Служанка Его Светлости, или Как разорить герцога

Я гулко сглотнула от страха, пристальней вглядываясь в темноту.

– Жак и Клод отправились по дороге, Икер и Занер прочёсывают деревню, а Ларс и Отто поехали в мастерские, – раздался голос Тьяго, – надеюсь, с ней всё будет в порядке, – добавил он тише.

– Зачем девка сбежала? – Спросил попутчик начальника охраны, – неужто в замке плохо жилось?

– В монастырь её собирались отправить, наверное, узнала, бедняжка.

– А чем ей в Лаврионе плохо было бы? Неужто зимой по дорогам бродить лучше.

– Какой Лаврион, – в голосе Тьяго послышались гневные нотки, – в Монтклиф собрались упечь девчушку.

– Ну и дела, – ответил первый, – тогда и я бы сбежал. Что там с Одхраном, говорят, она напала на него.

– Пигалица эта? Так, саданула по башке. Не удивлюсь, если он сам к ней полез.

– Она же вроде как, сестра его? Разве ж…

– Когда он хоть одну юбку пропустил. Пошли, – вздохнул начальник охраны. – вряд ли она сюда сунется.

Шаги удалились, и я выдохнула, упав в изнеможении на землю. Ну и в передрягу попала. Прижала конверт к груди. Как бы не противен мне был Одхран, всё же рада, что не пришибла его. Не хотелось оказаться убийцей родного брата.

Я успокоилась и только теперь сообразила, что нахожусь в глубоком овраге, из которого непонятно как выбраться. Тьма была плотной, почти осязаемой. В лесу пахло прелой листвой и сыростью. Скрипели старые деревья, ночные птицы изредка подавали голос, заставляя волосы шевелиться у меня на голове. То и дело уши улавливали чуть слышный треск сучьев. Или мне это только чудилось? Небо затянули тучи, и даже на лунный свет рассчитывать не приходилось. Продрогшая и напуганная, я поднялась с земли, стараясь ступать осторожней, без лишнего шума. Прошла туда-сюда вдоль оврага, выбираться наверх придётся утром, сейчас я попросту сверну себе шею. В шагах двадцати отыскала несколько поваленных друг на друга деревьев, так что получилось некое подобие шалаша. Молясь, чтобы это местечко не облюбовал какой-нибудь хищник, пробралась внутрь, под ветви. Там было сухо и казалось теплее, чем снаружи. Кое-как свернулась калачиком, закуталась в плащ и несмотря на то, что всё ещё было страшно, заснула крепким сном.

Проснулась оттого, что рядом кто-то был. За занавесью ветвей слышались осторожные шаги. Я отодвинула тонкие прутья. На меня смотрел огромный волчара, застывший от неожиданности. Со страху заверещала так, что с деревьев осыпались последние листья, а птицы подняли настоящий гвалт. Волк гигантским прыжком отскочил от меня, тут же дав дёру.

– Мамочки, мамочки, – повторяла машинально, стараясь унять дрожь в ногах и руках. Я выскочила из своего убежища и за пару секунд, на четвереньках, выбралась из оврага. Мой страх стал отличным допингом. Кинулась прочь из чащи, остановившись на опушке. Дальше идти нельзя, меня могут заметить крестьяне. Весть о том, что я сбежала, должно быть, уже облетела ближайшие деревни.

Укрывшись за деревьями, надела на себя блио, который так и таскала в руках со вчерашнего вечера, повязала плащ и присела на пенёк, отломив кусок хлеба и сыра. Только сейчас хватилась, что у меня нет воды. Вот незадача, я ведь и не подумала о том, чтобы отыскать хоть какую-то флягу или бутыль.

Примерно через день пешего хода я выйду к реке. А что пить сейчас?

– Эх, будь неладно это Средневековье, – я разговаривала сама с собой, звук собственного голоса немного успокаивал, – придётся искать ручей.

Чуть углубившись в лес, но стараясь не терять из виду тракт, я пошла по направлению к Касселю, прислушиваясь, не послышится ли откуда звук журчащей воды.

Глава 12

Ручей отыскать я смогла ближе к вечеру, когда язык уже плотно прилип к нёбу. Напилась и умылась. Теперь встал вопрос: в чём нести воду? Мой побег получился слишком спонтанным и неподготовленным. Хотя, куда было деваться. Не дожидаться же, пока меня под охраной двух мужланов потащат в монастырь на краю света. Выбирать не приходилось.

Весь день двигалась по направлению к городу, однако прошла слишком мало. Лес петлял вдоль деревень, то приближаясь, то отдаляясь, и я вместе с ним. Выходить на открытую местность побоялась, неизвестно, как далеко зайдут преследователи. Сыр и хлеб кончились, голод терзал моё нутро всё сильней с каждой минутой. Натруженные за день ноги нещадно болели, подол платья и плащ то и дело цеплялись за низкий кустарник и коряги.

