Следствие ведет блондинка

В голову его, до мозгов промоченную ливнем пришла одна цитата, заученная еще в школе. Герой по имени Раскольников в романе Достоевского все мучился вопросом: «Тварь он дрожащая или право имеет».

«И этот вопрос правильнее всех остальных, - решил сейчас Федор, - Рано или поздно каждый человек задает его себе. И лучше задать его в молодости, когда еще есть силы на права, а не в старости, когда, оглянувшись на прожитую в чести и спокойствии биографию с грустью констатировать: «к сожалению, я – дрожащая тварь».

Федор подкинул на плече старенькую спортивную сумку. В ее глубине, в самодельном футляре из толстой книги с вырезанными страницами покоился пистолет ТТ с дарственной надписью на рукоятке. Пистолет придавал ему уверенности. С оружием Федор Скоков – для всех мало примечательный курьер без будущего, а на самом деле без пяти минут обеспеченный молодой человек и завидный жених даже для такой барышни как Ксения Собчак, чувствовал, что имеет право практически на все.

***

Катерина – жена Ивана Тарасова задумчиво глянула в окно. На улице лил тоскливый ливень. Такой же тоскливый как вся ее жизнь. Подобное признание она могла сделать лишь в краткие минуты отчаяния. Вот такие, как теперь. Конечно, подруги ей завидуют – муж крупный бизнесмен, двое детей, отдых на известных курортах, любые развлечения в Москве, цена билетов значения не имеет. Но разве все это делает женщину счастливой, если она чувствует себя одинокой? Муж всегда занят, а она вынуждена повсюду таскаться одна. Ну, в лучшем случае, с детьми. Да и воспитывает она этих детей как мать-одиночка. Потому что Ваньке некогда даже заглянуть в Федькин дневник.

Именно этим она сейчас и занималась, сидя за столом на кухне. Сын топтался рядом, и в глазах его тоже была тоска. Он терпеть не мог показывать дневник родителям. Еще бы! Там же нет тех оценок, за которые его погладят по головке. Даже те, которые удалось стереть ластиком или переправить на более приличные погоды не делали. И как быть с огромными во всю страницу замечаниями, написанными жирной красной ручкой.

Катерина вздохнула и трагическим голосом прочла одну из записей в дневнике:

– «Мочился на страуса в кабинете биологии», - она перевела взгляд на сына, - Сыночек, объясни, зачем ты это сделал?

– Потому что страус есть только в кабинете биологии, - скучающе ответил Федька.

Катерина опять вздохнула и продолжила допрос:

– Но зачем ты это сделал в присутствии учителя?! Тебя что, не устраивают школьные туалеты? Это какая-то форма протеста? Что это за бестактность, в конце концов?!

– Мам, да все было не так, как училка написала! – Федька сел напротив, - Училка оставила нас мыть доску, ну а мы с Серегой мыли ее мыли… мыли ее мыли… а потом поспорили…

– Подожди, а почему тебя оставили мыть доску? – вскинула брови Катерина, - В школе, закончились уборщицы?

Вопрос был правомерный, поскольку Тарасовы, как и прочие родители ежемесячно отстегивали немалую сумму на охрану и уборку школы.

– Вот и я говорю, - воодушевленно подхватил Федька, почувствовав, что может увести разговор подальше от записи в дневнике.

Но мать знала все его уловки. Он ведь не первый год получал замечания и плохие оценки.

– Что вы с Серегой натворили в кабинете биологии до того, как ты испоганил чучело страуса? – строго спросила она.

– Ну… - Федька покраснел, - В общем-то, ничего серьезного…

– И все же, что?

– Ну, намочили тряпку маслом, - нехотя признался сын.

– Каким маслом?!

– Машинным.

– Какую тряпку?

– Которой доску вытирают. У нас в этом же классе на следующем уроке должна была быть контрольная по математике. Потому что в кабинете математики 5 «А» уже протер доску маслом, и математичка на ней писать не могла. А Роськина – ябеда нашептала биологичке, что это мы намочили тряпку. Ну, биологичка всех увела в актовый зал, чтобы там вести урок, а нас с Серегой оставила, чтобы мы эту доску оттирали. Чтобы не срывать контрольную, понимаешь?

– А причем тут страус?

Федька постучал ладонью по столу:

– Ну, как ты не понимаешь?! Мы с Серегой поспорили. Он стал говорить, что если на чучело страуса пописать, то он побежит, потому что даже чучелу неприятно стоять в луже. А я сказал, что Серега гонит фуфло. В общем, мы почти подрались, а потом решили проверить. И если бы страус побежал, то я должен был бы отдать Сереге свой новый велик. Но страус не побежал, и теперь Серега отдаст мне свою мобилу.

– У тебя уже есть мобильный телефон, - сурово проговорила Катерина, - зачем тебе второй?

– Как это?! – удивился сын, - Продам и куплю драйвера для компа.

– Какое-то пиратское предпринимательство. Мы об этом потом поговорим. Сначала я хочу услышать окончание истории про страуса.

– Да нечего рассказывать. Страус с места не двинулся, зато влетела биологичка и устроила скандал. Мы же не знали, что она притащится зачем-то в класс посреди урока.

– Все! – Катерина помотала головой, - Мне надоело разбираться в маслах, тряпках, досках и страусах. Я не могу понять, зачем тебе продавать чужие телефоны. Мы в состоянии купить любой драйвер, который нужен для твоего компьютера. Я так больше не могу, Федя. Я иду к отцу просить, чтобы он тебя отлупил, как следует.

– Мам, ты чего?! – сын испуганно вскочил со стула.

В семье Тарасовых бить детей считалось непедагогичным. По сути, это был первый случай, когда мать заикнулась о физической расправе.

– А что ты от меня хочешь? – она тоже встала и, повысив голос, гневно продолжала, - Ты растешь хулиганом и двоечником. Теперь вот, как выяснилось, еще и бизнесменишь потихоньку! И я должна спокойно смотреть на все это? Мои вразумления на тебя уже давно не действуют. Что ты прикажешь мне делать?

– Мам, - теперь Федька покраснел по-настоящему, до корней белобрысых волос, - Я больше не буду. Честное слово!

– Знаешь, сколько раз я это уже слышала?! Да если записать все твои «не буду» на пленку и растянуть ее, то можно до Луны дотянуть.

– А что такое пленка? – заинтересовался сын, который рос в эпоху CD и DVD дисков.

– Не важно, - в сердцах отмахнулась мать и повторила, - Я иду к отцу. Будем тебя пороть за всякую малость, которую я прочту в дневнике.

Федька вздохнул и понурил голову:

– Тогда я умру от физических истязаний.

– И это будет лучше для общества! – подытожила Катерина, - Одним будущим преступником меньше. Но есть и другой выход: ты, в конце концов, начнешь бояться и возьмешься за ум. Третьего не дано. Готовься к хорошей физической расправе.

– Мам… - в глазах сына читался ужас.

– Ничего больше слушать не хочу!

Она развернулась и решительными шагами направилась к спальне, где с утра обитал ее супруг, который по каким-то причинам остался сегодня дома, но просил его не беспокоить, пока он сам не выйдет из комнаты. Обычно Катерина ему не мешала. Но сегодня чаша ее терпения переполнилась. В конце концов, у них назрел семейный кризис. А это посерьезнее любых проблем на работе. Она подошла к двери и приостановилась, прислушавшись.