Слуга

– Анди, – он печально покачал головой. – Знаешь, какое решение я принял давным-давно, когда отправлялся в путь, покидая первых своих гостеприимных хозяев? Я сказал им, что меня зовут Телуна. Это значит, я отказался от себя самого, помнил лишь как частицу далёкого и невозвратного прошлого. Я каждый раз видел в отражении прекрасное, но чужое лицо, которое не мог изменить. Если бы я всё время твердил про себя, что я – Ридель Расс, то мне было бы во много раз тяжелее… лучше уж смириться, тогда настоящее почти забывается.

– Но ты ведь всё равно был Расс. На мужчин не заглядывалась… то есть, не заглядывался, и вёл себя, как свойский парень, – вспомнила девушка.

– Значит, такая вот я был Телуна, – усмехнулся он. – Не обижайся, но я оставил Расса в прошлом, и всё делал только от лица Телуны. Поэтому и…

Он запнулся. Анди почувствовала, что не просто так, подняла на него глаза. Бетавр казался смущённым, что было несколько странно.

– Потому и понял, что нельзя мне тебя любить, я ведь всего лишь женщина, – тише продолжил он. – Расс может, а Телуна…

– И что же, решил, что лучше тебе уйти, да? – Анди очень ярко представила себе тот разговор, который случился днём (а кажется – так давно!), после которого Телуна исчезла.

– Я чувствовал, что ты привязалась к Телуне, – несколько виновато кивнул Расс. – Но разве могло это быть что-то, кроме дружбы? А я ведь… этот маленький прозрачный Расс изнутри… полюбил по-настоящему…

– Ничего ты не понимаешь, – Анди изловчилась и перекинула руки выше, обхватила бетавра за шею. Заговорила в ухо. – Никакую не Телуну я полюбила, а тебя… прозрачного, который сидел внутри. Я и сама не понимала, что это со мной происходит… потому что женщина… но в глубине души знала всегда, что там ты…

– А я боялся превращаться, – с печальной улыбкой признался Расс. – Думал: ты ведь меня совсем не знаешь. Испугаешься.

– Не такие уж мы, люди, глупые, – Анди провела рукой по глазам, чтобы прогнать эту непрошеную слезу. Расс внимательно смотрел на её лицо, всё ещё не в силах поверить. – Важна ведь душа. И что поделаешь, если она твоя… даже в теле двухлетнего ребёнка я бы тебя узнала.

– Анди…

– Помнишь, как я сказала, что лучше бы тебе быть мужчиной? – продолжала девушка. Расс кивнул, его глаза с каждой долей ации принимали такое выражение, словно он сам собирался заплакать. – Вот поэтому… может, и догадывалась, что тебе это тоже надо… или просто…

– Не плачь, – попросил Расс и обнял Анди, уложил свои ноги на воздух в другом положении, чтобы ноги девушки не болтались, как верёвочки, а находились поверх его. – Я вон… вроде и бетавр, а… мог сам прийти к тебе, поговорить, раньше. Но стеснялся…

Анди недоверчиво фыркнула.

– Эй, чего ты? Говорю же: стеснялся! Как посмотришь на меня так… мне и не по себе сразу, – он склонился ниже, понизил голос. – Сама ведь говоришь: душа важнее. Будь я хоть трижды бетавр, а душа моя вовсе не сильнее твоей.

– Нет. После того, что ты пережил, не может быть не сильнее… – возразила девушка.

– Если всё это было нужно, чтобы встретить тебя – пусть.

Она медленно подняла глаза, встретила его взгляд…

– Ну что такое? – Расс заволновался, когда она как-то резко, словно испугавшись, отвернулась.

– Я не могу так спокойно… у тебя из глаз как будто вечность смотрит… – прошептала Анди и ткнулась носом в мягкую рубашку, в грудь, которая была не алмазно-твёрдой, а самой обычной, как у людей.

– Не стоит тебе бояться вечности, – очень тихо сказал Расс, почти неощутимо гладя девушку по волосам. Он улыбался, хоть она этого и не видела. – Ты с ней ещё познакомишься и подружишься…

Расспрашивать и требовать объяснений Анди не стала. Она и так знала, что будет рядом с ним всю ту вечность, что ей отмерена.

– А знаешь что? – наконец успокоившись, сказала она. – Я поняла, почему Ерви говорил, что ты врёшь.

– Да и я догадался, – кивнул Расс, но предоставил девушке самой объяснить.

– Потому что ты говорил: "Я сделала, я видела". А это неправда, потому что ты "видел".

– А ты говоришь… – Расс взъерошил её волосы. – Никто другой ведь не догадался. Ты очень умный человечек.

Анди не сдержала тихий довольный смешок и съехидничала:

– Самый способный из всех тараканчиков.

Бетавр крепко поцеловал её в макушку.

– А почему Телуна?

– Так звали мою маму, – ответил Расс. – Телуна Ридель. Прекрасный созидатель… она творила целые города, и я так хотел быть похожим на неё…

– А Гэн говорил, что ты был сильнее всех на курсе, и всех всегда побеждал. Хоть и не был воином.

– Может, в папу, – пожал плечами он. – Неугомонный тип он был, как и я. Только не созидатель, а как раз воин.

– А с кем вы там воевали? – заинтересовалась Анди. – Ведь не было ни одной войны до этой, последней…

– Мы изучали боевое искусство. Ты же помнишь – мы жили для удовольствия, и всё, что делали, делали просто так. Сражения были не настоящие, а как у вас на ристалище.

– И ты поэтому так… прекрасно сражался? Тогда, с Мастерами, да и вообще… – Анди устроилась удобнее и лежала теперь почти как в гамаке. Расс улёгся в воздухе едва ли не на спину и поднял ноги чуть выше, устроив Анди на себе и слегка покачиваясь, как самый настоящий гамак.

– Ну, во-первых – да, – кивнул он. – Во-вторых – я десятилетиями жил среди вас, совершенствуясь и выучивая новые приёмы. Любой обычный человек стал бы таким, если бы не умирал. И ещё… я ведь сохранил кое-что из своего врождённого арсенала. Я хочу сказать, какая-то часть бетавра во мне всё-таки осталась. Например, мгновенная реакция. Думаю, ни у кого из людей такой не было, даже у Магов. Потом: я почти читал по лицам, какое движение сейчас будет делать человек, и мог заранее готовить свой ответный удар. А ещё у меня абсолютная память, я помню каждое слово и каждое движение любого существа, которое видел в жизни. Значит, не могу забыть ни одного приёма. Вот за счёт этой несправедливости и побеждал.

– Всегда побеждал?

– А то! Знаешь, что в Эльтане есть? Я тебе расскажу, – Расс убрал руку, которой не обнимал Анди, из-за головы, и осторожно взял девушку за ладонь. Стал легонько шевелить её пальцы. – Я жил в разных городах, но не задерживался надолго, чтобы никто не заподозрил во мне нестареющую личность. Когда я перешёл через Крайний Хребет, очутился в Шепере. Не сразу, конечно, просто не стал оставаться в мелких сёлах – мне привычнее было в крупных. После Шепера – Регит, потом – Лания. И дальше: Ларус, Дельса, Бирра… всё подряд. Потом, объехав все крупные города, я отправился в Зар-н-Зар, там тоже жил долго. Но городов было слишком мало, и нужно было ехать в другие места. В любые, но не в Кромедон.