Случайная мама

Костя исчезает, и мы остаемся один на один. Матвей Сергеевич медленно выдыхает, будто откидывая эмоции, и снова становится на удивление спокойным и на радость мне, как и прежде, уравновешенным.

Но на всякий случай под руку не лезу. Стою, смотрю, как он по-хозяйски открывает багажник моей машины. А тут уж и Костя идет с каким-то ящиком.

– Ставь, – распоряжается Яров. – И второй не забудь.

Костя снова улетает, а я решаю, что уже можно взглянуть. Все-таки машина моя, и я же должна быть в курсе, что буду перевозить! Откидываю пленку, которой накрыт ящик, и изумленно таращусь на его содержимое.

Тушки. Уже разделанные. В неприличном количестве. Я даже не берусь сосчитать и угадать, кто есть кто. Могу только определить, что это и то, что бегало, и то, что летало.

А рядом уже размещают второй ящик. Протянув руку, Яров откидывает ткань, и я вижу грибы. Их много.

Не в силах что-либо произнести, я перевожу взгляд на Ярова. То есть, пока я спала… он в это время… и все для меня…

– Опознаешь?

– После вашего урока в грибном ресторане? – мой голос чуть сиплый, и я говорю чуть громче, чтобы это было незаметно. – Конечно. Это белые грибы. Я хорошая ученица, Матвей Сергеевич.

– Тогда почему мне каждый раз хочется влепить тебе единицу?

Я вожу носком кроссовки по дорожке и смущенно пожимаю плечами. Снова смотрю на содержимое ящиков. И снова на Ярова. От порыва обнять его меня останавливает яркое воспоминание – его слова про «маленькое увлечение»…

Хочу ли я быть одной из Светлан? Нет. А другие варианты он не рассматривает.

Хмурится, как будто может заглянуть в мои мысли, и ему не нравится то, что он видит. Легкая проседь, пронзительный взгляд серых глаз, даже эта морщинка, которая сейчас проявляется, его тяжелый характер… Я достаточно взрослая девочка, чтобы признать: мне в нем нравится все. Но это ничего не меняет.

Легкое общение, флирт для поднятия настроения – на уровень выше лучше не подниматься.

– Что-то не так?

– Все так, спасибо большое. Разве что…

– Я искал, – говорит он с нажимом, видя, что я не решаюсь продолжить. – Мамонтов не было.

– Понимаю, – вздыхаю я и решаюсь озвучить: – Отличный запас на всю осень. А щепотка соли к нему, случайно, не прилагается?

Глава 21

– Да уж, – восхищенно тянет бабушка, возясь у плиты, – повезло с мужем твоей подруге. Деньги – что? Сегодня есть – завтра нет. Мы такое уже не раз проходили. А с таким мужчиной и без денег не пропадешь.

Я продолжаю приводить в порядок грибы, очищая их от веточек и листочков, а бабушка уже возится с банками.

– Бабуль, – говорю я, – зря ты это затеяла. Ты же знаешь, что у нас купорка слабо идет. И огурцы стоят, и помидоры – что мы со всем этим будем делать?

– Ничего, зима свое возьмет.

С другой стороны, долго хранить их нельзя, своих подружек-соседок она уже угостила, так что сидим, занимаемся. Я прерываюсь только на то, чтобы то и дело выпускать кошку на улицу.

– Что она так часто бегает? Погоду, что ли, сверяет? – ворчу я, вернувшись с очередных ее проводов.

Казалось бы, благодатная тема для разговора – бабушка своего приемыша любит, хотя та и успела еще что-то разбить. Но нет.

– Добытчик, – продолжает бабушка. – Жаль, мало сейчас таких мужчин. Днем в конторах штаны протирают, вечерами – то же самое на диване. А здесь даже у меня женские инстинкты проснулись!

– Это ты про желание постоять у плиты или еще раз замуж сходить?

Бабушка улыбается и отмахивается от меня большой ложкой. Хорошо, что у нее хорошее настроение. Мое вот как-то не очень, несмотря на то, что я привезла домой не только дичь и грибы, но и две пачки соли.

– Телефон убери, – оглянувшись, говорит бабушка, – лежит у тебя под рукой, только мешает. Не замечаешь, что ли?

Не замечаю, угу. Ни сообщения, ни звонка. Почему-то я думала, что он позвонит. Хотя бы потому, что мы простились на ноте неопределенности. Для него, естественно. Я-то выводы сделала. Или свои он сделал даже раньше меня?

Я отодвигаю телефон чуть подальше, но сама все равно то и дело посматриваю на темный экран. Пока ехала домой, репетировала и голос, и тон, и пару реплик подготовила, чтобы убедить его, что мне такие отношения не нужны. Похоже, ему они нужны еще меньше.

Возимся мы долго, и к лучшему: благодаря этому я сплю как убитая. Ну а утром просыпаюсь в бодром настроении. Смотрю на оранжевые цветы, но вчерашней меланхолии нет. Это некоторым можно уже про завещание думать, а у меня полно планов и дел!

– Ир, – заглядывает бабушка в комнату, – ты не забыла?

– Нет, конечно.

Она уходит собираться, а я сбрасываю сообщение шефу о том, что приду сегодня попозже. Не задавая лишних вопросов, он сбрасывает мне короткое «ок». Запомнил за столько лет? Или просто мне доверяет: если отпросилась – значит, для меня это важно.

Через час мы с бабушкой вместе садимся в машину, и я сбрасываю сообщение папе. Бабуля видит и понимает, с кем я общаюсь, но сегодня молчит. У кладбища я покупаю огромный букет красных роз – мама всегда их любила, и мы едем дальше.

Небо сегодня то хмурое, то с выглядывающими лучами, как будто никак не может определиться, что чувствует. Так и я. Не люблю сюда приходить, никогда не прихожу в поминальные дни. Это единственный день в году, когда я здесь появляюсь. День ее рождения.

Мамы здесь нет. Я не хочу думать, что она здесь лежит, не хочу думать, в каком она состоянии. Ее здесь нет. Она в моих мыслях и в сердце.

Папа уже на месте, и, пожалуй, давно. На памятнике нет пыли, в вазе красные розы. Бабушка едва заметно кивает ему и садится рядом на лавочку. А я стою. Стою и смотрю на фотографию мамы – красивая, какая же красивая, и так рано… Ей было всего сорок лет…

– Поедем? – спрашиваю я спустя долгое время молчания.

– Езжайте, – кивает папа, – я еще посижу.

Мы с бабулей уезжаем, а он остается. Столько лет прошло, а для него все равно это больно. Отец у меня довольно видный мужчина, но больше он не женился. Оказывается, такая сильная любовь – тоже плохо.

– Ну что, – говорит бабушка, когда я высаживаю ее у парадного, – сегодня вечером у нас выходной или ты опять куда-то в гости зайдешь?

– Выходной-выходной, – улыбаюсь.

Ну теперь дело за малым, и можно уже на работу. Тем более что клиника неподалеку от нашего ресторана. Я по записи, так что в очереди ждать не приходится. Здороваюсь со своим гинекологом и тут же получаю команду:

– Занимаем места!

– А можно его кому-нибудь уступить? – ворчу я, раздевшись и вскарабкиваясь на самое неудобное место, которое только можно придумать.