Сломанные сны

— Ничего вам не жаль!!! Где? Где вы были, когда моей сестре резали глотку? Когда мою мать били ножом, а потом застрелили? Где вы были, когда мой отец кинулся спасать нас?

Будущий молодой глава бледнел с каждым произнесенным племянницей словом. Трудно было поверить, что ей всего тринадцать лет, стоило посмотреть в повзрослевший за одну ночь взгляд. Не в силах произнести больше лживых слов, он смотрел в безумные от ярости глаза, горящие янтарным огнем Красного Дракона. В этот момент он понял. Сломалась не Никки, надломилась её судьба. Девочка, что больше никогда не сможет вернуться к привычной будничной беззаботной жизни. Теперь в её сердце поселилась злость и ненависть, отравившая всю её жизнь.

— Ненавижу, — продолжала рычать Никки. — Ненавижу вас всех, Авакусу, Акатацу, — с презрением плюнула девочка. — Я вас всех уничтожу. Когда я вырасту, растопчу ваши гребанные фамилии в грязь, и вы все познаете боль, какую испытали мои мать и сестра.

Микия развернулся, больше не смея обронить не слова. Дверь палаты захлопнулась, оставив захлебывающуюся в собственном горе и гневе девочку, в чьем сердце зародился не погашаемый огонь.

— Мама! — глухой крик вырвался с охрипшим стоном, после которого Никки зашлась кашлем, едва подавляя желание выблевать собственные органы, что, казалось, перекручивало в мясорубке.

Полутьма в комнате из-за закрытых штор не позволяла разобрать, где она очнулась. Но девушка явно очнулась не на своей кровати. Тихая паника прошлась морозцем в поджилках, и юная Авакусу слишком резко подалась вперед, вскочив на ноги, что не желали слушаться, и она больно ударилась о пол, вновь разразившись кашлем. Тело стягивало будто жгутом, от чего Никки скрутилась в калачик, не сдерживая непроизвольные слезы.

«Почему? Почему мамино создание меня убивает?».

Сознание вновь уходило в забвение, но Никки почувствовала, как её подхватили на руки. Стало чуть теплее.

Следующее пробуждение оказалось менее мучительным. Скручивающая боль исчезла, словно была лишь глупым кошмаром. Сухость во рту не позволяла проронить ни слова. Памятуя о первом неудавшемся опыте, Авакусу как можно осторожнее приняла сидячее положение, но её тут же уложили обратно, легонько надавив на плечо.

— Нет-нет, Никки, тебе еще рано вставать, — пожурил добродушный голос со стороны.

Человек в белом халате заставил лечь обратно, и присел рядом, прощупывая пульс на запястье.

— Кишитани… Шинра? — неуверенно спросила Никки.

— Да, собственной персоной. Память в порядке — уже хорошо. Какие ощущения? Что-нибудь болит?

— Голова немного кружится и пить хочется.

Шинра кивнул и потянулся за рядом стоящим графином, наливая воды пациентке.

— У тебя было сильное отравление Хром. Ты была без сознания больше суток. Твой организм очень ослаблен, поэтому нужен постельный режим еще несколько дней. Кстати, у тебя до этого на днях не было, мм, — Кишитани замялся, не зная как можно тактичнее спросить, — воздействия с Хром?

Никки растерянно заморгала, после чего, залпом осушив стакан воды, неуверенно проговорила:

— Во время работы на Авакусу был налет, взорвали что-то наподобие гранаты, возможно даже антихром.

— Ясно. Тогда ладно. — Шинра похлопал её плечу.

Никки только хотела поинтересоваться, может ли она уже отправиться домой, как дверь напротив открылась. Вошедший человек заставил все внутри похолодеть и сжаться. Что здесь делает Акабаяши? Разве она находится не у подпольного врача? Но все последующие действия опровергали её предположения.

— Ну, как наша спящая красавица? — поинтересовался мужчина, подойдя ближе.

— Лучше, чем я думал. Но ей пока что стоит соблюдать постельный режим. Никки, если вдруг плохо себя почувствуешь, позвони мне. Мне пора, еще одна проблемная пациентка ждет не дождется. — подпольный доктор поспешил покинуть опешившую пациентку, что пыталась ухватиться за его халат как за спасательный круг.

Ей было не по себе от одной мысли, что все эти два дня она была в квартире Акабаяши. Ведь в своем состоянии забытья она могла наговорить в бреду слишком многое. Горло сжалось от одной мысли. И когда входная дверь хлопнула и Управляющий Авакусу вернулся, Никки сжала простыни в пальцах, голосом загнанной в угол девочки почти прошептав:

— Ну… Спасибо... Но мне так стыдно. Я, наверное, принесла вам много хлопот?

— Ну что ты, — непринуждённо улыбнулся мужчина, остановившись сбоку от побледневшей Никки. — Дядюшке было только в радость заботиться о тебе. Так много узнал.

Никки вздрогнула, что явно не утаилось от цепкого взгляда.

— Расслабься ты, никаких военных тайн ты, к сожалению, не выдала.

Мизуки заметил, как резко она вздохнула, не говоря о смене настроения: как ни в чем не бывало, девушка поднялась на ноги, еще придерживаясь за голову, но твёрдой походкой направилась на выход.

— Мне правда жутко неудобно, что так получилось. Мерси боку за то, что позаботились обо мне, Акабаяши-сан. Я чувствую себя намного лучше. Но, наверное, мне уже пора домой.

Мужчина, не прерывая её монолога, наблюдал, как девушка, найдя свои вещи, лениво натянула куртку и бросила взгляд на рядом лежавший шарф. Тот шарф Куклы Вуду, что остался у Акабаяши после их предпоследней встречи. Вещица лежала чуть в стороне так, что если бы она не принадлежала девушке, то она бы её не заметила. Но Никки подхватила ткань и, как ни в чем не бывало, натянула на шею, не подозревая о нарочной провокации, и под пристальный взгляд Мизуки направилась на выход. Но дверь оказалась заперта. Подергав ручку, девушка удивленно изогнула бровь, и кинулась обратно в гостиную, где Акабаяши, словно все так и должно быть, скинул пиджак, удобно устроившись на диване.

— Там дверь заперта. Откроете?

— Нет, — якудза пожал плечами, ответив беспечным тоном. Юная Авакусу малость опешила от подобной новости.

— Погодите, я не совсем понимаю! — Никки встала напротив дивана, а Акабаяши с неизменной улыбкой чуть откинул голову назад, внимательно слушая её возмущение. — Я ведь уже пришла в себя, мне пора домой, на работу, в конце концов.

— Видишь ли, Никки, дядюшка не может тебя пока что отпустить. Злые волки Акатацу почему-то напали на тебя. И твой дядя приказал тебя спрятать. Так как ты, уже спрятанная, находишься у меня, было принято решение оставить тебя здесь, пока вопрос не будет решен.

— Согласованное решение? — уточнила Никки, сощурив глаза.

— Естественно!

— Хорошо, дайте мне тогда телефон, я хочу позвонить дяде!

Никки протянула руку, но Акабаяши отрицательно покачал головой.

— Как ты любишь выражаться, пардон, но телефон может стоять на прослушке. Будет неприятно, если Акатацу выследят твое место нахождения.

— Что?! — Никки от возмущения раскрыла рот, не зная, какие эпитеты лучше подобрать в сложившейся ситуации. — Но это абсурдно! Немедленно позвоните моему дяде, я хочу поговорить с Микией! Или выпустите меня!