Слизняк и его раковина
Шрифт:
– Как обычно. Равенство и братство.
– Только без свободы?
– понимающе улыбнулся Повелитель.
Долохов порывисто сжал кулак:
– Была бы у меня свобода, и это маггловское отродье никогда больше не посмело называть себя равными магам! Но… - он устало махнул рукой, расслабляя кулак.
– У них теперь все равны, одинаковы и почитают это за справедливость. Скоро захотят ничем не отличаться от обезьян, и кто я такой, чтобы их останавливать?.. Ну, а где у тебя остальные бойцы?
* * *
К вечеру собрались все. Повелитель вскользь заметил, что дом стал тесноват для общих
Но пока приходилось умещаться в небольшой гостиной. Ну и ладно, так даже лучше, думал Рабастан, придвигаясь ближе к Люциусу. Тяжёлый взгляд Макнейра он предпочёл проигнорировать. Вот Беллатрикс, пожалуй, могла бы стать источником проблем в семье Люциуса, заметь она его близкие отношения с Рабастаном. В конце концов, Малфой был мужем её сестры. Но в присутствии Лорда Белла, кажется, напрочь переставала видеть кого-либо ещё. Да и в тот раз, когда Люк приходил навестить Рабастана и провёл в его комнате два часа, она только поинтересовалась равнодушно, какие новости принёс Малфой. Либо она и впрямь ничего не замечала, либо предпочитала делать вид.
А вот Долохов посматривал на Беллу с интересом, пока не понял, что для неё в этой комнате существует только один человек. И это не её муж.
Руди, кстати, ушёл домой сразу же после «официальной части», сославшись на головную боль. И в этом Рабастан его понимал: не самое изысканное удовольствие - любоваться на то, как твоя жена сходит с ума по другому мужчине. И понимать, что ты ничего не сможешь сделать, вздумай тот воспользоваться её сумасшествием.
* * *
Когда Люциус успел так набраться, Рабастан так и не понял. Хотя ему никогда много не требовалось …
Сперва Долохов предложил отметить знакомство и выпить по бокалу вина. Одним бокалом, разумеется, дело не обошлось, а у Малфоя с самого утра так и не нашлось времени перекусить. Так что довольно скоро оказалось, что взгляд у Люциуса не фокусируется, а язык слегка заплетается. При этом он умудрялся вполне по-приятельски болтать о чём-то с Долоховым, не замечая, что широкая короткопалая ладонь его собеседника уже давно обосновалась на его собственном плече.
– …Иск-ключительно во славу рода и ради будущего моего сына, - договаривал он, когда Рабастан подошёл ближе.
– У вас есть сын?
– с доброжелательным любопытством осведомился Антонин.
– Нет, - слегка растерянно ответил Люциус.
– Но ведь будет когда-нибудь.
– Разумеется, - Долохова забавлял пьяный мальчишка, несущий откровенную бредятину.
Люциус тоже заметил это, даже в таком состоянии.
– Вам кажется, я смешон?
– оскорблённо вскинул он голову.
– Мне кажется, вам пора в постель, - примирительно сказал Антонин.
Люциус распахнул глаза ещё шире, и Рабастан решил, что пора уже вмешаться.
– В постель мистер Малфой пойдёт со мной, - негромко сообщил он, аккуратно сдвигая ладонь Долохова с плеча Люциуса и заменяя её своей.
Малфой так явно обрадовался, увидев Рабастана, что Долохов усмехнулся:
– Право же, я и не посмел бы претендовать на столь высокую
честь.Рабастан запоздало подумал, что в его планы не входило демонстрировать кому бы то ни было свои отношения с Люциусом. Однако именно так это и прозвучало, и отказываться от своих слов было уже поздно. Видимо, ему тоже следовало быть несколько осторожнее с вином, хоть и далеко ещё до Малфоя.
Он помог Люциусу подняться и повёл к камину, ненавязчиво придерживая за локоть. Но возле камина беседовали и курили в дымоход Макнейр и Каркаров, а общаться с кем-либо из них без лишней необходимости Лестрейнджу не хотелось.
Он остановился и спросил:
– Малфой, у тебя портключ с собой?
– А где Повелитель?
– вместо ответа спросил Люциус.
– Люк, зачем тебе Повелитель? Тебе спать пора.
– Я же не могу уйти, не простившись с Повелителем, - упёрся Малфой.
– Это будет невежливо.
– Он ушёл больше часа назад, и простился со всеми перед уходом, - терпеливо сообщил Рабастан.
– Так что, если тебе только не взбрело в голову поцеловать ему руку на прощание, то беспокоиться не о чем.
– Поцеловать руку, - повторил Люциус медленно.
– А ты меня поцелуешь?
– Обязательно. Найди портключ, пожалуйста.
Малфой сунул руки в карманы мантии и вытянул из одного ключ на цепочке.
– Ммм… Какой я пьяный, Басти… Держи меня крепче, хорошо?
Такую просьбу Рабастан не мог не выполнить.
…Уложить Люциуса в постель было несложно, однако это совсем не означало, что тот собирался спать. Он выгибался и прижимался к Рабастану, пока тот раздевал его, лез с поцелуями и очень старался уронить Рабастана на себя сверху.
– Ты останешься со мной?
– настойчиво спрашивал он уже в третий раз, и Рабастану, который из мелкой мстительности проигнорировал первые два вопроса, оставалось только согласиться.
– Да куда я денусь, Люк, - пропыхтел он, когда ладонь Люциуса скользнула ему в брюки.
– Ты же… а-ах… Ты же больше не позовёшь, если я откажусь. Я и так этого долго ждал, а ты… а-ах, Люк, я тебя сейчас прямо так трахну, если не прекратишь!
Люциус что-то довольно мурлыкнул в ответ, из чего следовало сделать вывод, что именно на это он и рассчитывает. Впрочем, Рабастан всё равно не решился бы обойтись без смазки, и ему было хорошо известно, что достаточно сунуть руку под подушку, чтобы нащупать тюбик.
Должно быть, алкоголь изрядно притуплял ощущения Люка, потому что он непрестанно требовал - ещё, сильнее, больше, резче! Малфой позволял делать с собой всё, что Рабастану вздумается, восторженно подставлялся под довольно болезненные укусы и шлепки, которые обычно вызывали у него возмущённые возгласы.
«Давно надо было его напоить», - подумал Лестрейндж прежде, чем окончательно позволить себе потерять голову.
* * *
Наутро он проснулся от громкого протяжного стона Люциуса.
– Ле-естрейндж, чёрт бы тебя побрал!.. Ты один меня насиловал или в компании трёх-четырёх горных троллей?
Рабастан поперхнулся от такого заявления.
– Малфой, ты сам хуже тролля. Что, уже не помнишь, как тебе вчера всего мало было? Так что это ещё вопрос, кто кого насиловал. Я и то уж думал, что один не справлюсь.