Слово о князе Владимире

С этой самой поры Владимира, по-видимому, стали в народе величать «Красным Солнышком». Таким он и воспет в былинах:

Во стольном городе во Киеве

У ласкового князя у Владимира

Было пированьице, почестей пир

На многих на князей, на бояр,

На могучих на богатырей,

На всех купцов на торговых,

На всех мужиков деревенских.

Удивительный пример того, когда в истории кратчайший период запечатлевается на века в памяти народной, в отличие от долгих лет безвременья, которые обычно бесславно исчезают, канув в Лету.

Пиры и гульбища прекратились лишь в последнее десятилетие жизни Владимира Святославича. Их место заняли христианские посты и праздники, а народные игрища переместились в глубинные территории — отдаленные русские города и веси, проводились по местному обычаю, пока вовсе не трансформировались благодаря возрастающему влиянию церкви. Усиливалось классовое расслоение городского населения, имущественное неравенство отдельных его слоев.

Героическая эпоха Владимира Святославича, как справедливо замечает Б. А. Рыбаков, была воспета и феодальным летописцем, и народом потому, что политика князя совпадала в тот период с общенародными интересами.

В связи с бурным ростом населения Киева интенсивно застраивались прилегающие к детинцу площади и на Старокиевской горе, и у Днепра на Подоле. Здесь селятся камнетесы, плотники, ткачи, гончары, огородники. Основные строения были наземного типа — каркасно-столбовые и срубовые и стояли тесно — стенка в стенку. Поэтому улицы являли вид сплошных рядов или оборонительных заграждений.

Во всех концах на месте бывших кумирен и языческих требищ строились деревянные церкви, а в «граде Кия», там, где недавно возвышалась статуя Перуна, воздвигали храм в честь святого Василия, чье имя, как упоминалось ранее, при крещении принял киевский князь. Одновременно возвели самую грандиозную в то время церковь на Руси в честь Пресвятой Богородицы, получившую название Десятинной. Как раз на этом месте ранее находился дом варяга Иоанна и его сына Федора, ставших первыми русскими христианскими мучениками, погибшими за православную веру.

Как мы уже говорили, казначеем Десятинной церкви был поставлен грек Анастас, возведенный в сан епископа за оказанные князю услуги при осаде Корсуни. При нем началось интенсивное накопление церковных богатств — как денег, так и имущества, благодаря которым так скоро утверждалось экономическое и политическое могущество православной церкви на Руси.

Этот храм стал прототипом ряда русских церквей и соборов. По своим масштабам он превосходил многие из тех, что появились в дальнейшем, в том числе и Софийский собор, построенный при Ярославе Мудром. Десятинную церковь украшали лепные узоры и росписи византийского образца. Ее венчали двадцать пять глав, которые изнутри подпирались множеством каменных столбов, облицованных яшмой и другими самоцветами. Стены были расписаны фресками, а перед входом, по обе его стороны, установлены привезенные из Корсуни медные кони: получилась типичная греческая базилика, сочетавшая элементы античной и византийской архитектуры.

Век церкви оказался недолгим, а судьба — трагической. В ее подземелье в каменных саркофагах захоронили останки Владимира и его супруги Анны. Ярослав Мудрый с приходом к власти наложил опалу на любимую церковь отца и возвел для себя новый храм — Софийский. А детище Владимира оставалось его усыпальницей вплоть до золотоордынского нашествия. Осенью 1240 года орды Батыя овладели Киевом, разграбили и сожгли город. Десятинная церковь рухнула под тяжестью спасавшихся на ее крыше людей. Лишь в 1635 году по велению митрополита Петра Могилы руины этого храма расчистили и на их левом крыле возвели из остатков уцелевших стен небольшую церковь с прежним названием. Никаких сообщений о том, что в ходе строительства производились раскопки подземелий Десятинной церкви, мы не имеем. Только в 1824 году с благословения митрополита Евгения [9] раскопки Десятинной церкви провел археолог К. А. Лохвицкий — страстный исследователь русской старины, основатель Исторического музея при Киевском университете. Материалы раскопок по указу Святейшего синода передали в архивы Киево-Печерской лавры, общие данные о них обнародовали.