Мне повезло, что зима в этих краях тёплая, рискни я сбежать в мороз, сгинула бы в заснеженном лесу. А пока холод не терзал меня, днём даже было тепло, когда солнечные лучи пробирались вниз через оголённые ветки. В осеннем лесу было своё очарование. Я шла, разглядывая тёмную чащу, хоженые тропки, вдоль которых виднелись жёлтые пожухлые листики земляники. Попадались даже грибы, скукожившиеся от ночных заморозков. Я только поглядела на них, огонь мне не развести, а есть сырыми не решилась, боясь отравиться. На ночь отыскала себе прибежище в корнях огромного дуба. Великану лет, наверное, триста, подумала, когда разглядывала бугристый ствол в несколько обхватов. В таком дубе запросто можно сделать себе жилище, если отыскать дупло и увеличить его изнутри. Корни могучего древа, будто щупальца спрута изогнулись над землёй в одном месте, а под ними получилась небольшая нора, где было сухо и относительно тепло. Забилась туда, прикрыла вход несколькими ветвями. Защита плохонькая, но какая есть. Усталость и нервное возбуждение оказались лучшим снотворным, стоило мне закрыть глаза, тут же отключилась.

Проснулась утром от холода, за ночь подморозило, на ветках виднелся тонкий налёт инея, изо рта вырывался парок. Выбралась из своего убежища, попрыгала вокруг дерева, стараясь согреться. Хищников я ночью не слышала. Скорей всего, пока они сытые и к деревням близко не подходят.

И снова продолжился мой путь к городу. Мимо деревьев, что укоризненно качали ветвями мне вслед, мимо отдалённых селений, откуда иногда доносился аромат свежего хлеба. В животе урчало с каждым часом всё сильней. Моё исхудавшее тело отчаянно нуждалось в пище. Усталость давала о себе знать, с каждым шагом силы мои убывали. Иногда я останавливалась, садилась около какого-нибудь дерева, давая себе передышку. Медленно, очень медленно. Этак к городу до весны топать буду. Но сил идти быстрее уже недоставало.

К вечеру голод стал невыносим, мне удалось отыскать ещё ручеёк, напиться, на время утолив рези в пустом желудке, однако помогло ненадолго. К ночи с голодухи меня начало тошнить. Я отыскала несколько сухих ягод на кустарниках и уже не задумывалась съедобные они или нет, жадно запихала в рот и разжевала. Плоды оказались кислыми не хуже лимона, язык онемел от вязкой слюны, а чуть позже чувство голода только усилилось. Ночевать пришлось в зарослях кустарника, ничего лучшего не нашлось. Даже на минуту мне не удалось сомкнуть глаз. От бескормицы передо мной плыли круги, а все внутренности закручивались в узел, отчего и меня саму скрючило от боли. Есть хотелось просто невыносимо.

Так и не заснув, я выбралась из-под защиты кустарника и, еле волоча ноги, побрела дальше. Утренние сумерки только-только тронули макушки деревьев, выше колен клубился туман, колыхался белёсым киселём, завивался вокруг стволов, струился щупальцами через кусты.

Лес чуть отступил, и я увидела деревеньку, что почти вплотную стояла к опушке. Задние дворы подбирались к деревьям. Но одном подворье, обнесённом редким штакетником возле корыта, возилась толстая хавронья довольно чавкая. Не сумев совладать с собой, я подошла ближе. В корыте лежали запаренные отруби вперемешку с овощными очистками. Протянув руку через забор, зачерпнула свиного хрючева и с наслаждением засунула в рот. Почти не разбирая вкуса, я вытаскивала из отрубей очистки, возвращая их обратно в корыто, остальное съедала. Желудок довольно заурчал, боли утихли, а по телу заструилось тепло. Когда насытилась, облокотилась на забор и разрыдалась. До чего дожила. Обедать вместе со свиньёй из одного корыта.

Долго сокрушаться над судьбой мне не дали. Послышались голоса, и я тут же ретировалась в лес, под прикрытие деревьев.

Мой малосъедобный завтрак оказался сытным, силы вернулись, унялась дрожь в ногах, чёрные мушки больше не мелькали перед глазами. Но надо было что-то придумать, так дальше продолжаться не может.

Пока брела по лесу, вспомнила книги, где герои умудрялись выживать в самых экстремальных условиях. Мне стало смешно. Закинь человека XXI века в лес, и он помрёт через несколько дней, не сумеет отыскать пищи или отравится грибами либо ягодами. Вокруг меня лежала куча хвороста. А толку?! Я даже не могла развести костёр. Побираюсь у свиньи в корыте. Все мы мним себя царями природы, а на деле жалкие неумёхи.