Слова на букву М

– Белые ваши. Начинайте.

– Но вы уже сами себе поставили шах - моим конём.

– Ход в любом случае ваш.

– А что, если я сейчас возьму вашего короля?

– Видно, такова его судьба.

Вкладывая в это движение всю ненависть к сидящему напротив человеку и хаосу, который он представлял, Холмс сжал дрожащими, непослушным пальцами железную головку коня, поднял и, чудом не уронив, сбил им вражеского владыку, а вместе с ним двух пешек. Не успел страждущий игрок вернуть рукам терпимое положение, как противник баз зазрения совести и ума убрал белого коня своим офицером.

– Без короля нельзя продолжить партию!
– на грани истерики запротестовал Холмс.

– Я попробую.

– Вы что - идиот!?

– Хмм! Такие страсти - из-за каких-то болвашек! Ах, конечно! Порядок... Мне рассказывали, что в вашем кабинете стоит такой шкаф с двадцатью шестью выдвижными ящиками, каждый из которой назван той или иной буквой; семь рядов, в каждом - четыре ящика, кроме верхнего, в котором - два. Первый назван "А", второй - "В", третий - "С", четвёртый - "D", пятый вдруг - "Е", потом почему-то "F"...

– Это алфавит! Неужели не знаете!?

– Как же, слышал. Но почему я или вы должны ему подчиняться? В нем есть какая-то логика? Первая "А" - она распространённей других букв?

– Нет...

– Буква означает фонему; фонема обладает рядом физических характеристик. Это отражено в вашем алфавите?

– Моём?...

– Вот индийские филологи перечисляют гласные отдельно от согласных - мне это импонирует. А в древнегерманском своде рун первой какбыбуквой шла "F", за ней - "U", дальше - "Т", и уж только потом - "А". Так с какого перепугу я, гордый потомок саксов и норманнов, стану подчиняться грамотейской причуде финикийцев, которых и след-то простыл!? Чёрта с десять! Плюю я на ваш алфавит, на ваши шахматы и на весь остальной конформизм!

Холмс подавил в себе нежданный нахлыв симпатии и произнёс с прищуром:

– Профессор, вы себя разоблачаете: у вас всё же есть научная страсть - пусть не к математике, но к лингвосемиотике. Пляшущие человечки, сабельная М - ваши творения, а на моего брата вы нагло клевещете!

– Отвяжитесь вы от меня с этими человечками! ... Всякий, кто знает обо мне хоть что-нибудь, в курсе, что - да, я помешан на буквах. И только особо углублённые в тему понимают, что мне, деграданту гениальной ветви, никогда не хватило бы запала на создание особого алфавита, даже под такой примитив, как латиница! Вы видели мой почерк? Вот, полюбуйтесь ещё!: вы давно уже заритесь на мой дневник.

Над шахматной доской из дрожащей от гнева руки Мориарти пролетела книжечка в обложке из зелёного сафьяна; индийская работа - оценил переплёт Холмс раньше, чем блокнот упал в его пригоршни, причиняя вполне предсказуемую боль. Когда непроизвольные слёзы высохли, вдоль раскрытых страниц (бумага французского производства), покоробленных рейхенбахским водоворотом, вытянулись почти не расплывшиеся (хороший графитовый стержень, опять-таки индийский) вертикальные линии, от которых в разные стороны перпендикулярно отходили чёрточки равной длины, то одиночные, то составляющие группы: от двух до восемнадцати - вправо и до пяти - влево; одна перечёркивала вертикаль.

– ......... Аа, ну, это ясно, что такое, - модернизированное древнеирландское письмо огам; горизонтальные лини означают звуки, левые - согласные, правые - гласные. С вашего позволения я расшифрую это за час с четвертью, с учётом того, что вы, конечно, перепутали алфавитный порядок букв (ведь число чёрточек отражает порядковый номер литеры).......... С другой стороны, будь там что-нибудь интересное для меня, вы бы это скрыли... Но всё равно займусь, если вы не против: надо держать ум в форме.

– Пойдёмте лучше в ресторан, - предложил Илай Тайфер.

– Если угостишь, - отозвался сосед с параллельной полки.

– Это уж как всегда! Джей. ... Хм, мистер Холмс...

– Вам надо покормить ваш мозг, Холмс, а то и за три часа не осилите мой манускрипт.

В вагоне-ресторане было солнечно и безмятежно. Четыре спутника поглощали ветчину с жареной картошкой и цветной капустой, запивая молодым бургундским. На десерт заказали сыр с виноградом, кофе и яблочный штрудель.

Холмс: Хотите знать, как понял, что вы братья?

Мориарти: Нет.

Дарвел (Холмсу): Давайте я хотя бы порежу ваш кусок.

Холмс (несколько подавленно): Буду признателен.

Дарвел: Парни! Смотрите, какой обалденный обрыв! Прямо бездна!

Сотрапезники Холмса приникли к окну, а он вновь вперил взгляд в подогамические записки.

Холмс: Профессор! Вы даже не изменили порядка букв согласно алфавиту!?

Мориарти (словно оправдываясь): Я пытался! Пять или шесть раз - и всё время забывал последовательность. ... Писал себе шпаргалки - они сразу терялись. Поневоле пришлось воспользоваться уже существующим... этим, как его...

Холмс: Могли бы прибегнуть к своему древнегерманскому...

Мориарти: Из него я помню только первые пять знаков, дальше не идёт.

Холмс: Какой вы жалкий человек, Мориарти! Ну, что вы тут пишете! "Приехали в Цюрих. Погода хорошая". ... Так и придётся мне похоронить легенду о гениальном главаре мировой преступности...

Тайфер: Милостивый государь, я имел удовольствие повидать нашу планету, и поверьте моему опыту: никакая мировая преступность просто невозможна. Для её наличия нужны, по-моему, во-первых, нормальные законы, чтоб их нарушать; во-вторых, законопослушное большинство, чтоб было о чём вообще говорить; в-третьих, достаточное общественное богатство и свобода, чтоб была какая-то цель и возможность; в четвёртых, подходящий национальный характер: хладнокровный, эгоистичный, трезвый, грубый. Присутствие всех названных факторов крайне редко. Например, в Испании нет путных законов; в Италии, особенно на юге, просто нечего противопоставить - там все преступны; в Греции или Ирландии жизнь так скудна, что в ней не найти интереса для мельчайшей авантюры. С характером всё особенно затруднительно: немцы слишком трусоваты, русские слишком альтруисты, французы... Самый парадоксальный случай! На моей милой родине есть преступники - их там пруд пруди!
– но не преступность: этот народ и сам воздух, которым он дышит, слишком - как бы сказать - артистичен, что ли. Взять хоть Арсена Люпена...

Холмс (в сторону): Чтоб ему пусто было!

Тайфер: Ну, что он - вор? Нет! скорее коллекционер, которому очень не хочется платить. А чудик, живущий в подвале Большой парижской оперы!... А господин Герн, он же...

Холмс: Фантомас.

Тайфер: Это вообще клинический случай! Для убийства одного человека заполнил целую комнату кобрами!
– специально из Индии выписал семьсот голов - с расчётом, что половина сдохнет по дороге. Это ж какие расходы, а! При том, что пара гадюк из-под Фонтенбло с блеском справилась бы за полтора франка!