Смерть Билла Штоффа

Литератор вздохнул и стал прибираться в комнате, закидывая ненужные вещи в самые темные и непроходимые места.

Раздался пронзительный звонок в дверь.

– Это Дамкин!
– сообразил Стрекозов и пошел открывать.

За дверью стояли двое в форме. Первым был майор танковых войск, усатый, коротко стриженный, упитанный, насквозь промокший офицер с недовольным выражением лица, а вторым - милиционер Хибабулин, улыбающийся во всю ширину рта.

– Здорово, - сказал Хибабулин, узнав Стрекозова.

– Что, в городе маневры?
– невозмутимо спросил литератор, глядя на перекошенное лицо майора.

– Гражданин Дамкин?

– Почему "гражданин"? Разве Дамкин нарушил какие-нибудь советские законы?

– Попрошу не острить!
– рявкнул майор.
– Это переходит уже всяческие границы! Я нахожу ваше поведение просто возмутительным!

Майор потеснил Стрекозова и зашел в прихожую.

Вслед за ним вошел милиционер Хибабулин, который снял фуражку, стряхнул с нее на пол капли дождя и заметил:

– Надо вам здесь гвоздь вбить, а то фуражку повесить некуда...

Хотя майор и приблизился к Стрекозову, но говорить, вернее кричать, стал еще громче.

– Вам это безобразие скоро выйдет боком! Молчать! Здесь вам не тут! майор своим животом впихнул Стрекозова в комнату.
– Гражданин Дамкин! Вы почему не явились по повестке в военкомат?

– По какой повестке?

– Ты мне здесь не умничай!

Стрекозов задумался. Где же ему еще оставалось умничать, как не у себя дома? Ибо дом Дамкина он привык считать своим.

– Гражданин Дамкин!

– Но я вообще-то не совсем Дамкин...

– Ты мне здесь не придуривайся! Ишь, под дурика закосил!

– Простите, а с кем я вообще разговариваю?
– опомнился литератор.

– Моя фамилия - майор Горнов! Вам было уже послано целых три повестки!
– майор, видимо, еще не решил, как следует общаться с Дамкиным, на "ты" или на "вы", поэтому менял обращение.
– Вы уклоняетесь от вашего почетного долга перед Родиной, перед Отчизной! Она вскормила и вспоила вас с кровью матери! А вы скрываетесь от нее, как партизан в тамбовских лесах!

– Ничего я не скрываюсь!
– возразил Стрекозов.

– Поздно!
– майор Горнов злорадно закрутил пшеничный ус.
– В прокуратуре на вас уже заведено уголовное дело!

– Пока не заведено, - лениво заметил Хибабулин, сняв грязные сапоги и начав перематывать портянки.
– Но это быстро делается...

– Гражданин Дамкин! Вы почему не пришли в военкомат по повестке? снова заорал майор.
– Мы тебе уже три раза посылали! Ты что думаешь, стране больше некуда девать бумагу?

– Пардон, - наконец опомнился Стрекозов.
– Во-первых, я никуда не уклонялся от долга перед Родиной. Тут какая-то ошибка, поскольку я работаю на заводе "Заветы Ильича" и у меня имеется бронь. Во-вторых, повестку вашу в глаза не видел. Мы газет не выписываем и давно уже в почтовый ящик не заглядываем.

– Как можно не заглядывать в ящик?
– удивился майор.
– А вдруг там повестка из военкомата?

Сраженный этим доводом, Стрекозов замолчал.

– А еще одну повестку мы через вашего соседа передавали! Я посылал солдата, он отдал повестку некоему...
– майор заглянул в листок, - Сидору Дворникову...

– О! Значит, это он уклоняется от вашего почетного долга!
– вскричал Стрекозов.
– С него и спрашивайте. И вообще, с соседом мы не общаемся, мы ему деньги должны...

– Молчать! Четыре повестки посланы, а ты еще не в армии! И я, майор Горнов, как последний ефрейтор, должен ходить под дождем и таких уродов, как ты, собирать... А мог бы уже дома сидеть и чай пить!

– Ничего не понимаю, - сознался Стрекозов.
– А если я совсем не тот, за кого вы меня принимаете?

Майор Горнов сел к столу и положил на колени тяжелый планшет с документами.

– Это нас не касается, - заявил он.
– Завтра ты должен явиться в военкомат в шесть часов утра. И чтоб вам не тут!

– В шесть часов утра? Это физически невозможно. У меня срочное редакционное задание. И вообще, в ближайший месяц я занят. Мы едем в Крым. У нас уже билеты куплены!

– Ага, так я и знал, что ты злостный уклонист!
– воскликнул Горнов, в душе похвалив себя за сметливость.
– Для этой цели я и прихватил товарища Хибабулина.

– Я!
– вскочил милиционер, услышав знакомую фамилию.

– Арестовать этого негодяя и препроводить в военкомат. Переночует там, а завтра в строй! Ать-два!

– Есть!
– козырнул Хибабулин, снова надевая фуражку.

Дверь открылась, и вошел Дамкин.

– Стрекозов, почему у тебя дверь открыта? Что здесь происходит?

– Вот, забираем вашего Дамкина в армию, - сказал майор, заполняя бланк.

– Какого еще Дамкина?

– Вот этого!
– майор Горнов указал пальцем на Стрекозова. Стрекозов показал майору язык.

– Позвольте, товарищ капитан!
– Дамкин бросил сумку на пол и разулся.
– Здесь какая-то ошибка. Дамкин - это я.

– Документы ваши попрошу на стол, быстро!
– рявкнул майор Горнов, не на шутку осерчав от того, что его понизили в должности.

Стрекозов отыскал на книжной полке свой замусоленный паспорт.

– Стрекозов... Ага!
– возрадовался майор, проверив по списку.
– Ты-то мне как раз и нужен! Я тебя уже полгода разыскиваю!

– Быть такого не может, - сказал Стрекозов.
– Я же не в Москве прописан.

– А тебя и ищут не в Москве! Сам полковник Панибратов тебя ищет! Прописан, понимаешь, в одном месте, живешь в другом, а военкомат об этом и слыхом не слыхивал! Тоже собирайся, пойдешь с Дамкиным!

– Позвольте!
– воскликнул Дамкин.
– А по какому праву вы меня забираете? У меня бронь от завода "Заветы Ильича"...

– Какая такая бронь? Вас должны были призвать еще несколько лет назад!

– Вот тогда и надо было призывать, - сказал Стрекозов.

– И призвали бы! Вы бы давно уже в сапогах ходили, но в военкомате случился пожар, и ненароком сгорел несгораемый шкаф с делами призывников. Пока все восстанавливали, прошло несколько лет. Но когда ваше дело еще лежало в этом сейфе, брони у вас никакой не было, я это точно помню!