Сломанные сны

Но мерный стук, что разносило эхо комнаты, заставил вздрогнуть обеих девушек.

Ручка двери задергалась в нетерпеливом движении человека за дверью. И после недолгого штиля, дверь едва не выбили с петель. Несколько мужчин заполнили комнату, в которой сиротливо гулял ветерок. Кукла Вуду, что притаилась со своей заложницей за диваном, юркнула в сторону двери, но путь ей преградил громилоподобный мужчина, что застыл в дверях. Кукла, резко подавшись вперед, схватила дверь, громко хлопнув прямо по носу мужчины и прокричав:

— Уходи, дверь закрой, у меня теперь другой!

И тем самым привлекла к себе вниманием других. Несколько наставленных пушек в обмен на приставленное лезвие к горлу племянницы главы все-таки сделали перевес в её сторону, и Вуду мистическим образом удалось удрать обратно на танцплощадку, ища план Б, а точнее выход, у которого её терпеливо ждали.

Акабаяши, облокотившись о стенку в искусственном, едва пробивающимся свете, в которых сверкнули линзы очков, оттолкнулся о трость.

При виде пистолета в его руках, красная улыбка дрогнула.

— Бросьте, Алый Демон Авакусу, вы же не будете стрелять во внучку босса.

Для Акабаяши эта фраза прозвучала более двусмысленно. Но все же он, как ни в чем не бывало, навел дуло.

— Акабаяши-сан, постойте, она же меня так прирежет, — вмешалась Никки, но в голосе её почти не было страха. По крайней мере, точно не за свою жизнь. Скорее слова вырвались на автомате.

— Отпусти девушку, и мы с тобой поболтаем, как и договаривались, но если ты продолжишь держать лезвие у горла внучки моего босса, буду вынужден пустить пулю в твое красивое личико.

— Акабаяши-сан, не стреляйте, пожалуйста…

Холодное лезвие у горла заставило Никки замолчать, елейное хихиканье над ухом прозвучало как маленькая победа. Кукла степенно отступала к черному выходу, в двух кристально-чистых линзах отражалось дуло пистолета, направленное прямиком в точку меж двух линз.

Несколько шагов от двери.

— Отпусти её, я не буду стрелять, — Акабаяши врал, и Кукла знала это, на что и фыркнула.

Ногой, оттолкнув дверь, она остановилась в проеме, убрав холодную сталь от взмокшей шеи. Одно движение знаменовало бы два исхода: красный поцелуй на шее Никки или свободу. Но Вуду выбрала третий вариант, резко развернув нож рукояткой к шее, она нажала на скрытую кнопку, и невидимая игла выскочила из конца рукоятки, воткнувшись в кожу шеи.

Глаза Никки расширились от легкого мимолетного укола, но внутри все сжалось в одно мгновение, а в другое взорвалось каскадом сладкого экстаза. Приятная истома словно оторвала её от земли, подняв в свои невесомые объятья, и тут же отпустила, отправив девушку в полет на грязно-сырой пол.

— Никки! — последнее, что она услышала, перед тем как картинка перед глазами зарябила помехами, словно неисправный экран телевизора. Их действия застелила пелена, что туманной дымкой исчезла, и Никки оказалась укутанная в снежный покров.

“Как хорошо”, — пронеслась сладкая мысль, ведь на лицо падали съедающию кожу снежинки, а глаза слепило утреннее солнце. Рядом звучал жизнерадостный смех сестры, что швырнула в неё снежинку.

— Никки! — Акабаяши не успел отреагировать, игла уже вышла из шеи девушки. Но он выстрелил. Пуля пронеслась мимо падающей Никки и врезалась в плечо Куклы. Алые брызги оросили стены и правую часть лица Авакусу, перед тем как она ничком рухнула на холодный пол.

Истошный вопль, полный боли, вырвался из груди Вуду, что схватилась за пронзенное плечо. Влетев от удара пули в стену, оставив за собой кровавый развод, наркоторговка ринулась, несмотря на боль, на выход. Дилемма, вставшая перед Мизуки, заставила его заколебаться на мгновение, но он упал рядом с Никки, подхватив одной рукой, другой он легонько шлепал по окровавленной щеке, но стеклянный взгляд янтарных глаз закрылся.

— Черт! Никки! Очнись!

Мужчина тряс её, в тщетной надежде привести в себя, но Никки уже находилось далеко в смертельно-сладких грезах, далеко в своем маленьком счастье.

Хриплый стон вырвался из груди вместе с очередным гранатовым потоком крови. Кукла на дрожащих ватных ногах ступала по тротуару, оставляя кровавые следы. Неоновые фонари освещали её беспросветную стезю навстречу к предсмертному закату луны, что таким же серпом висела на небе, как наполовину отклеившийся шрам на шее. Ноги онемели так же, как руки. Но она продолжала зажимать рану. Пуля застряла в предплечье. Она чувствовала как свинец передвигается по её плоти, и из красного рта хлынул кровавый кашель.

Нервный, отчаянный смех вырвался вместе со слезами.

— И все-таки зря я ввязалась во все это безумие, дядя Адзума.

Кукла зашлась слезами, кровавыми руками ударив по лицу. Отойдя как можно дальше от проезжей части, наркоторговка рухнула на колени.

— Какая ирония, вас погубила ваша сестра, а меня — …

Силы полностью покинули тело, и стан наклонился вперед, Кукла ничком упала в объятьях тонко покрывшейся снежной пленкой асфальта.

— Снова снег.

Кукла протянула руку вперед, на которую падали снежинки.

— Снег, снег, погаси красный огонь Дракона.

Хлопья снега покрывали черную фигуру, вокруг которой ореолом образовалась кровавая колыбель, погружая в свой сон «злодейку» города.

Легкий дымок от сигареты уходил в небо. Сделав очередную затяжку, Шизуо перешел дорогу, направляясь с работы. Непривычно холодная погода заставила даже городскую легенду поежиться от назойливых снежинок. В столь прекрасный снежный вечер в Икебукуро ничего не могло случиться. Ничего такого, что могло выйти за привычный ритм района. Даже истекающая в собственной крови фигура, что перекрывала тротуарную дорожку.

Шизуо остановился, опешив на мгновение, но тут же преодолел расстояние, нахмурившись, как только наклонился над поглощённой мраком фигурой, из уголка рта которой стекала струйка крови. Хейваджима присел на корточки, аккуратно перевернув девушку и зажав сигарету меж зубами, удивленно взметнул бровями. Кукла Вуду. И что делать? Позвонить в скорую? Или еще и полицию? Шизуо потянулся уже за мобильником, когда любопытство заставило его потянуть руку к злополучным очкам, скрывающим истинную личину головной боли города Токио. Но хитро замысловатая конструкция оказалась не так проста. Повозившись с ней, Шизуо понял, что очки прикреплены к волосам, которые оказались всего лишь париком. Стянув их, бармен замер. Сигарета выпала из губ, упав на снег.

— Ты ведь… — единственная удивленная фраза, вырвавшаяся из уст.

Спешные шаги приближались к загадочной паре у тротуара, которую сомкнул полукруг якудза, что пришли по душу Куклы.

— Эй, парень, это наша добыча.

— Лучше тебе пойти домой и забыть то, что ты видел.

Но на их слова не последовало никакой реакции. Хейваджима лишь выпрямился, размяв шею, от хруста которого мужчины вздрогнули, ведь они вспомнили о городской легенде…

Снег продолжал окрашиваться в благородный алый под растрепанными каштановыми прядями, чьи кончики горели алыми язычками.