Смех и смертный грех

Арсений Иванович был в сильном смущении.

— Я даже не знаю, — пробормотал он. — Вы тут мне такого наговорили… Голова идет кругом. Конечно, я сознавал, что моя мать далеко не ангел, но…

— Но у вашего деда во втором браке родилось двое детей. И мальчик куда-то пропал.

— Пропал?

— По документам он умер. Но… но у меня есть основания полагать, что это не совсем так.

Взглянув на жену, Арсений Иванович спросил:

— Что скажешь, дорогая? Соглашаться мне на экспертизу?

У Екатерины Леопольдовны сомнений на этот счет не было.

— Соглашайся! — сразу же кивнула она головой. — Соглашайся, иначе потом всю оставшуюся жизнь будешь терзаться неопределенностью.

— А вдруг я и есть тот самый пропавший малыш? — переживал Арсений Иванович. — Вдруг на самом деле я — брат собственной матери?

Он так разволновался, что у него на лбу даже выступила испарина. Лисице пришлось поклясться, что какой бы ни была правда, Арсений Иванович обязательно узнает ее в полном объеме.

— И обязательно первым!

Лисица пообещал ему и это. Заключив соглашение, эти двое ударили по рукам. После чего Арсений Иванович встал и, пошатываясь и опираясь на руку своей супруги, удалился прочь. Услышанные им сегодня новости явно были из разряда сенсационных.

Глава 14

Попрощавшись с родителями Эдика и оставшись одни за столиком в кафе, друзья подступили к Лисице с вопросами.

Особенно негодовал Эдик:

— Какого лешего ты так напугал папу? Ты слышал, кем он себя вообразил?! Брат своей собственной матери. Не стоило ему все так выкладывать!

Эдика легко можно было понять. Бедный Арсений Иванович ушел из кафе бледный и на трясущихся ногах.

— Ты ведь не можешь утверждать, что он в самом деле и есть тот якобы погибший братик Ларисы, каким-то чудом уцелевший?

— Не могу. Более того, я почти уверен, что этот ребенок не имеет к Арсению Ивановичу никакого отношения.

— Почему? То есть здорово, но все-таки почему?

— Объясню. Надежда Сергеевна не любила своих маленьких братика и сестричку. Так что она не захотела бы видеть их рядом с собой постоянно да еще и называть «сынок» и «доченька».

— Но Ларису-то она все-таки удочерила.

— Потому что для реализации своего плана Надежде Сергеевне было достаточно одной лишь Ларисы, которую она и удочерила.

Чтобы забрать себе все имущество отца, ни с кем не делясь, Надежде Сергеевне было достаточно взять одну лишь Ларису. А маленького мальчишку она «умертвила».

Когда Лисица озвучил эту мысль, все не сдержались и дружно ахнули:

— Убила?

— Ребенка?!

— Ну, знаешь, это уж слишком! — возмутился Эдик. — Все-таки ты говоришь о моей бабушке!

— Нужно было бы, так и убила, — проворчал в ответ Лисица. — Ты прости, Эдик, но очень уж покойница любила деньги. От этого и все беды. Но я полагаю, что судьба избавила Надежду Сергеевну от такого испытания, как убийство ребенка. Тем не менее по всем документам он погиб, и руки у Надежды Сергеевны оказались развязаны. Так что ей в вину можно поставить то, что она всего лишь воспользовалась тем, что так услужливо предоставляла ей жизнь.

— Деньгами своего отца!

— И его связями, — кивнул головой Лисица. — Несмотря на все ваши усилия помешать мне сделать свою работу, я все же потратил немало времени на то, чтобы разговорить этого старого чудака — Леонида Семеновича. И в конце концов он признался мне в том, что помог Надежде Сергеевне или как он ее до сих пор называет, Наденьке, с приватизацией помещений того самого НПО, в котором ныне процветают ее арендаторы. У него были связи, у Надежды Сергеевны — возможности, и пожалуйста, нынче она владелица небольшого, но доходного и стабильного бизнеса в центре города.

