Следователи

Мхамет взялся помогать старшему лейтенанту в поисках Кардановой и вместе с Шевацуковым поехал на своих «Жигулях». Осторожно задавая вопросы, Шевацуков понял, что никакой личной вражды или неприязни к Аминат у парня, его сестры и матери не было. Просто всех их возмутил ее поступок. И позвонили в милицию они потому, что боялись, как бы Карданова вновь не попыталась избавиться от ребенка.

«Скорая» и «Жигули» подъехали к дому Суренковой. На дверях времянки по-прежнему висел замок. Шевацуков постучал к хозяйке. Та вышла сонная и на второе появление ночных визитеров ответила недовольным ворчанием.

— Господи, дадут сегодня спать или нет! — вздохнула она. — Ну откуда я могу знать, где Аминат?

— Понимаем вас, Татьяна Ильинична, — извиняющимся тоном, но громко произнес старший лейтенант. — Уверяю, без серьезной причины мы бы не стали беспокоить. Вы не можете припомнить фамилию того мужчины, который приезжал к Аминат на машине? Не знаете хотя бы, где он работает?

У Шевацукова возникло предположение, что Карданова отправилась к своему поклоннику, возможно, отцу ребенка.

Суренкова сказала, что мужчину этого зовут Николай, фамилия Амметов. Работает он, кажется, в колхозе, строителем.

На вопрос старшего лейтенанта, с кем Карданова дружит помимо Зухры, хозяйка назвала трех женщин — соседок.

«Надо срочно установить, где живет Николай, — думал инспектор, выходя со двора Суренковой. — Не исключено, что кто-нибудь из соседок знает это. Главное — успеть предупредить возможное преступление...»

Он постучал в дом напротив, в котором, по словам Суренковой, жила одна из приятельниц Аминат. Но там о знакомом Кардановой ничего сообщить не могли. Шевацуков извинился за беспокойство. Затем он набросал записку Кунову, в которой просил установить место жительства Николая Амметова, работающего в колхозе на строительстве. С этой запиской он послал в РОВД Мхамета Аликова, а сам на «скорой» поехал к другой подруге Кардановой.

В ответ на звонок в ворота со двора раздался злобный собачий лай. Вспыхнул свет на застекленной веранде, и на улицу вышел пожилой мужчина. Увидев «скорую», удивился.

— Вы, наверное, ошиблись, — недоуменно произнес хозяин дома. — У нас, слава богу, все здоровы...

— Мы по другому поводу, — сказал старший лейтенант. — Нам хотелось бы поговорить с вашей дочерью. — Видя, что мужчина встревожился, Шевацуков поспешил успокоить его: — Не волнуйтесь, пожалуйста. Нам нужны кое-какие сведения о ее подруге, Аминат Кардановой.

— Пожалуйста, пожалуйста, — облегченно вздохнул хозяин. — Кстати, Аминат у нас...

— Как у вас?! — вырвалось у старшего лейтенанта. — Одна?

— Одна. — Мужчина как-то странно посмотрел на него и в свою очередь спросил: — А с кем она должна быть?

Шевацуков не ответил и попросил убрать собаку.

Хозяин запер пса в сарай и проводил старшего лейтенанта в дом, на ходу объясняя:

— Понимаете, пришла Аминат, говорит, ей что-то боязно одной дома...

— В котором часу это было? — задержался на веранде инспектор.

— Точно не помню. Уже за полночь. Люба ей открывала...

— Ваша дочь? — уточнил Шевацуков.

— Ну да. Аминат часто забегает к нам. Иногда остается ночевать.

Хозяин провел инспектора через темные комнаты и тихо постучал в одну из дверей. Услышав голос своей дочери, негромко сказал:

— Люба, тут Аминат разыскивают...

Затем вошел в комнату и привычным жестом включил свет.

В небольшой спаленке стояли две кровати. С одной из них, до подбородка укрывшись одеялом, на вошедших испуганно смотрела молодая женщина с прямыми темными волосами, рассыпавшимися по подушке. Инспектор сразу обратил внимание: лоб у нее неестественно бледен и выделяется на смуглом лице.

«Аминат», — решил Шевацуков и шагнул к ней.

— Вы Карданова? — спросил он.

— Да, — тихо произнесла женщина.

— Скажите, вы вызывали «скорую помощь» около десяти часов вечера?

Аминат молчала. Люба с удивлением и любопытством смотрела то на подругу, то на инспектора уголовного розыска, не понимая, что происходит.

— Прошу ответить на мой вопрос, — настаивал Шевацуков.

— Мне уже не надо... Все в порядке... — пробормотала Карданова. — Я вызывала, а потом стало лучше...

Шевацуков некоторое время раздумывал: допросить ее сейчас или отвезти в милицию? Глянул на хозяина, который никак не мог разобраться в происходящем, на его дочь и сказал Аминат:

— Одевайтесь. Мне нужно с вами побеседовать.

Мужчины вышли на веранду и подождали, пока появится Карданова. Извинившись перед хозяином за позднее посещение, старший лейтенант прошел с нею к «скорой». Когда они сели в «рафик», спросил:

— Где ребенок?

— Какой ребенок? — искренне удивилась молодая женщина.

— Которого вы родили возле дома Аликовых и пытались оставить под бревнами.

— Под бревнами? — еще больше изумилась Карданова и, потирая пальцами виски, отрывисто заговорила: — Чепуха... Мне было плохо... Кровотечение... Обыкновенное женское... Я хотела в больницу, потом все прошло...

Шевацуков растерялся. С одной стороны, говорить о таких вещах неловко, а с другой...

— Я прошу сказать правду, — начал он после некоторого молчания.

— Это правда, — всхлипнула вдруг Аминат и закрыла лицо руками.

Врач и медсестра сидели в машине притихшие. Шофер ждал указаний старшего лейтенанта. А он и сам находился в замешательстве. Если Карданова так настойчиво уверяет, что родов не было... В конце концов истину мог установить только врач.

— В больницу! — скомандовал Шевацуков.

Машина сорвалась с места.

По дороге инспектор еще раз попытался выяснить у Кардановой, куда она дела ребенка, но та упорно твердила: не рожала, а значит, никуда не девала.

— К Аликовым вы обращались? — спросил инспектор.

— Обращалась.

— Зачем?

— Хотела, чтобы Мхамет отвез меня в больницу. Мне было плохо... Потом стало лучше, и я пошла домой.

— А пеленку просили?

— Нет...

Не добившись от Кардановой признания, Шевацуков поинтересовался, как фамилия подруги, с которой Аминат была вечером, и где та живет.

— Зухра Бехукова, — ответила Карданова. — Зеленый проезд, дом восемнадцать.

Тревожно тянулись минуты. Пока съездили за Биштовой, врачом-гинекологом, пока она осматривала Карданову в своем кабинете, Шевацуков, вышагивая по пустым полутемным коридорам больницы, то и дело посматривал на часы. Итак, по словам Аликовых, ребенок родился после 22 часов. После полуночи Аминат пришла ночевать к подруге. Что она делала эти два часа? Куда девала ребенка? Стрелки показывали три часа сорок минут. Со времени появления ребенка прошло больше трех часов. Где новорожденный?..