Служанка-леди

— И никаких революций за всю историю, кроме того переворота? — я недоверчиво посмотрела на Лореса.

— Ян, если во главе государства стоит маг высшей категории, который легко может заставить жителей городка средних размеров дружно прыгнуть с крыш своих домов, да еще и петь при этом прославляющие короля гимны, о какой революции может идти речь? — Морвейн-младший насмешливо изогнул бровь, вернув мне взгляд. — И не забывай, управленцы в его окружении тоже маги, и все высоких категорий. Генерал военного департамента — боевой маг в пятом поколении, седьмого уровня, в одиночку может уложить несколько сотен людей только одной Стихийной магией.

Ох ничего себе. Ну, тогда конечно, чистое самоубийство переть с лозунгами "даешь конституционную монархию" или того хуже, "даешь коммунизм, вся власть народу" на амбразуры. Ладно, я толком и не знаю, как тут вообще простым людям живется, чтобы им сочувствовать, или возмущаться существующим положением вещей. В своей стране политикой не интересовалась, в чужом мире и подавно всех тонкостей не знаю, магией не владею, чего крылами махать и бить себя пяткой в грудь. Но был один вопрос, который интересовал, и даже очень.

— Тогда почему к попаданцам такие жесткие законы? — негромко спросила, поднеся бокал к губам и с удивлением обнаружив, что уже допила все. Поставила на стол и продолжила мысль. — Ведь они могут привнести много нового и полезного, хотя бы в мелочах, — вспомнила многочисленные прочитанные книги на тему, как там наши активно внедряли изменения, начиная от упрощения женской моды и заканчивая изобретением телеграфа.

— Так ведь никто не запрещает, — усмехнулся Эрсанн и налил в мой бокал еще настойки, протянул мне. — Держи. Если кто-то из попавших к нам хочет что-то предложить из знаний и изобретений своего мира, препятствий нет. Конечно, сначала проверяется, насколько это полезно и не несет ли двойного назначения, — Эрсанн помолчал. — Оружием у нас занимаются другие люди. Да и магия зачастую гораздо полезнее оружия. Мечом молнию или огненный шар не остановишь.

Кстати, с оружием я Морвейнов ни разу не видела, хотя оружейная тоже есть — за ней милорды следят сами, точнее, за ее содержимым. Огнестрельного оружия там не наблюдалось. Пистолетов и ружей в этом мире, наверное, нет, да и зачем, действительно, магия куда эффективнее.

— Но ты же понимаешь, люди к нам попадают разные, с разными мировоззрениями и идеями, — Эрсанн перестал улыбаться и прищурился. — Осложнений никому не хочется, Яна, поэтому все просто: или попаданец приноравливается к нашим законам и строит свою жизнь в рамках наших правил, либо его заставят это сделать, — жестко произнес он и посмотрел мне в глаза. Я замерла, не донеся бокал до рта, завороженная огненными искрами, плясавшими в темных зрачках. — Большинство устраиваются и вполне благополучно живут, кстати, жалоб почти не поступает. Но я сразу могу сказать, Ян, тебе было бы очень сложно одной.

Последняя фраза вывела из оцепенения, я поспешно отвела взгляд и отхлебнула из бокала, откинувшись на спинку стула. Если честно, сама понимаю, для самостоятельной жизни вне привычных рамок я не гожусь. В родном мире, когда приходилось искать новую работу, устраивать заново личную жизнь, искать новую точку опоры для себя, я впадала в панику. Не люблю перемены, люблю стабильность и уверенность в завтрашнем дне. И как ни крути, в доме Морвейнов я точно имела первое, выгнать меня вряд ли выгонят. Насчет завтрашнего дня пока не знаю.

— К следующему уроку посмотришь становление Арнедилии, — судя по словам Эрсанна, вводный урок по истории на сегодня закончен, и далее предстоит разговор обо мне, любимой. — С момента образования трех государств, потом прочитай главу о структуре органов управления, о департаментах и их главах. Ну, если найдешь время, я оставлю здесь книгу про категории, — добавил Морвейн-старший. — Почитай, если тебе эта тема интересна.

— С-спасибо, — я отчего-то смутилась, крутя в пальцах бокал и не рискуя смотреть на собеседников.

— Завтра отдыхай, послезавтра побеседуем по выученному, — продолжил Эрсанн, и его слова снова удивили.

Значит, у меня завтра выходной от учебы, правильно поняла? Краем глаза заметила, что Лорес отвернулся от огня и теперь тоже смотрит на меня, поставив локоть на ручку кресла и подперев подбородок ладонью. Эрсанн просто развернул немного кресло, чтобы видеть меня. Под их перекрестными взглядами я чувствовала себя все более неуютно.

— Поговорим о тебе? — словно в задумчивости, произнес Морвейн-старший.

И снова его палец начал водить по краю бокала, отвлекая мое внимание. Кто скажет, почему от такого простого жеста вдруг бросило в жар? Воспоминание о том, как эти же пальцы гладили мою шею, пришло не сразу… Но пришло. Я поспешно глотнула настойки, чтобы хоть как-то отвлечься от волнения.

— Была когда-нибудь замужем?

Первый вопрос Эрсанна чуть не вызвал облегченный вздох. Обычный такой вопрос, почему бы не ответить.

— Почти, — ровно ответила я.

История давняя, не очень красивая, и вспоминать не хотелось. Но, похоже, придется.

— В смысле, почти? — Лорес поднял брови, в его голосе слышалось недоумение.

— За неделю до свадьбы я застала жениха с моей свидетельницей, — сухо ответила я, уже не испытывая никаких особых эмоций от воспоминаний. Немного неприятно, не более. И чуточку, самую малость, обидно. — И они не погоду обсуждали.

— И как давно это случилось? — задал следующий вопрос Эрсанн.

— Три года назад, — мой взгляд не отрывался от огня в камине — так проще не думать о взглядах Морвейнов и не дергаться в ожидании дальнейших расспросов.

— За это время неужели не нашлось подходящего мужчины? — хотя тон Эрсанна звучал нейтрально, ощущение допроса не покидало.

— Нет, — я поджала губы, привычно подавив недовольство.

Вспыхнули старые обиды, перед глазами пронеслись те, кто пытался завести со мной знакомство, с кем я пыталась общаться в надежде на лучшее. И каждый раз разочарование становилось только глубже, так, что в конце концов, я вообще оставила это дело. В кафе или барах игнорировала попытки познакомиться. И знаете, так спокойно на душе стало, как прекратила налаживание личной жизни, что даже меланхолия отступила. Занялась осуществлением давних желаний и увлечений, и про мужчин почти не вспоминала, привыкнув к свободе и одиночеству.

— Почему? — в лоб спросил Лорес.

— Привереда? — с усмешкой тут же добавил Эрсанн, и я вскинулась, возмущенно уставившись на него.

— Почему сразу привереда? — вырвалось у меня. — Не привереда, но если вокруг нет нормальных мужиков, зачем впускать в жизнь абы кого?.. — осеклась, остановив поток привычных слов и мыслей.

Нашла, кому высказывать размышления свободной холостячки. Аристократам, привыкшим видеть от женщины совсем другое поведение и слышать другие суждения…

— И что значит в твоем понимании нормальный? — в голосе Эрсанна прорезалось неподдельное любопытство.