Слуги Ареса

– Василий Николаевич?
– услышал генерал звонкий голосок секретарши. Леонид Адамович ждет вас.

– Спасибо, сейчас иду, - ответил Гущин, положил трубку и повернулся к хранителю.
– Благодарю за экскурсию.

– Прошу вас, два слова о ваших впечатлениях, - указал тот на книгу отзывов посетителей во внушительном красном с золотом переплете.

Генерал раскрыл тяжелый том. К его удивлению, последняя запись принадлежала перу Павлова - последнего министра финансов СССР, неудачливого путчиста.

"Бездарный жирный кабан, - подумал Гущин.
– Упустить такую власть!"

Секунду подумав, он начертал размашистым почерком под автографом экс-министра: "Отмечая содержательность экспозиции музея, надеюсь в скором времени на пополнение коллекции экспонатов на стенде, посвященном оборонной промышленности.

Финансирование развития высоких технологий - лучший способ укрепления российского рубля. В.Гущин".

– Такой образ мыслей сделал бы честь министру финансов, - сказал хранитель, прочтя пожелание гостя.

– Кто знает, кто знает...
– туманно заметил генерал и, пожав руку хозяину, покинул музей.

Едва Гущин появился на пороге кабинета Леонида Адамовича, как тот скорчил такую гримасу, что у генерала не осталось никаких сомнений - его визит явно был не в радость заместителю министра финансов. Впрочем, Василий Николаевич особых иллюзий на этот счет и не питал.

– Вы с лицом-то поаккуратней, поаккуратней, - бросил он Леониду Адамовичу, по-хозяйски устраиваясь в уютном глубоком кресле.
– А то ненароком зафиксируется такое... гм... напряженное выражение, и широкая общественность решит, что страна на грани финансового краха.

– Что вам угодно?
– спросил Леонид Адамович, не потрудившись убрать гримасу с физиономии.

– А вот, извольте взглянуть!
– Генерал достал из кейса несколько листов и положил перед своим визави.

Леонид Адамович внимательно просмотрел бумаги, изогнул брови дугой. На его лбу пролегла глубокая морщина.

– Но это же полмиллиона долларов!
– восклик-.

нул он.

– Почти, дорогой Леонид Адамович. Почти полмиллиона. И должен вам заметить, что эти люди заслужили гораздо большее.

– Нет!
– Леонид Адамович брезгливо отодвинул от себя документы.
– Нет, нет и нет! Я не могу этого подписать! Вы что, не понимаете, кокое сейчас положение в стране?

Гущин откинулся на кресле и с минуту молча рассматривал собеседника. Потом подался вперед и, неприятно сощурившись, тихо спросил:

– Что, Леонид Адамович, деньги народные бережешь? Экономишь?

– Берегу, представьте себе, берегу! Вы и так уже...
– вскинулся было хозяин кабинета.

– На ком экономишь? На нас?! А "Программа", а "Неман", а "Дуга"? Тогда не экономил?! Или забыл?

Напомнить?!

Когда генерал произносил эту странную тираду, полное лицо Леонида Адамовича дергалось с каждым словом, как от ударов. Пунцовый румянец выступил на его дряблых щеках.

Василий Николаевич сложил пальцы рук в фигуру, обозначающую тюремную решетку, поднес к носу хозяина кабинета и зловеще прошипел:

– Так напомнить?!

– Ладно, ладно! Что это вы так... разволновались.

Гущин вновь откинулся в кресле и снисходительно улыбнулся.

"Ты подпишешь, сволочь!
– думал он, поглядывая на Леонида Адамовича теперь почти ласково.
– Подпишешь, гад. Ты мне все подпишешь, крот поганый. Ты мне на маму родную напишешь все, что я тебе прикажу!"

Леонид Адамович поставил на документах свою размашистую подпись и протянул бумаги генералу.

Рука его заметно дрожала.

– Благодарю!
– Гущин бросил бумаги в кейс, встал и одобрительно похлопал Леонида Адамовича по плечу.
– Другое дело. И здоровье поберегите, здоровье! А то в нашем пенсионном возрасте, знаете ли... А вы на таком ответственном посту. Можно сказать, все надежды на вас. До свидания!

Генерал почти дошел до двери кабинета, как Леонид Адамович окликнул его:

– Постойте!

– В чем дело?

– Но вот это-то зачем? Что вам еще-то не хватает? И так уж сколько лет за глотку держите! Зачем? Я не могу понять!

Леонид Адамович одной рукой картинно схватил себя за горло, а другой швырнул на стол книжку "Слуги Ареса".

Генерал нахмурился. Литературная дискуссия по поводу злосчастного "бестселлера" никак не входила в его сегодняшние планы.

– Почему вы решили, что мы имеем к этому отношение?
– только и спросил Василий Николаевич.

– А!
– безнадежно махнул рукой Леонид Адамович.
– С волками жить...

Он бессильно обмяк в кресле, уронил седую голову на руки. Генерал пожал плечами и вышел из кабинета. Леонид Адамович был ему отвратителен.

Поздно вечером Василий Николаевич позвонил Алферову.

– Все в порядке, Вячеслав. Документы подписаны, деньги будут дня через два-три.

– Что-то голос у вас усталый, товарищ генерал.

Не заболели, не дай Бог? В министерстве без проблем прошло?

– Леонид Адамович передает тебе привет.

– Жив еще, кротяра! Как он там, не выпендривался?

– Да куда он денется. Чуть-чуть, правда, напрячь пришлось.

– Как бы палку не перегнуть. Он же того, нервный! На допросах тогда визжал, как поросенок перед забоем, я до сих пор вздрагиваю, как вспомню.

– Книжкой он весьма огорчен.

– Вот, мать твою... Беда с этой дурацкой книжкой. Все уже зашевелились.

– Выяснил что-нибудь?

– Нет пока. Но на днях все будет ясно. Дня через два.

– Добро. Деньги пойдут, как обычно, через "Бридж".

Будь готов.

– Я всегда готов. Люди ждут.

– Недолго уже. Ну все, отдыхай.

...Запись этого разговора, полученную с "жучка", установленного на конспиративной квартире антитеррористического Центра ФСБ, Марина Волконская прослушала не меньше пяти раз, прежде чем приняла решение. Запись получилась отличная - в "Артемиде" всегда стремились использовать самые новейшие разработки спецтехники для агентурной работы, и Марина с удовольствием вслушивалась в низкие обертоны голоса своего возлюбленного это был очень красивый голос, а женщины, как известно, любят ушами.