Словенская литература ХХ века

Сатирическая комедия «Креатуры» (1934), восходящая к цанкаровской традиции, поднимает проблему двуличия и беспринципности интеллигенции в период событий 1914 г. В основе сюжета – поведение люблянских интеллигентов, без колебаний доносящих полиции на революционно настроенного студента. Уличенные в подлости, они ради соблюдения приличий обещают друг другу, что постараются смягчить его участь, но ничего не предпринимают.

В следующей исторической драме «Великий бунт» (1936), посвященной крестьянскому восстанию 1573 г. под руководством Матии Губеца [99] , казненного затем в Загребе, Крефт подчеркивает роль народных масс в истории, поднимая на пьедестал национальной истории героев-крестьян. Главная особенность этой «коллективной драмы» – наличие «коллективного героя», словенского крестьянства. Мятежники борются за «старую правду», в действительности же – за свои человеческие права. Цель «крестьянского короля» Губеца – дать «кесарю кесарево, и крестьянину крестьянское», «бороться против несправедливости и насилия, бороться за старую правду, что принадлежит нам и Богу». В интерпретации автора восставшие крестьяне – предшественники Великой французской революции, борцы за ее идеалы: Свободу, Равенство и Братство. Вот только время для этих перемен еще не пришло, общественно-политические предпосылки не сложились и поэтому герои вынуждены сложить свои головы на лобном месте.

99

Губец Матия (1538–1573) – крестьянин хорватского происхождения, предводитель словенско-хорватского восстания 1573 г., публично казнен в Загребе: «коронован» раскаленным венцом, а затем четвертован (примеч. ред.).

В 1930-е гг. актуальной для словенской сцены становится также реалистическая буржуазная драма, поднимающая проблемы буржуазной семьи, ее духовные и этические противоречия. Ее представляют произведения И. Брнича и Ф. Козака.

Брнич создал драму о мелкобуржуазной среде небольшого городка «В четырех стенах» (1936). Действие происходит в словенской провинции в последнее десятилетие перед катастрофой Первой мировой войны. В пьесе сделана попытка показать национальный словенский характер. Автору, хорвату по отцу, словенцы кажутся слишком безропотными и при этом заносчивыми, зажатыми и неизобретательными. Герой пьесы интеллектуально ограничен, бесхарактерен и при этом о себе очень высокого мнения. Из своей роли чиновника, официального лица, которую он должен играть на рабочем месте, герой не выходит и дома. Здесь он с миной «властителя» во имя «старой патриархальной добродетели» наводит страх на жену и троих детей. Главная ценность, которую должна лелеять образцовая мелкобуржуазная семья, – это уметь делать вид, что всё в рамках приличий, так чтобы со стороны все казалось образцовым. Результат такой философии – полная деградация и окончательный упадок семьи.

Пьесы Фердо Козака «Петер Клепец» (1940) и «Красавица Вида» (1940), написанные перед Второй мировой войной и впоследствии переименованные автором (послевоенные названия: «Профессор Клепец» и «Вида Грант»), посвящены разоблачению насквозь прогнившего и аморального мира мещанства и его «философии». Перед автором встала дилемма – что дальше? Потрясения Первой мировой войны не изменили психологию городских обывателей к лучшему. Ответ оказался не за горами – в затылок Европе уже дышала новая война.

В истории словенской литературы вряд ли найдется более бурный и противоречивый период, чем межвоенное двадцатилетие. За это время в словенской литературе успел возникнуть и сойти со сцены экспрессионизм, утвердился социальный реализм, появились десятки выдающихся авторов – прозаиков, поэтов, драматургов, критиков. Именно в этот период словенская литература окончательно шагнула в ХХ век, сохранив и усилив национальную самобытность. В межвоенном двадцатилетии коренятся не только тенденции развития словенской литературы периода оккупации и народно-освободительной борьбы, не только тенденции социалистической эпохи вплоть до распада Югославии, но в значительной мере и те особенности, которые характеризуют литературу независимой Словении.

