Следы на воде

Ершов очень смахивал на монумент, такой он был большой, угловатый и неповоротливый. Его темно-серый костюм казался гранитным и в общем-то начальнику Космоцентра явно уместнее было бы возвышаться на пьедестале над какой-нибудь площадью, чем, тяжело переваливаясь, идти по приемной, оказавшейся вдруг очень тесной. А уж кресла были и вовсе лишними, потому что тяжелые ноги монумента, бывшие сродни колоннам Исаакия, постоянно задевали за них. Фигура зава сразу затерялась за широченной спиной Ершова и Андрей оказался один на один с серой глыбой, неумолимо надвигающейся на него.

– Здравствуйте... э-э-э...
– грозно прогудел Ершов и протянул Андрею необъятную ладонь.

– Андрей Владленович, - сказал Андрей.

Рукопожатие Ершова, вопреки его ожиданиям, оказалось почти нежным.

– Здравствуйте, Андрей Владленович. Заинтриговал меня, понимаешь, ваш начальник.
– Ершов тяжело повернулся к спокойно поблескивающему контактными линзами заву.
– Вызвали, понимаешь, по поводу отсутствия сигнала, я мчусь, а он, - Ершов бесцеремонно

ткнул пальцем в зава, - хватает прямо у вертолета, не дает слова сказать, к группе связи не пускает, а тащит сюда и бает, понимаешь, что вы, Андрей... э-э... Владленович, что-то мне объясните и про Зонина расскажете лучше, чем вся наша аппаратура. Верно это, Громов, или неверно? Или вы вон с ним мне голову морочить вздумали, понимаешь?

– Виктор Иванович, может, пройдем в кабинет?
– предложил зав.

– Что? В кабинет? Давай в кабинет, но с условием!
– Ершов погрозил огромным пальцем.
– Излагать все четко, без предисловий и художественных отступлений, типа, понимаешь, описаний природы. И, по возможности, короче. Уяснили?
– Он, поворачиваясь всем телом, оглядел Андрея и зава.

– Уяснили, - ответил Андрей.
– Только, боюсь, без описаний природы не обойтись.

– Что?
– нахмурился Ершов.
– Эт-то еще что за фокусы?

– Виктор Иванович, может, пройдем все-таки в кабинет?
– тихо, но настойчиво повторил зав.

Ершов громко засопел и сделал широкий приглашающий жест.

– Пожалуйте!

Андрей с завом протиснулись мимо его туго затянутого в гранитный пиджак живота.

Кабинет был под стать своему хозяину, такой же огромный, с массивными светлыми шкафами вдоль стен. Середину его занимал длинный пустой стол; он вполне мог заменить теннисный корт. Вдоль стола аккуратно стояли светло-коричневые кресла под цвет блестящей полированной равнины стола. Единственное, что сразу бросалось в глаза в напоминающем зал кабинете начальника Космоцентра, - это яркие разноцветные вымпелы, развешанные в простенках между шкафами. Андрей не успел разобрать, что на них написано а написано было и по-русски, и по-английски, и даже, кажется, по-гречески потому

что Ершов прикоснулся к креслу, отчего оно с жалобным стуком отлетело от стола, тяжело опустился в него и указал на два кресла напротив.

– Слушаю, - сказал он и выразительно поднес к глазам руку с часами.

Андрей посмотрел на зава и тот едва заметно успокаивающе кивнул ему.

– Слушаю, - повторил Ершов, грузно заворочавшись в кресле, и Андрею показалось, что оно сейчас развалится и Ершов обрушится на пол.

"Ну, поехали!" Андрей откашлялся.

– Начнем с того, что я стартовал на "Вестнике" с околоземной орбиты двадцать пятого ноября прошлого года.
– Он криво усмехнулся.
– Невероятно, как говорится, но дело было именно так. Полетел на "Вестнике" не Зонин, а я.
– Он исподлобья посмотрел на Ершова.

Ершов медленно водил пальцем по полировке и сопел. Потом сказал совершенно спокойно, обращаясь к заву:

– Так дело не пойдет. Николай, зачем все это?

– Виктор Иванович, я же тебя предупреждал, что многое будет выглядеть фантастично. Но ты ведь обещал выслушать!

Ершов опять заворочался.

– Не припомню такого. Там шумел вертолет, я, может быть, не все расслышал?

