Сломанная кукла

Мне приятны их искренние попытки позаботиться. Но все очевидно замечают, что их слишком много теперь рядом со мной.

Не знаю, были бы они столь добры ко мне, если бы в игру открыто вступил Алишер. Надавил как умеет, пообещал, соблазнил, пригрозил... Вряд ли.

Я не хочу об этом думать. Мне об этом думать больно. Мне хочется думать, что у меня есть ненадолго два искренних ангела-хранителя. Но и от них мне лучше сбежать до того, как появится Алишер или меня разоблачат.

Сколько у меня есть ещё времени? Один переход с ними? Я считаю километры, подглядывая в карту Йоды.

Инструкторы здесь все знают без карты. Карта для обучения курсантов. Поэтому мне надо ее выкрасть. Если бежать завтра в ночь, это было бы идеально. Максимально близкая точка к хижине и трассе.

Боже, дай мне ещё сутки...

Парни ставят лагерь на ночёвку. Уже без инструкций. Повторяя знакомую процедуру. Сами разжигают костры.

– За холмиком этим, лесная речка, метров пять-шесть шириной, может, - показывает тонкую синюю линию на карте Йода.
– Надо место искать для перехода. Это петля километра три.

– Зачем? Лёд же… - обсуждают с ним курсанты.

– Да она с подъебкой эта речка, лучше не рисковать.

С какой "подъебкой", я услышать не успеваю. Потому что вижу, как в мою сторону опять идут Честный и Радио. И ссорятся! Отрицательно качнув им головой, подхватываю котелок и решаю спрятаться ненадолго с глаз долой. И прогуляться до речки.

– Да лучше давайте несколько тонких деревьев повалим и перейдем как по настилу?

– Посмотрим…

Дальше не слышу.

Речка близко совсем... Метров может пятьдесят до холма. По берегу бывают кусты с замёрзшей ягодой.

Поднимаюсь на невысокий холм и скатываюсь на хобе по пологой горке к берегу. Ягод здесь нет. Зато возле противоположного берега подмыло лёд и там, прямо из подо льда выходит на его поверхность небывалой красоты голубой прозрачный ручей! И лёд под ним и вдоль него - прозрачного голубого цвета, словно его подкрасили акварелью. Как в мультфильме...

Вот бы напиться из него! После меда, который скормил мне тайком Радио, все время хочется пить.

Наступаю на лёд. Выглядит очень прочным. Как в детстве льдины из которых строили ледяные городки. Но Йода говорил, лучше не рисковать. Поэтому, я как эквилибрист ступаю по лежащей на поверхности льда тонкой сосне. Вес распределяется на всю ее длину и не проломит лёд.

Этому нас учил Псих.

На носочках перебегаю на другую сторону. Да тут все могут пройти, наверное. Надо им показать. Или они слишком тяжёлые?

Стоя у ручья, набираю воду. С удовольствием пью. Много нельзя. Присев на сосенку, смотрю на текущую воду. Пахнет весной! Гукает какая-то птица. Лесные звуки пьянят. Солнце уже садится...

Слышу шаги и скрип снега.

Честный!

Наступает на лёд.

– Одна не убегай. Вдруг, волки.

Раскрываю ладони, пытаясь остановить его. Он делал навес вместе с Радио, а не слушал Йоду.

– Да крепкий он!
– прыгает несколько раз на месте.

Треска не слышно. Напряжённо смотрю, как по льду идет ко мне.

– Привет...
– улыбаясь, прикусывает губу.

Он встаёт близко и смотрит в глаза... мне становится нехорошо и беспокойно. Я знаю эту эмоцию... И что он хочет от меня чувствую.

Не надо ничего делать, пожалуйста!

– У тебя синяк там... Я посмотрю, ладно?
– тянет вниз мою балаклаву.

Не могу пошевелиться, не зная, что делать.

У меня есть выдрессированный рефлекс - не сопротивляться. И сейчас в панике, он срабатывает.

Есть и другой рефлекс - животный рефлекс протеста, когда мне кажется, я могу загрызть зубами... Но он просыпается только во снах. Он забит очень-очень глубоко.

И я просто жалобно смотрю парню в глаза, тяжело сглатывая.

Не надо...

– Вот... тут...
– опускает взгляд на свои руки.
– Гель от ушибов.

Выдавливает себе на палец из маленького тюбика. Чуть касаясь, мажет мне скулу.

– Может ещё где-то нужно.

Поспешно, отрицательно кручу головой.

– Возьми себе, - вкладывает мне в руку.

"Спасибо" - шевелю губами.

Я не хочу отвечать на их вопросы, поэтому продолжаю делать вид, что абсолютно нема.

Он смотрит мне в глаза. Пауза затягивается.

Веки Честного становятся тяжёлыми и медленно не до конца смыкаются несколько раз.

Его глаза приближаются. Пальцы слегка касаются моего подбородка, поднимая лицо вверх.

Резко дергаюсь назад, от неожиданного прикосновения к моим губам. Запинаясь, лечу на спину. Ловлю паническую атаку от его рывка ко мне. Но это всего лишь попытка подхватить.

На инстинктах бью по рукам, не сообразив сразу о его намерениях.

Испуганно отползаю по снегу, нащупывая палку. Замахиваюсь!

Он растерянно смотрит на меня.

Успокойся! Это просто парень. Он просто хотел поцеловать...

Сердце бешено долбит в ребра.

Натягиваю обратно балаклаву.

– Э, Честный, ты чо?!
– вылетает на лёд Радио.
– Иди сюда!

В его голосе столько тестостерона, что можно бить этим голосом!

В ушах у меня начинает шуметь.

Откидываю палку, словно это ядовитая змея.

Они вцепляются друг в друга, превращаясь в зверей.

Радио дёргает Честного к себе. Катятся на ногах по голубому льду...

Стоп! Стоп! Не надо, пожалуйста!

Подскакиваю, беспомощно взмахивая руками.

Но они не видят меня.

– Не надо!
– шепчу надрывно до боли в связках, вылетая к ним на лёд.

Вижу только, как летят кулаки.

Радио через бедро со всего маха бросает Честного на лёд. Поскальзываюсь, падаю и качусь прямо к ним!

Берцы Честного описывают дугу и врезаются в лёд. Треск...

Лёд проламывается вниз. И мы с воплями обрушиваемся в ледяную воду, вместе с глыбами льда!

Глава 17 - ЧП

Задыхаясь от ледяного ожога, я понимаю в чем была "подъебка"... Между водой и ледяной коркой прослойка воздуха! Лёд висит в воздухе, опираясь только на берег.Поэтому он в любой момент может рухнуть. Даже не под нашим весом, а под своим собственным.

И мы, полностью мокрые, по грудь в воде, панически хвастаемся друг за друга и края льда, пытаясь сопротивляться течению, которое тащит под него. Отсюда никак не подтянуться!