вылезать из гробов лишь затем, чтобы подискутировать о поэзии и искусстве! А питаться будут исключительно цветочным нектаром… Он пожал плечами. Упырихи – сочной травой… Впрочем, смешного в этом было мало…
Существует ли другая сторона Онно? Где она?..
Весь мир показался ему мрачным полем боя, на котором вели безнадежное сражение люди и чудовища. В точности так, как когда-то рассказывал ему Родмин. Вот только он, Ксин, был там единственным и бессильным наблюдателем…
Неожиданно словно хрустальный шар, полный ослепительного света, ударил его прямо в лоб. У него аж захватило дыхание. Ну конечно! Как он мог об этом забыть! Та хижина, с умершим отшельником! Те необычные, ускользающие знаки Присутствия, которые он порой ощущал во время прогулок по родному лесу. Русалки, эльфы! Они чуяли его раньше и исчезали всегда быстрее, чем он успевал что-либо увидеть. Поэтому ни он, ни тем более лишенные чутья Присутствия люди не могли ничего о них знать. Однако они существуют!
Теперь он уже мчался сломя голову. Холодный ветер обдувал его виски и разгоряченные щеки.
«Вот оно, решение! – Он все еще не знал, какое именно, но чувствовал, что мысль эта правильная и обязательно нужно ее проверить. – Законы Онно не только вредят природе, но могут ее и обогащать! Да!» – О, как ему хотелось бы сказать это Родмину!
Облегчение и радость словно наделили Ксина крыльями – наконец он нашел и понял самого себя! Он не был уже некой диковинкой, плодом стечения обстоятельств и невероятных случайностей, но творением неизменных правил и нерушимых законов. Тот факт, что он не был зверем, вовсе не являлся редким исключением. Он был больным который просто выздоровел и превозмог болезнь! Других никто не лечил. Осознание этого крепло и придавало бодрости.
«Нужно лишь найти заклинание, снимающее чары… – он на мгновение задумался, – конечно, в безнадежных случаях остаются старые и испытанные методы… поскольку наверняка ничего не удастся сделать с чудовищами, возникшими из мертвых тел и оживающими лишь ночью, упырихами, вампирами; им можно самое большее вернуть человеческий облик. Следовательно, суть в том, чтобы уничтожить пласты зла и ненависти, не затрагивая самих черт сверхсущества. У меня это получилось неважно, к тому же у меня остались все свойства котолака – вот почему мой Зов пугал мирные разновидности демонов. Издали меня не отличить от других… Кроме того, я не умею чуять присутствие людей, а они могут. Значит, я должен уничтожить в себе котолака! Вот только как этого добиться?» – лихорадочно размышлял Ксин. Он даже не заметил, как догнал возвращавшихся солдат.