Случайная одержимость командора

Единственное, что я вытребовала у врачей, и они, скрипя зубами, разрешили, это ознакомиться с отчётом Логранда, и потом уже нырять в реабилитационные процедуры.

Командор сдержал слово. Мне даже не пришлось ничего править. Исчерпывающие формулировки. Обтекаемые фразы относительно моих и его взаимоотношений.

Красивый отчёт. Очень. Шикарный просто.

Тренер Рийсол погиб при допросе. Логранд ликвидировал его и предотвратил этим активацию глубинных программ у всех псиоников на базе Криакстеры.

В отчёте были все схемы, которые удалось вытащить из слепка сознания Рийсола — Логранд красавчик, даже слепок умудрился взять.

Там было всё. Как происходило внедрение программы. Механизмы активации.

Подробности моей собственной обработки шло отдельным приложением, с пометкой Логранда о необходимости изучения под надзором спецов.

Белых пятен оставалось очень много. Источник внешнего воздействия так и не удалось выявить. У меня были идеи. К тому же я подозревала, что ключ кроется в подробностях моего собственного заражения программой.

В конце-концов, я — единственный живой свидетель. Как мне объяснили, я уникальна ещё и тем, что программа не смогла развернуться. Так что меня будут сейчас не только лечить, но и изучать.

Я подумала и… подписала отчёт. Я обязана позаботиться о себе, как можно быстрее восстановиться и вернуться к работе.

Реабилитация заняла три месяца. Об этом времени не хочется вспоминать от слова совсем.

Было жёстко. Истерики. Депрессии. Отделение реальных воспоминаний от ложных.

Принятие своей личности с новым, теперь уже с истинным набором воспоминаний. Дерьма было, оказывается, много. И родители на самом деле не пропали без вести, а сознательно меня бросили, чтобы спастись самим. И во время обучения спиральному пси-бою наставник надо мной опыты ставил, а потом накрыл это дело программой, чтобы забыла.

Да-да, именно он и был тем самым Дарсеном, который действительно погиб. Только он не был моим женихом. Просто на Криакстере тренер Рийсол мою изначальную программу усилил, расширил и скорректировал.

Короче, я решила поковыряться в этом позже. Пока что следовало пройти реабилитацию и научиться с этой моей новой жизнью — жить.

Я отнеслась к этому времени, как к очередному интенсиву. В конце-концов, обретение реальной почвы под ногами всегда помогает, закаляет характер, делает специалиста более эффективным.

Ядро моей личности осталось неизменным. Я хотела быть профессиональным псиоником. Достойно служить. А ещё я хотела нормальную семью. В конце-концов, я ещё молода. Я ещё успею встретить достойного человека и, возможно, даже полюбить.

Логранда во время реабилитации я видела дважды. Первый раз через месяц, когда он пришёл меня навестить. Лучше бы не приходил. Чуть не сорвал реабилитацию. При виде его меня накрыло нормальной такой тотальной истерикой, которую пришлось снимать медикаментозно. Тогда я была ещё нестабильна.

Впрочем, специалисты в столичном госпитале отличные. Справились. И даже обратили мне на пользу.

Второй раз я увидела Логранда перед выпиской. Я уже была прям молодцом, поэтому смело стояла среди других пациентов во время визита маршала Бастиана Логранда.

Ново-назначенный маршал осматривал новое оборудование, разгуливал под камерами дронов по свеже-отремонтированным палатам, спрашивал пациентов, как проходит лечение.

Смотрела на красавца-маршала, огромного, подтянутого, бесстрастного. Отмечала, как роняет на него слюни все пациентки и весь женский персонал госпиталя.

Я всегда честна с собой. Да, я чувствовала ревность. Я была рада его видеть. Теперь, после почти завершённой реабилитации, я всё-таки была спокойна и убедила себя в том, что я благодарна ему.

Как потом выяснилось, за мной во время этой встречи следили особенно, объявили это финальным тестом.

Короче, выписали меня.

Я вернулась на службу. Командировки на год мне были запрещены. От прежнего расследования меня отстранили, но я этому была даже рада. Всё-таки, три месяца мало. Мне нужно заняться делом и окончательно осознать себя.

Теперь моя служба проходила в столице, в здании генерального штаба. В конце-концов, я отличный специалист, инспектор с большим опытом. Я очень нужна в штабе. Очень нужна.

Служить в столице мне понравилось. Разбирать и курировать дела младших инспекторов было реально интересно.

От свиданий я только пока отказывалась. Мне нужно время. Для себя.

Как-то незаметно я втянулась в столичную жизнь. Вечерние прогулки в парке. Спорт и тренировки. Людей держала на расстоянии. Мне это пока не нужно.

Прошли три месяца после выписки из госпиталя. Я стала позволять себе больше. Обновила гардероб. На службе вместо брюк стала надевать юбку. Понравилось в салонах красоты — это давало больше контакта с телом.

Я восстанавливалась. Обретала почву под ногами. Новая Кира Мирцен мне очень нравилась.

В конце-концов, после инцидента на Фарсиопе целых полгода прошло.

Я столько работала. За неоценимый вклад в расследование имперской важности меня даже наградили.

Я выжила и восстановилась после тяжелого ранения.

Я имею право хоть немного пожить для себя.

Сегодняшний день выдался отличным.

Задержалась всего на полчаса, разгребая странное расследование стажёра — что-то мне в нём очень сильно не нравилось, но я пока не могла понять, что именно.

Смахнув с терминала все тщательно выстроенные схемы, я решила сегодня не усердствовать — пройтись пешком по парку рядом со зданием генерального штаба.

Возможно, даже зайду в кафе и позволю себе перекинуться парой слов с каким-нибудь офицером. Пора уже начинать приучать себя к наличию в этом мире мужчин.

Двери холла распахиваются при моём приближении. Ласковое вечернее солнце Арсистеры трогает щёки, но совершенно не слепит глаза.

Налетает лёгкий ветерок с ароматом ванили. Повинуясь озорному чувству, я распускаю волосы, встряхиваю и подставляю щёки солнцу. Потягиваюсь всем телом и сбегаю с лестницы, чувствуя улыбку на губах.

Внезапно замираю на середине длинной лестницы. Смотрю прямо в тёмные глаза мужчины — он только начал подниматься по ступенькам, но остановился, рассматривая меня.