Служанка-леди

— Хочу, — не стала отрицать, потом повернула все-таки голову и посмотрела в глаза Лоресу. Не иначе, как вино придало смелости, иначе бы не решилась задать следующий вопрос. — Только все равно не понимаю, вам зачем знать такие подробности моей жизни? Я так и не услышала ничего кроме непонятных намеков на смену статуса после экзамена. Уж простите, если не совсем соответствую местным послушным леди, но я не могу жить в подвешенном состоянии, не зная, чего ожидать от будущего.

Уф, выговорилась. Только вот, снизойдут ли до ответа?..

Глава 15

Тишина оглушила, сердце гулко колотилось в груди. Я крутила пустой бокал, остро ощущая взгляды обоих Морвейнов, и не зная, чего ожидать. Уже жалела о несдержанности, молча ругаясь на себя — Янка, тебе сколько раз говорили, что не обязаны отчитываться? А ты именно этого и требуешь сейчас. Тебя просили всего лишь довериться, а ты сейчас демонстрируешь непонятное упрямство. Только лишь потому, что отчаянно боишься позволить себе расслабиться и принять внимание мужчин, которые тебе самой нравятся. Ну не глупо ли, а?

— Тебе не приходило в голову, что мы прекрасно видели твою настороженность и именно поэтому дали тебе время привыкнуть к этому миру и к нам? И по этой же причине, чтобы не давать тебе лишнего повода переживать, не торопимся с объяснениями? — негромко ответил Лорес, вынув из моих дрогнувших пальцев бокал и поставив его на тумбочку. — Ты привыкла жить одна, это видно, и сама призналась, что у тебя давно никого не было, Яна. Я не знаю, как именно складывались твои отношения с мужчинами раньше, я даже не знаю, что за мир, из которого ты пришла, — он сделал паузу, темно-голубые глаза сузились, и в них мелькнул огонек. Не думаю, что отсвет от огня в камине. — Но я точно знаю, что ты никогда первой навстречу не шагнешь, не покажешь своих чувств, тебе себе трудно признаться в своих собственных желаниях. Ты боишься быть собой, даже когда тебе предоставляют все условия для этого. Ты пугаешься нашей настойчивости, пугаешься откровенности намерений, ты пугаешься даже, если с тобой обращаемся нежно и ласково. И упорно пытаешься спрятаться от всего, что может хоть как-то нарушить твой покой. А именно, то, что касается отношений, мужчин, чувственных удовольствий, для тебя под запретом. Ты старательно запрещаешь себе наслаждаться всем этим, Яна, отрицаешь, что тебе нравится, прикрываешься своими комплексами и страхами, — он безжалостно сдирал с меня всю защиту, все то, что я годами наращивала, строя уютную норку, где никто не достанет. Как он все это увидел и понял за столь короткое время? Я дернулась в попытке соскочить с кровати, в душе боролись возмущение и смятение — кому приятно слышать о себе правду, да еще и из уст мужчины, который нравится. Очень нравится… — Стоять, — Лорес крепко, но аккуратно сжал мои плечи, не дав совершить побег. — Ты дослушаешь, Яна, и уйдешь, только когда отпущу.

Пришлось замереть на месте, в зародыше задавив малодушное желание хлюпнуть носом. Хорошо, дослушаю, раз так хотят. Вот теперь видела, что под мягкостью и бархатом Морвейнов крылась сталь, и если насчет старшего я не сомневалась, что так и есть, то теперь видела, что и Лорес в отца пошел характером.

— Я видел тебя другой, Яна, когда ты забывала о настороженности и показывала, какая ты настоящая, — продолжил младший лорд тем же негромким, настойчивым голосом. — Так почему ты не хочешь такой и оставаться? Нет причин больше прятаться, Яна, мы с отцом уже увидели, какая ты на самом деле, — он усмехнулся, а мои эмоции снова перемешались, и на первый план вылезло волнение. — Что же касается твоего будущего, — он склонил голову, а я невольно затаила дыхание — неужели наконец мне что-то определенное сообщат? — Одно я скажу точно и больше к этой теме возвращаться не буду. Ты наша, Яна, и, пожалуй, впервые за долгое время мне интересно находиться рядом с женщиной, во всех смыслах этого слова. Ты не раз говорила, что не хочешь быть игрушкой, несерьезные отношения не для тебя. Мы услышали и поняли, но ты упорно пытаешься оттолкнуть, держаться на расстоянии. Хотя взгляд выдает тебя, Ян, — опять усмешка, и у меня что-то сладко оборвалось внутри.

Желание возражать, возмущаться, заявить, что он не прав, потихоньку исчезало. Прав, конечно. Я сама себя загоняю в непонятные рамки и сама себе противоречу слишком часто в последнее время. Лорес медленно провел руками вдоль моих рук, ладони скользнули на талию, обняли и притянули ближе, снова заставив сесть к нему на колени. Почти на колени, скажем так.