Литература периода Второй мировой войны и первых послевоенных лет (1941–1950)

В ночь на 6 апреля 1941 г. без объявления войны германские войска начали наступление на югославских границах. Территория Словении в течение нескольких апрельских дней была оккупирована и разделена между Германией, Италией и Венгрией. Большая часть словенских земель по решению Венской конференции (21–22 апреля 1941 г.) отошла Германии, которая сразу же начала проводить политику регерманизации [100] . На занятых немцами землях Словении немедленно было реорганизовано административное деление, распущены общинные советы, создан новый полицейский аппарат. Население было подвергнуто унизительной процедуре «расового определения» (нацификации, делившей всех жителей на четыре категории). Широкую пропагандистскую деятельность вели активисты немецких культурно-политических организаций (в рамках сформировавшегося еще в предвоенные годы движения «Культурбунд»), часто под угрозой репрессий вербовавшие в свои ряды новых и новых членов. Наряду с этим шло массированное наступление на позиции словенского языка. Уже с первых дней оккупации на занятых немцами территориях официальным языком общения был провозглашен немецкий; были заменены все словенские названия, имена писались только по-немецки. Закрылись все словенские школы, прекратили выходить печатные издания, последовательно уничтожались книги на словенском языке в публичных и личных библиотеках. Архивы вывозили в различные города Третьего рейха. Параллельно немецкие власти насильственно выселяли словенцев в оккупированную Сербию и немецкие города. В период 1941–1942 гг. было депортировано 80 тысяч [101] словенцев вместо запланированных 220–260 тысяч [102] , что объясняется противодействием со стороны партизан.

100

Свои экспансионистские устремления идеологи Третьего рейха мотивировали необходимостью возвращения бывших австрийских земель и объединения всех немцев (особенно проживавших на территориях, пограничных с Третьим рейхом) в единое государство.

101

Ferenc T. Okupacija slovenskega ozemlja // Slovenska novejsa zgodovina. 1848–1992. Ljubljana, 2005. S. 587.

102

Ibid. S. 586.

Если на территории, занятой немецкими и венгерскими войсками, вплоть до освобождения политическая и культурная жизнь словенского народа фактически замерла, то в Люблянской покраине с центром в Любляне, оказавшейся под властью фашистской Италии, дело обстояло несколько иначе. Положительным фактом было сохранение позиций словенского языка: он использовался в качестве официального наряду с итальянским (правда, при главенствующей роли последнего). Продолжали функционировать словенские начальные школы, в Любляне работали оперный и драматический театры, выходило несколько журналов, печатались книги на словенском языке, однако сразу была введена итальянская цензура. В этих условиях здесь начинают консолидироваться революционные и консервативные силы Словении. По инициативе Компартии в Любляне был создан Освободительный фронт (ОФ) словенского народа. Эта политическая и общественная организация, объединившая наряду с коммунистами христианских социалистов демократически настроенную часть общественно-спортивного движения «Сокол» и представителей научно-технической и творческой интеллигенции, провозгласила борьбу за освобождение и будущее политическое переустройство страны. Лидеры других политических партий заняли компромиссную позицию по отношению к оккупантам, а впоследствии открыто встали на сторону новых властей, определив своей главной задачей спасение народа от «коммунистической чумы». Уже с мая 1941 г. по инициативе руководства Словенской народной партии и при поддержке оккупационных властей в Люблянской покраине создаются первые военизированные формирования «белой гвардии» («Словенский легион», «Сокольский легион» и др.), большинство которых в марте 1942 г. объединяются в «Словенский союз», координировавший действия коллаборационистских сил на этой территории и осуществлявший связь с членами югославского правительства в изгнании. Вне Любляны уже во второй половине 1942 г. появляются опорные пункты созданной новыми властями военизированной «добровольной антикоммунистической милиции» («Milizia volontaria antikomunista»), в состав которой вошли словенские отряды «сельской охраны» – «vaska straza») и отдельные объединения четников. В конце 1943 г., после капитуляции Италии и захвата Германией значительной части территории Люблянской покраины, здесь начинают создаваться добровольческие вооруженные отряды домобранцев для борьбы с партизанами и частями народно-освободительной армии. Большую роль в поддержке белогардистов и домобранцев сыграла словенская католическая церковь. С территории Люблянской покраины, где раскол общества был наиболее ощутим, усиливающееся социальное противоборство распространялось и на другие регионы, занятые немцами. Вместе с тем набиравшая силу партизанская война захватывала все более широкие слои населения, постепенно приобретая характер всенародной [103] .

103

Развитие партизанской войны и народного сопротивления в разных регионах Словении имело свою историю и свои особенности. См. об этом: Prispevki za novejso zgodovino. Ferencev zbornik. L. XXXVII. Ljubljana, 1997. St. 2.

1941–1945 гг. не стали в строгом смысле слова рубежами определенной литературной эпохи, не привели к резкой смене художественных направлений и тенденций глобального характера, что отмечают многие ведущие словенские литературоведы (А. Слодняк, Б. Патерну, Ф. Задравец, В. Смолей и др.) [104] . В произведениях словенских авторов тех лет можно выявить черты экспрессионизма и социального реализма – основных художественных течений предвоенной эпохи. Получают дальнейшее развитие наметившиеся еще в 1930-е гг. тенденции (например, постепенный отход писателей-экспрессионистов в сторону литературы традиционного реализма или все более резкое выступление представителей клерикального направления против экспрессионизма и социального реализма в защиту собственной литературно-эстетической программы).

