Случайная девочка

Но Федор отворачивается и резко роняет что-то Ефимову. И тогда тот, наплевав на приличия, в пол оборота рассматривает аудиторию и почти сразу находит меня.

Шепчет заговорщицки Анквисту. Муж кивает. Но уже внимательно слушает докладчика. Некогда ему отвлекаться. Любуюсь на бритый затылок и в меру накачанную шею. Вижу, как напрягается Федор.

Значит, сейчас все начнется!

Но защита продолжается в полной тишине. Лишь когда раздается заветное «Какие будут вопросы?», слово берет Торганов.

Просит указать, почему в перечне литературы нет ссылок на все источники. И почему чужих работ больше положенного процента?

– Я не поленился и посчитал, - заявляет серьезно. Поправляет на переносице очки в золотой оправе и снова зачитывает цитаты из разных работ. Бритникова и какого-то доктора Страпильщикова.

Голос Торганова эхом разносится по аудитории. И каждый из присутствующих понимает, чем запахло на всю аудиторию. Еще можно признать ошибку. Исправить список литературы.

Но Бритников словно не чует опасности и с апломбом заявляет.

– Это моя собственная разработка. Ноу-хау, так сказать!

А Виктор Петрович припечатывает гневно.

– Плагиат! Вы полностью переписали работу Страпильщикова… И присвоили ее себе.

– Этого не может быть… Это какая-то ошибка. Провокация! – взвизгивает Спирс. Но председатель комиссии дает слово академику Мухину. А тот и камня на камне не оставляет от диссертации Бритникова.

– Таким людям не место в науке, - размазывает окончательно. Это хуже, чем контрольный в голову. На репутации Бритникова поставлена жирная точка. На карьере преподавателя тоже.

Люди снимают видео. Тут же выкладывают в сеть. А Бритников, красный от негодования, даже возразить не может. Просто стоит и закипает от ненависти. А потом находит глазами меня. Смотрит в упор, будто убить хочет.

Вот и побудь в моей шкуре!

Так и хочется встать и крикнуть. Но я сижу, ни жива ни мертва. И только глупо улыбаюсь, будто это я сама все спланировала.

– Я попрошу посторонних покинуть аудиторию! – опомнившись, выкрикивает со своего места наш декан Асканов срывающимся голосом и добавляет по-свойски, словно извиняется. – Ребята, давайте на выход.

Студенты и аспиранты, как по команде, кидаются к дверям. Даже младшие сотрудники выходят. Оно и ясно. Сейчас начнется основная экзекуция. А универу дорога честь мундира.

Народ гуськом плетется к выходу. И я вместе со своими. Оглядываюсь на Федора. Но он остается на месте. Внимательно слушает дедушку-академика и Виктора Петровича.

И только когда мы с друзьями приходим в кафе в новом корпусе, муж присылает мне эсэмэску.

«Ты где? Я освободился».

«Встретимся на парковке», – наспех печатаю сообщение и со всех ног несусь к нашим машинам. Вижу издалека как в одну Ефимов уже усаживает академика Мухина. В свою запрыгивает Торганов. А около навороченного новенького Гелендвагена стоит скучающий Федор Николаевич и вполуха слушает водителя Диму.

«Надо будет спросить, чем дело кончилось», – ускоряю шаг и с изумлением наблюдаю, как к моему мужу походкой от бедра направляются Таня и Люда. Что-то спрашивают, призывно улыбаются, поправляют волосы. Явно набиваются. Словно кричат во весь голос.

Возьми нас! Ну хоть посмотри! Мы же такие красивые! И на все согласны. Только обрати на нас внимание!

Но Федор морщится недовольно. Делает знак освободившемуся Ефимову, и тот технично оттесняет девиц в сторону.

А сам Анквист, увидев меня, идет навстречу.

– Оль, ну сколько можно? Я уже забодался ждать, – смотрит он на свой швейцарский Брейтлинг.

– Давно ждешь? – фыркаю изумленно. Вглядываюсь в мрачное лицо Анквиста и пожимаю плечами. – Ты написал, я сразу пришла.

– Едем. Устал я. Дома поругаемся, – открывает дверцу. Помогает мне усесться и сам плюхается рядом. – Домой, Дима, – вздыхает устало и по привычке лезет обниматься.

Машина трогается. А я инстинктивно оглядываюсь назад. И в ужасе мажу взглядом по Тане и Люде, в изумлении застывшим посреди парковки.

Глава 45

Глава 45

Два месяца спустя

«Вот чего людям неймется?» – размышляю я, подъезжая к пятиэтажке на окраине Шанска. Смотрю на темные окна.

– Кажется, дома красавица, – усмехаюсь хмуро. – Вон, в коридоре свет горит, – киваю на тонкий отсвет, виднеющийся из кухни.

– Дома. Дома, – вздыхает Андрюха. – Пацаны вон пасут. Еле нашли, бро. Кто бы мог подумать?

– Ты еще скажи, что на контрразведку работает, – цежу, оглядываясь по сторонам. Пока Дима ищет место, где прибомбиться, замечаю двух своих бойцов на качелях.

– Еще двое в беседке, – докладывает Ефим.

– И один у соседки, – ухмыляюсь, доставая из кармана айфон.

– А? Нет. Там напротив бабка старая с сыном живет. Другая хата стоит запертая. И во всем подъезде ни одной молоденькой телочки, – отмахивается мой безопасник.

– Вот ты бестолочь, Ефимов, – как наша математичка в десятом классе, роняю раздраженно. – Я что, кому-то личную жизнь устраиваю? Сплю и вижу, чтобы кто-то за мои бабки пошпилился?

– Да нет… Ты не так понял, бро, – оправдывается Ефим. Но я уже не обращаю внимания. Тыкаю пальцем в самый часто используемый контакт. Улыбаюсь маленькой фотке, с которой мне улыбаются Оливия и Дамир.

Родненькие мои.

Кивком головы прошу Ефима выйти. А вместе с ним выходит и Димон.

Длинные гудки бьют в ухо, а сердце трепыхается от страха. Где моя Олечка? Может, случилось что?

– Да, Федя, ты где? – тут же откликается она. – Когда будешь?

И я выдыхаю. Все хорошо. Действительно, все хорошо.

– Да я тут по делам в Шанске. К Петровичу заезжал. С киатйцами по зуму перетерли, – поморщившись, тру переносицу. – Сейчас еще поболтаю кое с кем, и к тебе, чижик.

– Не задерживайся, – требовательно выговаривает моя девочка. – Завтра в девять к нам приедет организатор свадьбы. Надо прогнать весь сценарий…

– А я думал, организатора прогнать. Это я мигом, – счастливо смеюсь в трубку.

– Федя, – укоризненно выдыхает Оливка. Маслинка моя.

– Шучу, шучу, – тяну улыбу. – Скоро буду, чижик. Давай. Пока.

И выхожу из тачки вслед за ребятами.

– Тут не очень чисто, бро… Говорил же, давай привезем, – отворяет дверь в подъезд Ефимов.

– Да ладно, – отмахиваюсь я. В нос ударяет странный микс вареной капусты и кошачьей мочи. Бл.дь, противогаз мой где?

– Третий этаж, – докладывает Ефим, забегая вперед. Сзади пыхтят ребята из лички. Вроде все спокойно и ровно. Но почему-то в душе кошки насрали. Точно так же, как в тот вечер, когда поднимался в квартиру Лаймы в Атаманском.