СЛОМ
Шрифт:
– Да так,- вздохнул Андрей.- Вспомнилось отчего-то… Ты знаешь, меня не покидает ощущение какой-то… нереальности всего, что со мной происходит. Как будто я не здесь, а где-то далеко-далеко… Сплю и не могу проснуться… Не знаю. Во сне не должно быть боли, но все-таки… Не понимаю. Временами мне кажется, что я схожу с ума. И даже начинаю слышать какие-то голоса… Они говорят что-то важное… Очень важное. И даже, кажется, про меня… Да нет, я знаю, точно знаю, что это обо мне, но ничего не могу разобрать. Какие-то отрывочные фразы… Я не понимаю, что со мной. Но ты-то ведь понимаешь, я же вижу! И молчишь…
Стрельба,
– Все, как приказано,- доложил он, отряхиваясь.- Броня на ходу. Все наготове. Парламентеры вышли.
– Парламентеры?!
– Парламентеры,- кивнул Левушкин куда-то ввысь.- Согласно приказу.
Андрей схватил бинокль и привстал над бруствером. Две фигурки под белым флагом неторопливо двигались в сторону зарослей. И буквы KFOR на их спинах белели, как мишени. «…Убиты парламентеры…убиты…а потом…»
– Лейтенант! Останови их! Немедленно!!!
Левушкин непонимающе обернулся:
– Зачем?
– Не спрашивай, делай! Я не знаю, как, откуда я это знаю, но я знаю, что их убьют. Их, а потом… Левушкин, верни их! Еще не поздно!
– Поздно,- ответил лейтенант.- Уже поздно. Сценарий запущен. Смотри сам.
В зарослях жимолости дрогнула тяжелая ветка. И тотчас же оттуда, из черной тени, брызнули желтые пунктиры трассирующих пуль. Гулкое эхо пулеметной очереди достигло дороги с почти секундным опозданием, когда парламентеры, отброшенные назад ударами горячего свинца, уже неловко взмахивали руками, падая навзничь. Потом наступила тишина. Только слышно было, как пламя пожирает остатки разбитых машин в голове колонны.
– Пора,- сказал лейтенант, поднимаясь в полный рост.- Ох, и не люблю я помирать…
Автомат конвульсивно забился в его руках, как большая умирающая птица, мелко и часто. Дымящиеся гильзы градом посыпались в песок. И горячая пуля уже летела в его горячую голову. Но Андрей знал, что делать. От удара под коленки Олег свалился, как подкошенный, и очередь, направленная в него, просвистела мимо. Лейтенант поморщился от ушиба.
– Черт!
– Нашел время геройствовать!
– Классная подсечка!- завопил Репей.- Теперь мы им покажем! Ух, как мы им покажем! Предохранители поплавятся!
– Давай ракету!- крикнул Андрей.- Давай! Жми, пока не перегорело!
– Предохранители, говоришь?- прищурился Левушкин.- Дурачье. Мелюзга босолапая. Не так-то это просто. У них вся карта крапленая. Пошалить хотите? Ну что же, давайте будем пошалить. Мне это все тоже во где. Репей, на тебе бензовоз. Рви его к чертовой матери. Дым нас прикроет.
– Есть, командир!- обрадовался ефрейтор, заряжая обойму зажигательных в автомат.- Вот за что я тебя люблю, так это за минуты просветления. Дадим-ка им жару!
Лейтенант поднял ракетницу и выстрелил. На выгоревшем полотнище неба вспыхнули две яркие белые точки. Очередь Репейника прошила цистерну бензовоза. Бензин вспыхнул, и через несколько секунд взорвался. Пылающий шар ударил вокруг раскаленной взрывной волной. Занялась пламенем сухая трава, затлели чахлые кусты, закоптила колесная резина. Над землей потянулся
ядовитый черно-желтый дым. Рядом, за спиной, натужно взревел мотором БТР, неуклюже перевалился через кювет и замер в ожидании сигнала.– Атака!- выкрикнул лейтенант, снова поднимая ракетницу.- Атака!!!
И это слово, словно распрямившаяся пружина, в одно мгновение подняло всех оставшихся в строю тридцать человек. Атака! Красная ракета прожгла зенит. Атака! Тяжелая туша БТРа скрылась в удушливом горьком дыму. Атака! Горящая земля уходит из-под ног неровными большими скачками. KFOR, KFOR, KFOR, KFOR – белые буквы на касках и спинах. Горячий автомат рвется из рук, остервенело плюясь оранжевым дульным огнем. Атака! Гулкая, непрерывная пулеметная дробь. Желтые трассы сшивают свинцовыми иглами дымные клочья, сметая на своем пути все живое, вжимая его в пепел, в черную копоть. Атака! Атака! Слепящий сноп гранатного разрыва впереди.
Закашлявшись в едком дыму, Андрей привалился спиной к закопченной броне БТРа, от которой то и дело с привизгом отлетали пулевые рикошеты. Откуда-то сбоку, из мутной полутьмы, вынырнула серая тень Левушкина.
– Подбили, суки!- чертыхнулся лейтенант, пристраиваясь рядом.- Куда мы теперь без машины?! У этих гадов патронов – несчитано. Слышь, молотит, не переставая!
– Что?!- переспросил Андрей.- Говори громче, не слышно! Что будем делать? Люди залегли!
– Вижу, не слепой!
Из дыма возникла еще одна тень.
– Потеснитесь-ка, товарищи начальники!- прокашлял чумазый как черт Репей, охлопывая себя по тлеющим местам.- Однако, горим на работе?! Вас еще игры эти не достали?
– Что?!- не расслышал Андрей.
– Игры! В солдатиков! Хочешь узнать кое-что о проекте АГ-12?
– О чем?!
– Об Академии Геро…
Пуля попала ему в висок. Репей нелепо дернул головой, обмяк и подогнул колени, ткнувшись лицом в землю.
– Репьев! Ванька!!!
– Дотрепался,- констатировал Левушкин.- Оставь его!
– Ну, я им, гадам!.. Гранаты к подствольнику есть?!
– Одна!
– Давай!
– Я сам! Сам! Огнем прикроешь!
Лейтенант зарядил подствольный гранатомет и осторожно выглянул из-за борта машины.
– Черт! Ни пса не видно, все в дыму!
– Бей только наверняка!- крикнул Андрей.- Не погасим пулемет – нам кранты, граната последняя!
– На броню!- кивком указал Левушкин.
– Давай! Разом!
Они вскарабкались на горящую машину, откуда «зеленка» была видна, как на ладони, и Андрей ударил по кустам длинной непрерывной очередью. Пули срезали тяжелые ветки, срывали листву, заставляя тех, кто прятался там, в их густой полуденной тени, прекращать огонь, вжимаясь в жесткую сухую траву.
– Суки!.. Это вам за Ваньку!..
Первый рожок растаял почти мгновенно, и Андрей быстро сменил его на второй. Его автомат затрещал было снова, но почти тотчас же щелкнул и смолк, поперхнувшись перекошенным патроном. Андрей, сдирая кожу с пальцев, рванул на себя затвор, но его заклинило намертво.