104

Smolej V. Zgodovina slovenskega slovstva. Zv. VII. Slovstvo v letih vojne 1941–1945. Ljubljana, 1971. S. 5–10; Zadravec F. Slovstvo v casu NOB kot periodizacijsko vprasanje // Jezik in slovstvo. L. XVII. 1971/1972. St. 5. S. 133–138; Paternu B. Poglavje iz slovenskega narodnoosvobodilnega pesnistva // Pogled na slovensko knjizevnost. Knj. 2. Ljubljana, 1974. S. 217–247; Slodnjak A. Slovensko slovstvo. Ljubljana, 1968. S. 410–413.

В то же время годы войны и оккупации стали важной вехой в истории Словении – встал вопрос о сохранении национальной самостоятельности и самобытности словенского народа, о его будущем. Это время определило важные перемены во всех сферах общественной жизни, в том числе в культуре и литературе; эти перемены отразились и на судьбах авторов. Многие внелите ратурные факторы обусловили своеобразие литературного процесса рассматриваемого периода, его элементы и сегодня продолжают уточняться и дополняться, благодаря возвращению из небытия уже известных и открытию новых имен.

Словенская литература военного времени представлена партизанской поэзией, прозой и драматургией; произведениями, создававшимися в лагерях и тюрьмах, в изгнании, а также творчеством писателей на освобожденной территории. Она проникнута духом национального и социального протеста. Другой составляющей литературной жизни были художественные тексты, легально издававшиеся в оккупированных областях Словении, главным образом в Любляне. Хотя прекратили работу крупнейшие словенские газеты и журналы «Люблянски звон», «Содобност», «Деянье», «Модра птица», «Младика», большинство издательств, среди которых были Словенская Матица, Общество Св. Мохора, Общество Водника, свою работу продолжали. Действовало несколько издательств и издательских объединений либерального и клерикального толка, в военное время в Словении выходило около 200–300 книг ежегодно. До 1944 г. издавались журналы «Дом ин свет» и «Уметност», знакомившие читателей с новостями литературной и художественной жизни Словении. Среди авторов были люди самых разных политических взглядов: от тех, кто поддерживал ОФ или сохранял нейтралитет, до писателей, открыто выступивших против освободительного движения. Особую группу составляют произведения, которые были написаны в эти годы, но по ряду причин были опубликованы позднее. Они сохранили дух военного времени и тематически тесно связаны с этим периодом.

Уже в начале оккупации деятели словенской культуры (на подпольном Пленуме культуры Освободительного фронта в сентябре 1941 г.) провозгласили лозунг «молчания культуры» в условиях фашистского террора. Однако свое отношение к происходящим событиям выразили почти все крупнейшие писатели разных поколений: от старейшины словенской поэзии О. Жупанчича до самых молодых. Многие писатели и деятели культуры уходили в партизаны, становились бойцами, политработниками, издателями партизанских газет, журналов, членами культурных отделов. Другие (О. Жупанчич, С. Шали) оставались на оккупированной территории, их произведения печатались как в легальных, так и в нелегальных изданиях.

Нелегальная и партизанская литература занимает в этот период центральное место как по глубине и правдивости отражения событий, так и по широте вовлеченности в литературную жизнь людей разных возрастов и профессий. Литература народного Сопротивления явилась не только важной составной частью культурной жизни народа, но и историческим документом своего времени. В 1941–1945 гг. происходит существенная жанровая перестройка литературы. Особую значимость приобретает партизанская поэзия, прежде всего гражданская лирика, проникнутая духом борьбы, обогащенная новыми, по сравнению с поэзией предвоенного времени, темами и мотивами. В драматургии и прозе получают развитие малые формы: повести, новеллы, короткие рассказы, а также одноактные пьесы-скетчи. Весьма актуальными становятся публицистические жанры – репортажи и очерки. Все произведения издавались в труднейших условиях. В Любляне в начальный период войны словенские подпольщики печатали и распространяли газету Освободительного фронта «Словенски порочевалец», редакторами которой были Б. Кидрич и Э. Коцбек. Здесь же зимой 1941–1942 гг. был напечатан альманах «Словенски зборник 1942» со стихами О. Жупанчича, М. Бора и статьями Б. Зихерла, Ю. Козака, Ф. Козака, Э. Коцбека, Б. Кидрича.