Слово о полку Игореве – подделка тысячелетия

Таким образом, в изложении древней истории Эмин вносит в текст политические интересы современности: когда он писал свою «Историю», шла русско-турецкая война за присоединение Крыма (при этом следует иметь в виду, что Иоиль мог разделять взгляды Эмина в силу их близкого знакомства).

Автор «Слова» прекрасно знал растительность и животный мир Украины. В «Слове» животные упоминаются свыше 80 раз, причем преобладают среди них охотничьи звери и птицы. Еще в XVIII веке на Черниговщине были известны цехи гоголятников, соколятников и других охотников. Крупных быков на Украине называли, как в «Слове», «турами», а чайку – «зігзічкой». Все более укрепляясь в своем мнении, что автором «Слова» мог быть отец Иоиль, А. А. Зимин утверждает, что, «прожив около 30 лет на Украине, Иван Быковский прекрасно знал флору и фауну Украины и мог описать ее в поэтическом творении» [247] .

247

Указанное сочинение А. А. Зимина. С. 320.

В «Слове» упоминается о «готских девах» («Се бо Готские красные двы въспша на брез синему морю»). В Крыму в XII веке существовала Готская епархия, сохранившаяся до 1781 года под именем «Готфийская митрополия», когда умер последний ее митрополит Игнатий через 10 лет после вступления русских войск в Таврию. Отсюда А. А. Зимин заключает, настаивая на том, что именно Иоиль был автором «Слова»: «Архимандриту Черниговского монастыря Иоилю, конечно, о «Готфийской митрополии» было хорошо известно. Это, в свою очередь, могло дать основание поэтическому образу «готских дв» в “Слове”» [248] .

248

Там же. С. 321.

Если Иоиль действительно был автором «Слова», то черниговский период его жизни (более 10 лет) был самым удобным временем по собиранию материала для этой работы и написания поэмы.

Ильинский монастырь, архимандритом которого был Иоиль, хотя и был вторым по значимости в Чернигове, но к тому времени в нем насчитывалось всего 32 монаха. Конечно, Иоиль приложил много усилий для возрождения обители, предприняв большое строительство, но все равно у него было достаточно времени, чтобы заниматься изысканиями источников для написания поэмы.

По указу Екатерины II от 4 декабря 1775 года и распоряжению Синода от 8 декабря того же года Иоиль был назначен архимандритом Спасо-Ярославского монастыря. Возможно, о его переводе походатайствовал Афанасий Вальковский (умер 15 февраля 1776 года) – питомец Киевской Академии, который возглавлял на этот период Ростовскую и Ярославскую епархию.

Архимандрит Спасского монастыря одновременно исполнял обязанности ректора Ярославской семинарии, студенты которой вскоре оценили его большие познания в богословии, истории и литературы, а также несомненный поэтический дар.

А. А. Зимин приводит в своем сочинении стихотворные выдержки из дневника ученика 2-го класса семинарии Ивана Ораевского, составленного в 80-х годах XVIII века, в которой «…встречаются следующие строки:

Парнас, тобою украшенный,Взирает, духом восхищен,И как Нарцисс, собой плененный,Стоит в весельи изумлен.

Поэт хочет, «…чтоб раздавался всюду глас: // «Блажен Иоилем Парнас».

Иоиль – не только украшение Парнаса, но и весельчак, «покровитель» учащихся:

Наук и мудрости любитель,Отец любезнейший для всех,Учащихся ты покровитель,Вина, веселий и утех.

В оде студента И. Г. Воскресенского (19 октября 1777 года) звучат те же мотивы:

Проснись, вспряни, живись блаженныйПарнас, Иоилем взнесенный,И обрати твой взор вокруг…»Или еще:«Не хор ли видишь ты, священный,На верх Олимпа вознесенный.

Автор оды пишет, что «нам жизни нет его дороже», он «мудрый муж» и т. п. Все это – не обычная льстивая похвала, а строки, продиктованные искренним чувством. Сходные нотки, хотя более выспренные и не столь непосредственные, можно обнаружить в оде от 27 марта 1782 года, и произнесенный учителем Сергеем Предтеченским Иоилю, как ректору семинарии:

Продли для нашего блаженстваСего отца муз век златой.

В одах «На тезоименитство», написанных составителем сборника Иваном Ораевским, находятся аналогичные строки:

Чистых муз любитель…Сей парнасских муз правитель…Наших муз отца… [249]

«Таким образом, – заключает А. А. Зимин, – ярославские современники Ивана (Иоиля) Быковского отлично знали о его поэтическом даре, и, возможно, в материалах, связанных с ними, следует искать следы “Слова о полку Игореве”» [250] .

249

Там же. С. 121—122.

250

Там же. С. 122.