— Но с тобой хочется играть в другие игры, Яночка, в те, которые и тебе самой нравятся, — выдохнул он мне практически в губы. — Только страх лишний совершенно… — Лорес чуть подался вперед, я чисто инстинктивно уперлась ладонями ему в грудь, правда, несильно, мысли уже свернули деятельность, оставив меня наедине с просыпающимися желаниями. Точнее, одним, но очень сильным. Губы Морвейна-младшего коснулись щеки, проложили дорожку из нежных поцелуев до самого уха, язык пощекотал чувствительное местечко под мочкой. Я резко вздохнула, от прикосновения по нервам как электрические искры пробежались. — И стыд… Я только против смущения ничего не имею, оно тебе очень идет… — тихий голос плавно перетек в шепот, чувственный и обволакивающий, я ахнуть не успела, как оказалась практически лежащей на руке Лореса. А платье-то совершенно неприличным образом задрано, мелькнуло запоздалое осознание. И когда успел? — И возбуждает, знаешь ли… — сын Эрсанна нежно коснулся моего лица подушечками пальцев, провел по бровям, носу, очертил контур губ. Спустился на подбородок и дальше, ниже, к ямочке. — Все, Ян, хватит, ладно? Никто тебя прогонять или бросать не собирается, — ласковый поцелуй в уголок рта, мой тихий вздох, и пальцы путешествуют дальше, к ложбинке, и уже нет желания перехватить его руку и прекратить действия.

И даже то, что Эрсанн смотрит, не смущало. Разве что самую капельку, где-то на границе сознания. Лорес не сводил с меня внимательного, горящего откровенным интересом взгляда, а я… не закрывала глаз, чувствуя, как щекам тепло от румянца. Стыд… Его тоже почти не было. Почти. Лорес погладил чувствительную кожу около самого выреза, с моих губ сорвался очередной вздох, тело подалось навстречу ласке — Морвейн-младший довольно улыбнулся, наклонившись к самому лицу.

— Все серьезно, Яна, — снова шепнул он, пока я обмирала от его голоса, действий, взгляда, от собственных эмоций — жарких, сильных, превративших кровь в горячую карамель. — Более чем, Яночка… Но ты не совсем готова… Доверься нам, ладно?

Помнится, мне не так давно советовали не думать? Помнится, еще вчера днем я размышляла о том, а не сдаться ли на милость Морвейнов без всяких подробных разговоров? Мне никто ничего не пообещает до тех пор, пока не уверится в том, что поступает правильно и сможет сдержать это обещание. Кажется, в среде аристократов все же слово "честь" значило не только "девичья". Так может, то замечание Лореса, днем, и не шутка вовсе?..

— Мне продолжать? — вкрадчиво уточнил Лорес, наклонившись низко-низко надо мной, а ладонь, огладив грудь, не задержалась на соблазнительном холмике и спустилась ниже, на живот… бедро, не скрытое тонкой тканью платья.

Опять дразнит, обреченно подумала я, но мысль не вызвала раздражения или отчаяния. Скорее… радостное предвкушение, сдобренное все же вылезшим смущением? А… до каких пор продолжение-то будет? М-м-м-м, и, это, все хорошо, конечно, я свое получу, да вот только, вспоминая ту пресловутую гостиную, просто так меня вряд ли потом отпустят. И потом… Тут еще Эрсанн же. Пока я сражалась со смятением, Морвейн-старший, как ни в чем не бывало, поинтересовался:

— Кстати, Ян, как насчет твоего урока на сегодня? Что про богов выучила?

Он издевается? Что я ему сейчас рассказывать буду? Когда его сын так откровенно… прикасается ко мне. Шустрая конечность Лореса добралась уже до тонкого кружева и задумчиво его поглаживала… Я же дышала, как загнанная лошадь, и млела от смелых прикосновений, а от мысли, что Эрсанн наблюдает, так вообще эмоции зашкаливали. И все настойчивее пробивались шаловливые мысли, а не присоединиться ли ему к сыну… Неловкости и смущения как не бывало, и не хочу, чтобы они возвращались снова.

— А… д-да… — просипела я, взволнованно облизав губы.

Тело уже горело, пальцы Лореса потихоньку подбирались все ближе к ленточкам, и всего на одно мгновение меня посетило желание остановить. Кажется, Морвейн-младший уловил мое секундное замешательство, потому что не дал продолжить.

— М-м-м, надела, надо же, — с тихим смешком произнес он, и — его пальцы переместились на живот, — И без напоминания… — губы Лореса скользнули по моим полуоткрытым. — Сама… Исправляешься, Яночка…

На сей раз поцелуй продлился на несколько мгновений дольше, язык пощекотал, подразнил, и Лорес снова отстранился. Я сосредоточилась на его глазах — так проще не думать об Эрсанне, что он совсем рядом, и… в любой момент может присоединиться. Все же, пока непривычно осознавать, что мне нравятся прикосновения обоих.

— И что про богов можешь рассказать? — снова раздался ленивый голос Морвейна-старшего, и я чуть нервно не огрызнулась, послав куда подальше с его вопросами.

Нашел, когда спрашивать. Ненормальный. Между тем, пальцы Лореса спустились совсем низко, все еще поверх кружева, не торопясь избавлять меня от белья, и я заподозрила подвох. Ноги сами сжались, в лицо плеснуло жаром, и ресницы дрогнули — долго взгляда лорда следователя я не выдержала. Смущение таки выступило на первый план, перемешавшись с волнением и возбуждением. Хочу ли?.. Или лучше потом, самой, в спальне?..