9

Митрополит Евгений, в миру Ефимий Алексеевич Болховитинов, был известен не только как церковнослужитель, но и как крупный ученый. Он родился в 1767 г., учился в воронежской семинарии, а затем в Московской духовной академии, где увлекся идеями Новикова и Бан-тыш-Каменского — представителей русского просветительства. Серьезно занимался изучением архивов, написал историю московского края. Б 1800 г. после смерти жены и детей постригся в монахи. Назначался префектом Петербургской духовной академии, занимал высшие епископские должности в Новгороде, Калуге, Пскове и Киеве, одновременно изучал историю, этнографию и литературу — не только церковную, но и светскую. Увлекался и стихотворством, был в дружеских отношениях с самым безбожным поэтом того времени — Г. Р. Державиным. Труды Болховитинова отличались строгой объективностью, критическим подходом к фактам исторической действительности и памятникам дровней литературы. В раскопках Десятинной церкви он сам принимал непосредственное участие.

В ходе археологических изысканий обнаружили и вскрыли два саркофага. В одном находился женский скелет, в другом — мужской. Обращает на себя внимание тот факт, что женский костяк полностью сохранился. По версии церковных писателей, это были останки княгини Ольги. Приводился стереотипный рассказ о том, как «прах княгини распался на глазах свидетелей». На самом же деле откопали женский скелет, принадлежавший, вне всякого сомнения, княгине Анне, умершей прежде князя Владимира в 1011 году. Ольгу же, по преданию, похоронили вне пределов «киевского града», вероятнее всего, поблизости от ее постоянной резиденции в Вышгороде, в 18 километрах от Киева, на берегу Днепра.

При вскрытии второго саркофага, в котором, как установили, покоился прах Владимира, глазам археологов предстала несколько необычная картина: у скелета недоставало черепа и кистей обеих рук. Однако создавалось впечатление, что в гробницу ранее никто не проникал, так как сохранились остатки одежды и утвари, слиток серебра очень высокой пробы, деньги и, наконец, колокол времен князя Владимира. Если бы эти предметы обнаружили в процессе проводившихся Петром Могилой работ, то вряд ли их вновь погребли бы под толстым слоем каменных руин, скорее, они стали бы церковными реликвиями.

Духовенству пришлось срочно заниматься сочинением версии о якобы имевшем место перенесении недостающих частей скелета Владимира в различные церковные обители России в качестве святых мощей. Так, глава князя будто бы находилась в пещерах Киево-Печерской лавры, кисти рук — в Киевской Софии, а челюсть — в Успенском соборе Московского Кремля. О том, куда же в действительности подевались названные фрагменты костяка Владимира Святославича, приходится только догадываться и предположить, что их там не было с самого дня похорон…

Бурное развитие торговли резко увеличило спрос на деньги. И Владимир Святославич учреждает собственную чеканку монет. Под надзором тиунов (надсмотрщиков) около ста кузнецов день и ночь варили серебро, отливали в опоках длинные стержни, резали их на кружки. На одной стороне выбивалась княжеская печать — Владимир с венцом на голове, с крестом в правой и скипетром в левой руке; на обратной — княжеский знак: три перекрещенных копья и надпись: «Володимир на столе, а се его серебро». Такой вид имела гривна Владимира.

Такой же печатью помечалось его серебро и золото, она же изображалась на стенах его палат и храмов как символ власти и могущества князя. Восковая печать прикладывалась на золотом шнуре к грамотам, рассылаемым во все концы света, к хартиям и уставам, к жалованным грамотам па владения землями и имуществом. Обзаводились личными золотыми, серебряными или из твердого камня виниса печатями бояре и воеводы. С той же поры пошли боярские и княжеские гербы.

Денежное обращение прочно вошло в жизнь государства. Помимо дани в натуре — житом, мехами, воском, рыбой каждая земля теперь обязывалась выплачивать ежегодно определенную сумму в гривнах: Новгород — две тысячи гривен, Червен и Волынь — по полторы, Тмутаракань, тиверцы и уличи — по тысяче и т. д. Денежными податями облагались каждая домина, место на торгах, переправы и переезды через мосты. Вводилась также плата и за церковные требы — крещение, венчание, отпевание и пр.