Слишком большие, чтобы рухнуть. Инсайдерская история о том, как Уолл-стрит и Вашингтон боролись, чтобы спасти финансовую систему от кризиса и от самих себя
Шрифт:
Действительно, звонили из Mitsubishi, К удивлению Чаммы, они подтвердили намерение продолжать со сделкой, но добавили, что хотели бы пересмотреть ее на более выгодных для себя условиях и получить привилегированные акции вместо обычных.
– Вы все еще готовы закрыть сделку в понедельник? – спросил Чамма.
Ответ был положительным. Чамма улыбнулся. На мгновение в нем проснулся переговорщик: «Есть ли повод для 9 млрд долларов? А больше?» Иными словами, он хотел, чтобы Mitsubishi, так как они возобновляли переговоры в любом случае, купила большую долю. Но он знал, что забегает вперед.
Роб Киндлер, прилетев в Кейп-Код, отправил и-мейл Джи-Ён Ли в офис: «Все тихо?»
Две минуты спустя он получил ответ: «Было тихо час назад. Позвоните мне».
Киндлер вылетел обратно
К воскресенью они пересмотрели условия сделки, она стала более дорогой для Morgan Stanley, но они были просто счастливы, что у них все еще есть инвестор. Mitsubishi заплатит 7,8 млрд долларов за конвертируемые привилегированные акции, по которым должны выплачиваться ежегодно 10 % дивидендов и 1,2 млрд за неконвертируемые привилегированные с 10 % дивидендов.
Оставался один осложняющий фактор: в понедельник был День Колумба, а так как банки и в США, и в Японии не работали, нормальный банковский перевод был невозможен.
– Как, мать его, мы это сделаем? – спросил Киндлер, вернувшись в штаб-квартиру.
– Они могли бы выписать нам чек, – сказал Таубман. Он никогда не слышал, чтобы кто-то выписывал чек на 9 млрд, но подумал, что, учитывая положение в мире, все было возможно.
* * *
В десять утра в воскресенье, 12 октября, небрежно одетый Хэнк Полсон занял место за столом в большом конференц-зале напротив офиса. Комната была переполнена ведущими финансовыми чиновниками правительства и регулирующих органов. Прибыли Бен Бернанке и Шейла Бэйр. Тим Гайтнер прилетел накануне. Присутствовали контролер денежного обращения Джон Дуган и заместитель главы администрации по политике в Белом доме Джоэл Каплан. Внутренний круг Полсона, в том числе Насон, Джестер, Кашкари, Дэвис, Уилкинсон, Райан, Фромер, Нортон, Уилсон и Хойт, тоже заняли свои места, хотя некоторым пришлось сесть у стен, потому что за столом не хватило места.
Полсон созвал эту встречу для координации последних шагов, которые он разработал для окончательной стабилизации системы, и он хотел публично их огласить. Воскресная встреча была вторым сбором группы, многие встречались накануне в 15:00, чтобы наметить контуры плана.
Совместный план казначейства, Федрезерва и FDIC был, как охарактеризовал его Полсон, «немыслимым» даже в этот день. Основываясь на работе Джестера, Нортона и Насона, он хотел продвинуться вперед и инвестировать 250 млрд из средств TARP в банковскую систему. Группа согласилась на общих условиях: банки, которые принимают деньги, будут платить 5 %. Полсон решил, что, если сумма будет чуть выше, вроде 10 %, которые Баффет брал с Goldman, банки вряд ли захотят участвовать. Но ставка будет расти, поднявшись до 9 % по истечении первых пяти лет.
В основном тем утром спорили не о цифрах, а о подходе. «История финансовых кризисов в США доказывает, что нужно сделать три вещи. Вы должны закрепить обязательства. Вам нужно импортировать капитал. И вы должны вывести из дела проблемные активы. Это по поводу плана», – сказал Гайтнер, желая внушить группе идею о необходимости вливания капитала.
Он предположил, что единственный способ сделать программу приемлемой для слабых банков и «дестигматизировать» участие в программе – предложить деньги и сильнейшим банкам тоже. Возможно, это даже замаскирует проблемы наиболее уязвимых компаний. Но не все были согласны. «Давайте не будем разрушать сильных, чтобы убедить мир, что слабые не так уж слабы», – прокомментировал Бернанке. Существовал вопрос эффективного использования денег TARP: если их направят в здоровые компании, значит, будет меньше денег, доступных для тех учреждений, которые в них нуждаются сильнее всех. Перед началом заседания Гайтнер говорил с Кевином Уоршем, и тот сказал: «Рынки не обманешь. Вы не обманете их, заставив думать, что все одинаково хороши, плохи или нейтральны».