Эти «следы», независимо от версии А. А. Зимина об авторстве «Слова», упорно искал выше уже упоминаемый нами ярославский краевед Владимир Васильевич Лукьянов (21.VIII.1908—3.IV.1986), который с начала 50-х годов систематически обследовал и изучал книжные хранилища Ярославля, заведуя Научной библиотекой Ярославского краеведческого музея и руководя Отделом книжных и рукописных фондов Ярославско-Ростовского музея-заповедника. Непосредственно в самой библиотеке Иоиля Лукьянов исследовал около 100 книг, которые показывают широкие интересы архимандрита Спасо-Ярославского монастыря. Именно в его библиотеке отыскались Никоновская и Кенинсбергская (Радзивилловская) летописи, которые могли использоваться при написании «Слова» [251] . В экземпляре Никоновской летописи, принадлежащей Иоилю, есть единственный разрыв у корешка книги, и именно на странице, где говорится о «могуте», слово, созвучное «могутам» Слова о полку Игореве. Им установлено, что Иоиль широко привлекал «Славянские сказки» Левшина для составления своей книги «Истина, или Выписка об Истине», Ярославль, 1787. В этой книге встречается термин «аварский», перекликающийся с лексемой «… шеломы оварьскыя» «Слова». Быковский состоял подписчиком многотомных изданий и журналов, бережно хранил сочинения Монтеня и Тернеция.

251

Лукьянов В. В. Библиотека Иоиля Быковского // Древнерусская литература и ее связи с новым временем. М., 1967. С. 49—53.

Первый владелец рукописи «Слова о полку Игореве» – Иоиль Быковский // ТОДРЛ. 1956. Т. 12. С. 42.

Однако, как выяснила впоследствии исследователь древнерусской литературы и литературы XVIII века В. Д. Кузьмина, книга «Истина, или выписка об Истине» – единственное составленное Иоилем произведение, напечатанное при жизни автора, серьезным аргументом для признания Иоиля автором «Слова» служить не может. «Истина» не подписана автором и представляет собой сборник мыслей из сочинений разных авторов, сгруппированных в три части («о вере», «о любви», «о надежде»).

В структуре «Истины» нет ничего примечательного, чтобы сделать заключение о глубоком знании автора событий XII века, связанных с походом князя Игоря. Образцом для нее служили курсы богословия, утверждает Кузьмина в своей работе «Мог ли архимандрит Иоиль написать “Слово о полку Игореве”». Исследовательница отклонила также предположение А. Мазона, что «Слово» могло быть «упражнением по классу риторики», написанным Иоилем в годы его обучения в Киевской Духовной академии, поскольку подобные упражнения имели совершенно иной характер, и среди дошедших до нас не известно «ни одного упражнения на историческую тему “старыми словесы”». Все так, но вот содержание книги все-таки говорит о серьезной начитанности ее автора, поскольку наряду с изречениями на церковно-моральные темы в ней помещены отрывки из сочинений М. В. Ломоносова, из «Живописца» Н. И. Новикова и других журналов, «Славянских сказок» М. Д. Чулкова, а также из произведений Овидия, Цицерона, Гераклита, «Кандида» Вольтера и его антиклерикального романа «История принцессы Вавилонской», философа и натуралиста де Мопертюи, французской энциклопедии. Уже этот, далеко не полный перечень известных авторов, чьи труды глубоко изучал Иоиль, показывает широкие интересы автора «Истины». Но быть автором «Слова о полку Игореве»?

В. Д. Кузьмина, теперь уже совместно с Л. В. Крестовой, сообщают в статье «Иоиль Быковский, проповедник, издатель «Истины» и первый владелец рукописи “Слова о полку Игореве”» ряд новых подробностей биографии Иоиля, анализируют состав его личной библиотеки и убедительно показывают, что, даже обращаясь к чисто светским памятникам, Иоиль выбирает из них лишь те цитаты, которые отвечают главной идее его компиляции, содержат нравоучения в духе ортодоксального благочестия. В итоге Кузьмина решительно заявляет, что ярославский архимандрит не мог создать «Слово о полку Игореве», с чем столь же решительно не согласился А. А. Зимин, вступив с ней в научную дискуссию. Он утверждал, что, будучи духовным цензором Ярославской вольной типографии, назначенным на эту должность в 1786 году вместе с архимандритом Борисоглебского монастыря, Иоиль смог подборкой выдержек из чужих произведений изложить свои общественно-политические представления, и только. Свое авторство «Слова» он по какой-то причине тщательно скрывал, оставив потомкам загадку, неразгаданную на протяжении более чем ста пятидесяти лет. Итак, заключает А. А. Зимин, «…и на закате своей жизни Иоиль сохранил верность идеалам, выработавшимся у него в 50—60-х годах XVIII столетия. «Новыми» словесами из чужих произведений он говорил то же, что в той или иной степени звучало в «старых» словесах Песни о походе Игоря» [252] .

252

А. А. Зимин. Указанное сочинение. С. 325.

К сожалению, начавшаяся плодотворная дискуссия между А. А. Зиминым и В. Д. Кузьминой внезапно оборвалась, поскольку Вера Дмитриевна ушла из жизни 6-го декабря 1968 года, успев ответить своему оппоненту последней статьей «Старые мысли, устарелые методы (Ответ А. Зимину)», написанной совместно с академиком Б. А. Рыбаковым и Ф. Филиным [253] .

А. А. Зимин оставался при своем твердом убеждении, что автором «Слова» был архимандрит Иоиль до конца своей жизни (1980 год), не дожив двадцать четыре года до выхода в свет книги академика А. А. Зализняка: «“Слово о полку Игореве”: взгляд лингвиста», в которой тот убедительно доказал, что ни Иоиль, ни кто-нибудь иной из просвещенных людей XVIII столетия не могли написать «Слово», о чем речь впереди.

253

«Вопросы истории». 1967. № 3. С. 161—167.