– Наверное, - пожал плечами зав.
– Многое потеряешь, если не выслушаешь.

– Это ты мне говоришь?
– Ершов сделал ударение на "ты" и вонзил в зава внимательный взгляд.

– Да, это говорю я, - ответил зав очень твердо и очень серьезно.

– Н-ну, что ж, - с сомнением произнес Ершов. На Андрея он не смотрел.
– Раз уж затащили...

– Только прошу, не перебивай!
– почти умоляюще сказал зав.
– Очень интересная история и главное - злободневная, вот увидишь!

Ершов безнадежно махнул рукой, закрыл глаза и поглубже уселся в кресло.

– Ну, Громов!
– тихо сказал зав, пригнувшись к столу.

И Андрей начал рассказывать. Он рассказывал, как шел к централи управления и думал о смерти Тани, как взбесились приборы и неведомое проникло в него, и изменило его прошлое. Он рассказывал, как очутился в земном лесу и как увидел Таню, и как автомат ответил ему, что в тот далекий день, три года назад, никого не похоронили на кладбище под соснами. Он рассказывал быстро, но старался не упустить ни одной подробности, ни одной детали, а лицо Ершова все больше багровело. Несколько раз он поднимал огромную ладонь, словно пытаясь остановить Андрея, но потом опускал ее и только сопел все громче и громче. Наконец, когда Андрей предположил, что неведомое, оставив ему, Андрею Громову, память о его старом прошлом, хочет таким образом заявить о себе людям и, возможно, ищет пути к контакту, Ершов засопел так громко и сердито, что Андрей замолчал.

– Че-пу-ха!
– Ершов хлопнул ладонью по полированной поверхности стола

с такой силой, что стол жалобно загудел.
– Чепуха! Ерунда! Фан-тас-ти-ка! Пути к контакту! Заявить людям! Где факты, факты где?
– Он перегнулся через стол к Андрею, свирепо зашевелил бровями.
– Кто поручится, что у тебя, понимаешь, не... э-э... делириум тременс, а? Ну, ну, не делириум, - поправился Ершов, увидев, что Андрей побледнел.
– Не белая горячка, а галлюцинация, сон! Миф!

– Мифы часто бывают основаны на интерпретации реальных событий, сказал зав.

– Да вы что, сговорились мне голову морочить?!
– взревел Ершов и яростно расстегнул пиджак.
– Я тебя, Николай, знаю тридцать пять лет, но никогда не думал, понимаешь, что в тебе... э-э... такой избыток фантазии!

– А случай с "девяткой", Виктор Иванович?
– спокойно возразил зав.

– Да что за случай такой?! Не знаю я никакого такого случая!

– Вот и плохо, что не знаешь, - все так же спокойно отреагировал зав.
– Начальнику Космоцентра не мешало бы иногда копаться в своих архивах. Там, наверняка, много интересного и... никому не известного, к сожалению.

– Ну, ты меня не учи!
– Ершов угрожающе поднялся с кресла и уперся руками в стол.
– Давай твой случай, послушаем!

Зав неторопливо изложил уже известную Андрею историю. Ершов слушал, не перебивая, только по-прежнему сердито сопел.

– Главное, что все материалы по "Открытию" находятся в архиве Космоцентра, а координаты у Громова были те же, что у зонда, - заключил зав.

Ершов молчал.

– Можете проверить, обращался ли я в ваш архив, - посоветовал Андрей.

– Что же, выходит, и Зонин...
– начал Ершов и задумался.

– Вероятнее всего, неведомое сочло нужным задержать "Вестник" в сфере своего влияния. Вполне возможно, Зонин сейчас пытается вступить с ним в контакт...

– Задержать!
– фыркнул Ершов.
– Каким же это образом, хотел бы я знать!

– Я тоже, - ответил зав.

– Только не обижайся, Андрей Владленович, - неожиданно обратился Ершов к Андрею, вновь опускаясь в кресло.
– А может все-таки к врачу?

– Громов прошел десятки комиссий перед полетом, - ответил за Андрея зав.
– Послушай, Виктор Иваныч! Когда Зонин даст сигнал, надо послать ему запрос, чтобы он мог ответить покороче: "да" или "нет". Ну, например, - зав подумал.
– Случилось ли что-нибудь необычное, кроме работы приборов? Мы предупредили его о возможной выходе из строя приборов, - пояснил он Ершову.