Следствие ведет блондинка

– Обязательно это сделаю, - невозмутимо заверил ее Изотов, - Но по опыту я знаю, что секретарь начальника – это если не первый, то уж точно второй человек на предприятии, которому все обо всех известно. Вот я и решил обратиться сразу к компетентному, так сказать, работнику. Кроме того, вы выглядите такой расстроенной…

– Думаете, я Васнецова оплакиваю или Лютикова?

– В общем-то, это не является уж таким преступлением, - тихо пробормотал следователь.

– У меня проблемы личного характера, - Тамара поняла, что вот теперь ей не удастся удержать слез, а потому порывисто вскочила со стула, - И вам о них знать вовсе не обязательно!

С этим она понеслась вон из столовой, чувствуя на спине пристальный взгляд следователя.

«Теперь он подумает, что это я всех убила!» - скользнуло в мозгу несчастной секретарши.

***

– Я тебе так скажу, - Рубцов сделал внушительную паузу, во время которой, успел взять со стола мобильный телефон Тимофея, - Вся эта история с ажиотажем вокруг Гусарской колбасы мне не нравится.

– Покажи того, кому нравится, - проворчал старший Тарасов, не сводя взволнованных глаз со своего телефона в руках начальника службы безопасности.

Тот повертел телефон, раскрыл, нажал несколько кнопок и усмехнулся:

– Надо же, а номерочки все-таки хранишь.

– Какие номерочки?

– Лиза, Катя, Маша… ты их хоть помнишь?

Тимофей болезненно поморщился.

– Н-да… - разочарованно протянул Рубцов и пульнул телефон в корзину для мусора, - Просто удивительно, до чего человека может работа довести.

– Ты там что-то про колбасу начал, - Тарасов выполз из своего начальственного кресла, дотянулся до корзины и, выудив из нее телефон, сунул его в карман пиджака.

– Ну, начал, - Рубцов уже вертел в руках пепельницу.

– Так вот и продолжай. И поставь, ради Бога, инвентарь на место. Я уже замучился вытягивать ценные вещи из корзины.

Рубцов покрутил пепельницу перед глазами, испустил тяжкий вздох и поставил на стол:

– Ты же знаешь, моторика способствует моему мыслительному процессу.

– Пока не заметил, - буркнул Тарасов, - Метаешь в мусор что ни попадя, а толку – ноль. Три трупа на заводе, следователь достал, а мы в своих измышлениях с места уже второй день сдвинуться не можем.

– А ты послушай, - Рубцов присел на край его стола.

Тимофей скорее инстинктивно отодвинул подальше от него хрустальное пресс-папье, которое его отцу презентовал какой-то видный австрийский промышленник. Пресс-папье было выполнено в виде сардельки, и вся семья Тарасовых этим подарком неизменно восхищалась. Ванька даже завидовал, что отец оставил столь ценную вещь старшему брату. Хотя, если к данному предмету подходить с эстетической точки зрения, то хрустальная сарделька выглядела редкой пошлятиной.

– Черт с тобой, прячь все ценные вещи, я подожду, - неожиданно обиделся начальник службы безопасности.

– На возьми, - Тимофей мужественно сунул ему в руки хрустальную сардельку, - Будешь продолжать?

– Я хотел сказать, - Рубцов внимательно рассмотрел пресс-папье и с неожиданным стуком опустил на стол, - Надуманной выглядит эта погоня за Гусарской колбаской!

Тарасов вздрогнул и уставился на собеседника:

– В каком смысле?

– Да во всех! Суди сам: нашему уважаемому херру Шульцу, вдруг, подчеркиваю, вдруг, ни с того ни с сего пришла блажь проверить вход и выход мяса и прочих компонентов колбасы. Тебе не приходило в голову, с чего бы?

– Вероятнее всего с того, что он главный технолог.

– Точно! – Рубцов еще раз шарахнул хрустальной сарделькой по столу,

– Сколько он работает на заводе? Три года без малого? И ни разу ему подобные идеи в голову не приходили. Работал себе человек работал, и вдруг, бац, проснулся посреди ночи и думает, дай-ка я завтра в бумагах поковыряюсь. Так что ли?

– Ну… - неуверенно протянул Тимофей и развел руками.

– Вот тебе хоть раз приходили в голову подобные идеи?

– Время от времени я задумывался над проверкой…

– Именно Гусарской колбасы?

– Почему именно Гусарской? – удивился директор предприятия.

– Да потому что только с этой колбасой возникли проблемы. И надо же какая удача, именно с нее и начал свою проверку наш немецкий херр.

– Я что-то пока не понимаю, к чему ты клонишь, - признался Тимофей.

– А я пока выводов не делаю. Давай дальше. Значит, закрутилось дело с колбасой, а на следующее утро у нас на заводе возник труп китайца, к которому мы имеем херра Шульца с разбитой мордой, разгром в его кабинете и его же истерику. Плюс к тому еще два трупа: Лютиков и Васнецов, Гусарская колбаса, якобы похищенная из лаборатории и, о, удача! Снова возникает херр Шульц с тем, чтобы объявить, что он припрятал остатки этой же чертовой колбасы в своем холодильнике. И это я еще не говорю, о халате нашего немца, который кто-то напялил на мертвого китайца.

– И как ты это все связываешь? – перешел на шепот старший Тарасов.

– Фу… - Рубцов выпустил воздух из легких и измученно проговорил, - Спроси что-нибудь полегче. Пока не знаю как, но связано. Я чувствую, что связано.

– И ради этой лабуды, ты швырнул мой мобильник в корзину, да еще чуть пресс-папье не расколошматил! – возмутился Тимофей и, отобрав у Рубцова хрустальную сардельку, сунул ее в ящик стола.

Тот встал и заходил по кабинету, вдоль стола для переговоров.

– Херр Шульц последнее время ведет себя вызывающе. Я даже не беру во внимание его выходки с колбасой, но то, что он вечно встревает в разговор со следователем, и уж, прости, пожалуйста, несет всякую чушь о твоей виновности, это просто переходит всякие границы. Складывается ощущение, что он намеренно вносит смуту, пытаясь запутать всех и вся.

– И на хрена ему это нужно? – вяло поинтересовался Тарасов.

– Конкретно ему – не знаю. Но я знаю одно, когда человек пытается запутать следствие, у него есть на то веские причины. Да если бы ему представилась возможность заглянуть к тебе в сейф, он бы орал на всех перекрестках, что это ты застрелил и китайца, и Лютикова, и Васнецова.

– Я?! – округлил глаза Тимофей, - С чего бы ему так орать?!

– А пистолет, который там храниться, забыл? Может быть, ты и марку не помнишь, так я тебе скажу: ТТ лежит в твоем сейфе.

– Что?! – Тимофей подпрыгнул в своем директорском кресле, едва не вывалившись из него. Спасли подлокотники, в которые он вцепился с такой силой, что пальцы его побелели.

– А ты действительно не помнишь? – Рубцов перестал бродить по кабинету и, склонив голову на бок, внимательно посмотрел на босса.

Тот с поразительной быстротой вскочил и начал с шумом выдвигать ящики стола, лихорадочно их обшаривая.

– Сейф отцовский, - бормотал он, не прекращая своего занятия, - Сейчас я вспомнил, что он говорил что-то о подарочном пистолете. Но, как ты понимаешь, ни пистолет, ни бутылка отцовского бренди мне ни разу не пригодились. А это, насколько я знаю, все, что он там хранил. Черт! Где же ключи? – Он поднял голову к двери и отчаянно крикнул, - Тамара! Тамара!