— А Леонид Семенович?

— А Леонид Семенович по-прежнему бедный преподаватель, работающий за зарплату и читающий лекции туповатым студентам.

— Этот Леонид Семенович… Он работал у профессора Завгородцева?

— Да.

— А этот Леонид Семенович тоже утверждает, что детей у профессора было трое — Надежда Сергеевна, Лариса и еще ее брат?

— Да. Младших детей было двое. Мальчик и девочка. Это точно.

— Мальчик погиб вместе с родителями, девочке удалось выжить?

— Не совсем так, — покачал головой Лисица. — По словам Леонида Семеновича, еще на похоронах профессора детей было двое. Пардон, трое, если считать с Надеждой Сергеевной. Она была одна — без сына и мужа. Мальчик у Надежды Сергеевны был слабенький, часто болел. Не смог он быть с матерью и в этот раз, отцу тоже пришлось сидеть с ребенком, на похоронах его не было. Впрочем, этому никто не удивился и не придал особого значения. Все знали, что муж Надежде Сергеевне достался никудышный — любил выпить, так что приглашать его в приличное общество знакомые давно уже перестали.

— И это мой родной дед, — пробормотал потрясенный до глубины души Эдик. — Никчемный выпивоха!

— Зато он был добрым малым, — утешил его Лисица. — Никогда и ничего не жалел для друзей. Всегда был готов поделиться последним, что у него было.

— Даже удивительно, как моя бабушка могла остановить свой выбор на таком человеке.

— Ошибка молодости. С кем не бывает! Но твоя бабушка активно работала в плане улучшения благосостояния собственной семьи. И еще до истечения сорока дней после смерти профессора Надежда Сергеевна снова организовала похороны и поминки.

На сей раз церемония была совсем скромной. Лишь сама Надежда Сергеевна да еще пара-тройка самых близких ей людей.

Вспоминая этот миг, сентиментальный Леонид Семенович до сих пор не мог удержаться от слез.

— Бедный малютка! — прижимая к своему лицу огромный носовой платок, говорил он. — Погиб от вирусной пневмонии. Наденька говорила, что ничего нельзя было поделать. Ах, как она корила себя, что не взяла мальчика вместе с Ларисой! Конечно, она должна была усыновить их обоих, что там говорить. Но Наденька не смогла решиться взвалить на себя двойную обузу. У нее уже был один ребенок — Арсений. И пока она раздумывала, сын профессора заболел и умер!

Вообще, разговоры с Леонидом Семеновичем оказались малопродуктивными, несмотря на то, что старик был знаком с Надеждой Сергеевной вот уже почти полвека, а по молодости лет даже числился ее поклонником. Но старый чудак искренне заблуждался, считая Надежду Сергеевну честной и порядочной женщиной. Любовь заставляла Леонида Семеновича приписывать даме своего сердца те качества, каковыми Надежда Сергеевна отнюдь не обладала.

— Разумеется, Наденька знала о моих чувствах к ней. Я неоднократно говорил ей об этом. Но она всегда чтила память своего покойного супруга. Правда, одно время я рассчитывал… надеялся… Мне казалось, что и она тоже расположилась ко мне. Но когда о нас пошли слухи, порочащие ее честное имя, она была вынуждена прекратить наши едва наметившиеся отношения.

— И когда же это случилось? — спросил Лисица, чисто для того, чтобы окончательно обрисовать для себя моральный облик покойницы. — Наверное, где-то в начале девяностых? Когда шла приватизация помещений бывшего НПО?

— Откуда вы знаете? — искренне удивился этот чудак, явно так и не понявший, что милая «Наденька» попросту использовала в своих целях его чувства к ней.

Но Лисица не стал разочаровывать беднягу. Он лишь пообещал, что когда будет определен день похорон Надежды Сергеевны, он сообщит ему лично. И Лисица намеревался сдержать данное обещание. Но сейчас его куда больше занимал другой вопрос. Как и где найти братика Ларисы? Лисица был почему-то уверен, что этот ребенок остался жив и еще даст о себе знать.