Случайная девочка
Шрифт:
– Ой, – снова повторяет Оливия. А малыш от обилия огоньков радостно подпрыгивает у меня на руках.
– Теперь кастрюлю ищи, – киваю на нижние ящики, куда еще не успел добраться мой сын.
Оливия поспешно поднимает за ним всякие крышки, пакеты и прочую неведомую херню. Кладет на место. Находит, наконец, ковшик и ставит разогреваться молоко.
Достаю с полки кружку, выбирая самую маленькую.
«Где мне это печенье искать?» – думаю лихорадочно.
– Неть, – заявляет мелкий тиран. – Хоцю Птю-птушка…
– Что на этот раз? – непонимающе смотрю на Олю.
– Кружку свою с петушком хочет, –
– Скажи, где что лежит, – отрезаю строго. – Я людей отправлю в Атаманский. Съездят, привезут. А вам с Дамиром там делать нечего.
– Все так плохо? – поднимает на меня глаза, полные ужаса.
– Наоборот. Слишком все хорошо, – усмехаюсь криво. – Лайма вроде как случайно на пулю налетела. Покушались на Розу Антонову.
– У Розы дедушка был каким-то начальником в полиции, – робко замечает Оливия.
– Да знаю я! – морщусь как от боли. – У нее точно никаких проблем с законом и связи с криминалом нет. Ревнивый любовник тоже отпадает, – добавляю в сердцах.
Наконец, нахожу коробку с печеньем. Кто его только ест, не знаю!
– Достань, – протягиваю Оливии.
Сознательно отвлекаю. Перевожу разговор на бытовые мелочи. Не хочу пока о подробностях трепаться. Есть у меня подозрения. Вполне возможно, исполнителя дуранули. Развели как лоха втемную.
Наплели про Розу, но поставили условие грохнуть во время определенного номера. Странная ситуация! Кто-то пуха на вентилятор накидывает, следы заметает. Сука. Но я все равно докопаюсь.
Дорогие мои! У нас появилась аудиокнига! Не пропустите! Переходите на аудиоформат и слушайте с удовольствием. Читает Ирина Пекарская.
Глава 10
Глава 10
Усаживаю Дамира на длинный островок посреди кухни. Не скрывая улыбки, слежу за каждым действием девчонки. Вот она протягивает малышу чашку с молоком и печенье. Он ест довольно. Смотрю на них и не могу оторваться.
– Есть хочешь? – спрашиваю у Оливии. – Я бы пожрал, – пожимая плечами, признаюсь со вздохом.
Спать идти уже бесполезно, все равно не усну. Поэтому надо перекусить и снова засесть за дело Лаймы. Изучить материалы, которые прислали осведомители.
– Ой, нет, не хочу, – наотрез отказывается девчонка. – Мне сейчас кусок в горло не полезет. Ничего не хочу, – всхлипывает на автомате. Отворачивается, пряча слезы от Дамира.
А мне так и хочется сграбастать ее в охапку. Утереть слезы. Утешить простым и самым действенным способом…
– Надо себя заставить, – усмехаюсь криво. – Давай омлет замутим. С помидорами и беконом. Я взбиваю яйца с молоком, а за тобой нарезка. Продукты в первом отсеке должны лежать, - страхуя Дамира, отдаю указания его тетке и точно знаю, она не посмеет меня ослушаться.
Да и кто бы решился? Взрослые мужики пасуют. А тут девчонка. Не фиг делать, построить!
– Ешь, ешь, – улыбаюсь сыну. И сам удивляюсь, как мелкий деловито точит печенье. Сидит на дубовой столешнице, болтает ногами. Лапочет что-то. Но я не могу разобрать ни слова.
– Папа, на, на! – протягивает мне малыш обмусоленное печенье. Нутром понимаю, отказываться
нельзя. Вообще без вариантов.– Спасибо, сынок, – принимаю «угощение», а у самого сердце топит, как у ненормального. – С голоду не помру, – подмигиваю Оливии.
– Дамир у нас добрый мальчик, – улыбается через силу она. – Всех всегда угощает, – поясняет поспешно и, заметив, как мой сын лезет в коробку за следующим, причитает строго. – Ой, Дамирочка, нельзя.
– Да все можно. Расслабься, Оль, – морщу нос, придерживаю сына одной рукой, а другой открываю ящик. Достаю венчик, забираю у девчонки ковшик из-под молока. Разбиваю яйца под пристальным вниманием сына. И все пытаюсь сообразить, когда я сам для себя готовил?
Давно. Даже вспомнить с ходу не получается. Всегда рядом помощники, прислуга. И на зоне полгода тоже баланду варил кто-то. Вздрагиваю по инерции, стоит вспомнить. Пришлось посидеть полгода. Так надо было.
Отмахиваюсь от воспоминаний и снова как дурак пялюсь на девчонку. Цепляю взглядом упругую попку, ножки, которые так и хочется раздвинуть. Хищно рассматриваю абсолютно ровную спину и тонкую шейку. Пройтись бы по ней губами, оставить пару-тройку отметин, чтобы каждый знал, кому принадлежит эта женщина.
«Остановись, Федя», – предупреждают меня остатки разума. Тут ребенок. Твой сын. А ты…
– Мася… Папа… Тутуту… К маме хоцю, – бормочет малыш. Абсолютно точно излагает свои мысли. Ну, весь в меня!
– Дамирка, мой хороший, – повернувшись, напевает Оля. Тяжело сглатывает. Видать, с трудом ей дается эта напускная легкость.
Чистая девочка. Очень искренняя. Все эмоции на виду. Ничего не прячет.
Она деловито включает электрический чайник. Надрезает помидор на четыре части и ошпаривает его кипятком. А потом уверенными движениями шинкует бекон в тонкую соломку и выкладывает на горячую сковороду.
Легко и уверенно действует. Кажется, всю жизнь на кухне проторчала.
Наверное, в женщинах от природы заложена способность готовить.
«И сводить мужиков с ума», – добавляю про себя с усмешкой.
Губами из рук сына принимаю очередной обслюнявленный обломок печенья. И радуюсь, будто самый дорогой деликатес ем.
– У меня все готово, – повернувшись, отрывисто бросает Оливия. А сама помидоры нарезает тонкими дольками.
– Держи, – протягиваю ей ковшик и с удовольствием наблюдаю, как шипит на горячей сковородке белая смесь, застывая почти мгновенно. Оливия что-то мешает со знанием дела. Отставляет сковородку в сторону.
А я тем временем, подхватив сына на руки, лезу в дебри Риткиного холодильника. Достаю оттуда оливки, ветчину, сыр, зелень. Все, что попадется под руку. И не сразу отдупляю, что кто-то вошел на кухню. Да я давно не заморачиваюсь. Привык уже. В доме всегда полно людей. Достаю банку с черной икрой.
«Оливия должна нормально питаться», – объясняю самому себе.
И дергаюсь от пронзительного крика нашей поварихи.
– Да ты кто такая, дрянь! Ты что тут устроила? Пошла вон отсюда, сука! – кричит всегда улыбчивая Ксения Петровна. И осекается, увидев меня. – Ой, Федор Николаевич, здравствуйте! – напяливает на злую морду маску добросердечия. – А я думаю, кто тут у меня хозяйничает, – тянет руки к Дамиру. И улыбается так сладко, что диабет заработать можно.