Тем не менее Гайтнер вместе с Полсоном, быстро убедили группу, что единственный способ сделать программу эффективной – это убедить крупнейшие банки, такие как Goldman Sachs и Citigroup, принять деньги. Когда они начали набрасывать список фирм,
которые нужно убедить подписать соглашение в первый же день, пригласив их в Вашингтон в понедельник, чтобы предложить принять инвестиции, был поднят вопрос, не сделать ли программу доступной для страховых компаний. Дэвид Насон предложил пригласить MetLife стать уставным участником TARP.– Как мы собираемся это сделать это? – спросил Гайтнер.
– Ну, вы регулируете их, Тим, – ответил Насон под одобрительный гул.
Споры о вливаниях капитала разыгрывались на фоне беспокойства Полсона о судьбе Morgan Stanley. Он постоянно разговаривал по телефону с Маком, который пытался заключить пересмотренную сделку. Но он также узнал, что японцы обратились в Федрезерв, добиваясь гарантий того, что правительство США не планирует инвестировать в Morgan Stanley после них. Они опасались, что вмешательство американских властей уничтожит всех акционеров. Когда Уорш впервые позвонил Гайтнеру рассказать новости, его реакция была предсказуема: «Черт!» В тот день они работали над письмом японскому правительству, в котором уверяли, что любое будущее вмешательство государства повлияет на Mitsubishi не больше, чем на других акционеров фирмы. Конечно, Morgan Stanley не было известно о планах правительства или тайных разговорах, происходящих между правительствами, чтобы организовать сделку.
Возможно, самый серьезный спор касался одной нерешенной части плана, которую Полсон все еще надеялся объявить, – гарантии FDIC, которая распространялась бы на все депозитоы. Он и Бернанке долго беседовали об этом с Бэйр. Сначала она предложила компромисс: FDIC обеспечит гарантии, но только для банковских депозитов, что оставляло фирмы типа Goldman Sachs и Morgan Stanley по-прежнему подверженными рискам. Но Бэйр, похоже, поддавалась; Полсон использовал все средства, чтобы надавить на нее, однажды даже отведя ее в сторону в своем кабинете и сказав: «Я сделаю так, что вы получите кредит». В свою очередь она думала, что Полсон был под огромным политическим давлением, направленным на то, чтобы запустить программу, отчасти потому, что ряд европейских правительств разрабатывали аналогичные инструменты. В конечном итоге гарантия, возможно, будет крупнейшей, хотя и часто упускаемой из виду частью программы. Она потенциально обязывала государство выплатить сотни миллиардов, если не больше, обеспечивая высочайшую защиту банковской системы.
Насон и Полсон обсуждали проблему гарантий всю неделю. Насону она представлялась «самым большим сдвигом в политике в нашей истории». Он сказал Полсону: «Это серьезнейшее решение. Оно должно будет обсуждаться на глазах у всех, так, чтобы каждый кивал в знак согласия».
На одной из встреч в тот уик-энд Гайтнер, который поддерживал гарантии, говорил с Насоном, который играл роль адвоката дьявола, но имел и собственные опасения по поводу более крупных последствий фактически не ограниченной государственной поддержки целой отрасли.
Тем не менее Гайтнер наконец восторжествовал, и Бэйр согласилась с планом.
Последняя часть дела будет заключаться в организации приглашения банков в Вашингтон – наилучшего способа убедить их принять деньги TARP. Был договор: если бы они могли собрать всех руководителей в одной комнате, давление со стороны коллег стало бы таким сильным, что они, скорее всего, согласились бы с этим предложением.
После принятия решения о списке перспективных банков Полсону выпало их вызвать. (На выходных он отвертелся от звонков в Lehman, так что пришла его очередь.)
В 18:25 он вернулся в свой кабинет и начал обзвон. Его послание было простым: он пригласит руководителей приехать в Вашингтон, но сделает все, чтобы избежать предоставления какой-либо конкретной информации о причине приглашения.
* * *
В воскресенье вечером в Ritz-Carlton в Вашингтоне на ужине клиентов Международного валютного фонда Ллойд Бланкфейн переглянулся с Гэри Коном, и они отошли в сторону.
– Только что звонил Хэнк, – сказал Бланкфейн полушепотом, – и сказал, что я должен быть в казначействе завтра в 15:00.