Служанка

Но как бы то ни было, сначала дело, а потом любовь.

На удивление, Никотинка не стала изворачиваться и врать, а лишь изобразила раскаяние из серии «Не виноватая я, он сам пришел». Чтобы не попасть под следствие, она поклялась сидеть смирно и не пытаться информировать подельника о провале операции.

А мы с отцом разработали план. Но для его реализации нужно было задействовать и Славинского, сделать из него живца, так сказать. Он отдает деньги коллектору — мошеннику, которого и берут с поличным, и он в свою очередь сдает Распопова, как организатора и вдохновителя аферы. А там пусть решает правосудие.

С этим планом мы и направились к Славинским. Отец выбрал из своих запасов самую раритетную бутылку, и мы отправились налаживать мосты и от лица всей семьи Барковских просить прощения и мира.

Трудно представить, как меня трясло от предвкушения встречи с Анютой. Я представлял, как мы обсудим детали дела, а потом Андрей Петрович вызывает мою Золушку, и она, пылая от стыда, получает от меня нагоняй.

Ну и конечно, потом я ее уволоку в темный уголок и зацелую так, что она забудет, как бегать от меня.

Однако все пошло совсем не так. Причем настолько не так, что я офигел от неожиданных поворотов, в которые меня бросало, как бобслейные сани.

Первая часть прошла как по маслу. Славинский, уже подготовленный мною, зла на отца не держал. И эта общая беда, хлестко ударившая по обоим, еще больше сблизила их. Начались разговоры «За старое», и в один не самый прекрасный момент папенька вспомнил, что я говорил о сватовстве. Вмиг идея породниться обрела статус сверхценной, и понеслась разработка.

— Андрюх. Я передаю сыну управление фирмой, и мы с Ольгой отправляемся путешествовать, как она давно хотела. Плюс у него свой бизнес, так что жених более чем достойный.

Я чуть не подавился коньяком, закашлялся и понял, в какую ловушку с размаху вляпался. Только что обретенный мир зашатался, как подрубленное дерево. Попробуй скажи Славинскому, что я пренебрегаю его дочерью и выбираю служанку. Я бы точно оскорбился.

Андрей Петрович, знающий меня с самой лучшей стороны, тоже не на шутку вдохновился.

— Я за девочкой тоже приданое хорошее дам.

Просто зашибись ситуация.

— Матвей Тимофеевич, а ты так уверен, что мама тебя безоговорочно простит и в кругосветку отправится? Давайте не будем торопиться. К тому же я стар для молодой барышни, — пытаюсь отрезвить двух друзей, которые на почве радостного примирения готовы последнюю рубашку снять.

— Тимофей, не скромничай. Я серьезно, о лучшем зяте и мечтать не мог. Вы будете отличной парой.

Оставалась одна надежда, что барышня Славинская осталась такой же неуправляемой, как и раньше и сможет категорично заявить, что не желает связывать свою жизнь со взрослым дядькой.

Но для этого нужно с ней переговорить. А пока первым делом я должен разобраться с Анютой.

— Андрей Петрович! Я пойду поищу вашу домработницу, наша просила ей кое- что передать. Они родственницы оказывается, — я встал, чтобы выйти и прекратить свадебные обсуждения, но Славинский меня огорошил.

— Ааа, — словно потеряв нить разговора, Славинский почесал затылок. — Ее нет сейчас. Она в отпуске.

Я готов был к чему угодно. Даже к тому, что придется прилюдно озвучивать Анюте свое предложение совместной жизни. Но вот так — в отпуске?

— А отпуск у нее дома или в Ницце? — боюсь вызвать подозрение неуместным вопросом, но другого выхода нет.

Славинский одарил меня странным взглядом, в котором смешалось недоумение и какое-то смущение, но, тем не менее, ответил. Хотя его ответ оказался таким же полезным, как, использованная туалетная бумага.

— Тимофей, я не знаю.

Голова шла кругом. И я не нашел ничего лучшего, как откланяться под самым невразумительным предлогом, потому что внутренний огонь метался по моему телу, жег пятки и требовал действия.

Какой идиот! Я не смотрел ее паспорт. Да даже если и глянул бы, то точно не запомнил бы деталей. Поэтому сейчас мне срочно нужно было рвать когти в сторону агентства, а потом мчаться за своей негодницей хоть к черту на кулички. Понятно, что могут и не сказать, но красненькие купюры обычно действуют намного эффективней, чем любые словесные аргументы.

Глава 37

— Мам, пап! Я приехала! — громко и будто бы радостно оповестила я домашних. Хотя на самом деле на душе скребли кошки. По факту, я вернулась победительницей, хотя бы в том деле, которое затевала. А вот любовь, проникшая в каждую клеточку, была побочным эффектом. Теперь, сбежав от Барковского, я остро почувствовала, что значит любить. Это нестерпимое желание быть рядом, касаться, говорить.

После этих двух сумасшедших дней, перевернувших мою жизнь, родной дом показался холодным и чужим. Любовь к родителям перестает быть первостепенной, когда душу заполоняет любовь к мужчине. Хотелось реветь от своей самостоятельности. Но что сделано, то сделано.

Родителей я нашла в столовой. Папа еще не успел уехать в офис, и они с мамой пили кофе, который всегда собственноручно готовила мама. Они были такие милые, как попугайчики — неразлучники. Уверена, что с годами их привязанность становится только крепче. Просто сказка какая-то. Мама встрепенулась и приготовилась причитать. Но папа ее опередил.

— Агуша?! Что случилось? — максимальная концентрация тревоги повисла в воздухе. Папа поднялся навстречу и прижал меня к себе. — Ну что, заноза моя, что опять не так?

— Родители, все так! Не переживайте! Просто я поняла, что искусство мне ближе маркетинга и управления. Мамины гены оказались сильней! Поэтому я пока посижу дома, а потом буду решать, чем заниматься. И бездельничать я тоже не буду.

— Агушенька, девочка моя, ты должна поесть что-нибудь с дороги. Я сейчас тебе кофе сделаю, — перехватила инициативу облизывания мама.

— Арина Витольдовна! Не хлопочите. Единственное, чего я хочу, это в душ и в кровать. Я в поезде не спала, — сказала я почти правду. Я хотела в кровать, зарыться под одеяло и тихонько поскулить, чтоб никто не слышал.

То, что Барковский для себя что-то решил, было и ежу понятно. «Моя девочка» просто так не говорят. Но я хочу всего! Хочу слов любви. А «девочка» — это конечно очень трогательно, но от него рукой подать до снисходительно — пренебрежительного «детка». А детка сегодня одна. Завтра другая. Но я хочу быть единственной! И поэтому сбежала.