Следы остаются(Роман)

Светловолосый задумался, но только на секунду.

— Предположим, что это правда, — медленно покачал он головой. — Хорошо, что же ты ищешь в чужом доме посреди ночи?

— У меня было… было одно дело…

— Интересно знать какое?

— Да… Как вам сказать… я спрятал здесь удочки… Еще когда мы здесь жили.

— Удочки?

— Да, удочки… И кроме того, катушку и леску… Мы решили идти завтра на Искыр и… мне нужно было их взять.

— Ладно, но как же ты их возьмешь? Ведь в этой квартире живут люди. Ведь они услышат тебя?

— А я думал, что инженер уехал на курорт, — ответил Пешо сразу. — Я думал, что в их квартире никого нет.

— Так, а кто тебе сказал, что в квартире никого нет?

— Девчонка одна… Она живет в этом доме…

— А как ее звать?

— Ее зовут… нет, я не скажу вам как ее звать.

— Почему?

— Так. Потому что вы можете ей что-нибудь сделать.

— Ну-у и кавалер! — на этот раз непринужденно улыбнулся светловолосый. — Если я захочу, ты мне скажешь все, как миленький.

— Нет, не скажу! — мрачно и решительно заявил Пешо. — Это вам только кажется, что я скажу.

Опять гладкий лоб диверсанта прорезала глубокая морщина, но через секунду его губы растянулись в широкой механической улыбке, с которой он вел допрос до сих пор.

— Ну, ладно, сейчас не будем спорить по этому вопросу. Итак, ты пришел сюда, чтобы взять свои удочки… Где они?

— Я спрятал их в одно… одно потайное место.

— А именно?

— В кладовую…

— Хорошо, скажи мне где находится эта кладовая? Откуда можно пройти к ней?

— В кладовую можно войти через кухню…

— А есть в ней окно?

— Есть… то есть нет, нет.

— Та-ак. Скажи тогда, сколько комнат в квартире и как они расположены?

Этот вопрос не застал Пешо врасплох. Он видел квартиру Живки и предполагал, что квартира инженера приблизительно одинакового расположения.

— Сколько комнат в квартире? — нарочито небрежно переспросил он. — Есть большая гостиная с окнами на улицу… Из гостиной большая двухстворчатая дверь ведет в кабинет…

— Какая именно?

— Такая — стеклянная, входит в стены, раздвижная… Напротив этих дверей есть другие, которые ведут в спальню.

Светловолосый замолчал, потом пододвинул свой стул совсем близко к Пешо. Мальчик, внимательно следивший за ним, ничего особенного не заметил его выражении.

— Посмотри мне в глаза, — сказал светловолосый изменившимся, немного резким и пискливым голосом. — Прямо в глаза мне посмотри!

Пешо, словно загипнотизированный, посмотрел на него.

— Так… так вот, малый, я тебе скажу, что ты бессовестный лжец. Смотришь мне в глаза и лжешь.

— Я не вру! — сказал глухо Пешо.

— Врешь!

— Не вру!

В воздухе неожиданно мелькнула маленькая белая рука диверсанта, резко и сильно прозвучала пощечина. Мальчик ударился головой о кафель и ему показалось как будто что-то потекло по ударенной щеке — может быть, кровь или пот.

— Не смейте бить! — с глубокой яростной ненавистью крикнул Пешо. — Вы дорого поплатитесь за это!

— Я раздавлю тебя, лжец такой! — злобно прошипел светловолосый.

— Я не лгу!

— Лжешь! Я докажу тебе сразу же, что ты лжешь! Во-первых, в квартире нет никакой кладовой! Во-вторых, кроме гостиной есть только одна комната, а не две, и никаких стеклянных дверей нет!

— Может быть, я забыл! — ответил глухо Пешо.

— Как это можно забыть дом, в котором жил?

— Можно… Мы жили здесь давно, я и забыл.

— Когда?

— Да… наверное, лет десять тому назад…

— Десять лет! — злобно повторил светловолосый. — А тебе сейчас сколько лет?

— Двенадцать!

— Ясно!.. — диверсант насмешливо посмотрел на него. — Да ты, значит, настоящий вундеркинд! Просто… чудо природы!

Пешо не понял насмешки.

— Да, да! — покачал головой светловолосый. — Двухлетним ты играл удочками, даже прятал их в несуществующие кладовки. Молодец!

Пешо почувствовал, как его сердце сжалось и похолодело. «Вот — сам запутался в своей лжи, не сумел выдержать!» Не зная, что ответить, он хмуро молчал.

— Слушай сейчас внимательно, что я тебе скажу! — начал снова светловолосый диверсант. — До сих пор ты непрестанно врал. Даю тебе минуту сроку, чтобы ты подумал и сказал нам правду добровольно! Если не скажешь, у нас есть много способов силой заставить тебя говорить! Только я предупреждаю тебя, солоно тебе придется!

Он замолчал и уставился на свои красивые золотые часы. Пешо опять лихорадочно стал думать. Придумать в эту короткую минуту новую ложь показалось ему невозможным и противным. Так или иначе, они запутают его своими многочисленными вопросами и поймут, что он опять лжет. Тогда, может быть, сказать им правду? Никогда! Пешо внезапно почувствовал такую смелость и решительность, что понял сразу — никогда! Что бы они ни делали, как бы его ни мучили, он не скажет им правды. Так вел себя когда-то его отец, так сделает и он. Что бы ни случилось, что бы они ни сделали с ним, он будет молчать, и хотя он не взрослый, а мальчишка, он выдержит, он не будет, ни в коем случае не будет хуже отца!

— Готово! — сказал светловолосый диверсант. — Время истекло! Будешь говорить?

— Не буду! — сказал Пешо резко, и глаза его засияли решимостью, его красивое смуглое лицо стало еще красивее и светлее. Это вдохновенное выражение не ускользнуло от внимательно наблюдающих глаз диверсанта, и он удивленно спросил:

— А почему, разрешите спросить? Что особенного… чудного и страшного в таком простейшем деле? Почему ты не хочешь говорить?

— Так, — упорно и мрачно сказал Пешо.

— Но почему так?

— Потому что я вообще не хочу говорить… с предателями!

Впервые диверсант вздрогнул и серьезно и пристально посмотрел на мальчика. Пешо сразу же понял, что сделал ошибку, что подсказал им то, о чем, он знал, не надо было говорить.

— Интересно! — пробормотал злобно светловолосый. — А почему это мы предатели?

— А что вы делаете здесь с этим аппаратом? — Пешо кивнул головой в сторону передатчика. — С кем у вас связь?

— Так! Значит, ты не хочешь говорить?

— Не хочу!

— Тогда мы силой заставим тебя! — сказал светловолосый и повернулся к дверям. — Принеси мне шнур от плитки!

Диверсант с грубым лицом молча вышел и вскоре вернулся с электрическим шнуром. По его вспыхнувшим глазам можно было понять: он догадался, что будут делать с мальчиком. Светловолосый диверсант оторвал нижнюю часть шнура, отделил проволочки, потом воткнул штепсель в контакт прямо над головой мальчика.

— Ясно тебе? — спросил он тихо, оглядывая мальчика холодным змеиным взглядом.