Смерть Гапона

Булкин пошарил по столу, сбрасывая на пол тарелки и банки. Был тут где-то...

– - Ребята, поищи по дому, топор или что...

– - Товарищи...

– - Сказал, -- дико расхохотался, подгибая голову, Манджурец.
– - Продал воскресение, Иуда! Опоганил на вечные времена!..

И снова тяжелый удар головы об пол...

Дом ожил. По комнатам, по лестницам, -- быстрые, крепкие, бегущие, ищущие шаги.

– - Веревка. В кухне снял.

Гапон рванулся отчаянным броском. Дружинники торопливо навалились кучей.

– - Ты... драться!..

– - Родные... сказать дайте...

Николай, калачиком подогнув ноги, сел поодаль иа пол, быстрыми ловкими пальцами свертывая петлю. Он кивнул, оскаля короткие, до корешков стертые зубы.

– - Поставь-ка его на ноги, ребята. Пусть побалакает...

Гапона подняли. Я видел только вздрагивающий затылок и тонкую бечеву, закрученную на рукавах шубы.

– - За что... братцы, родные мои... Ваш я... Мартына испытывал... слух о нем есть... что... предатель... Нарочно говорил... Я новое воскресение готовлю... не с крестом, с мечом... За тем и приехал.

Голос тускнел... Сошел на шопот: он сам себе не верил, Гапон. Он отвернул голову в мою сторону, влево. Глаза стали влажными. Закапали быстрые, частые слезы.

– - Пожалейте, родные, любимые...

Николай поднялся, распрямляя петлю.

– - А, ну, Угорь.

– - Куда?--вскинул тот голову.
– - На руке, что ли, в поволок? Крюка-то нет?

[36//37]

– - В той комнате вешалка, -- кивнул к двери Миней.

– - Не сдержит.

– - Сдержит, чего там.

Гапон плакал, тихо всхлипывая. Угорь, придерживая за плечо, толкнул его в узкую дверь, меж ударом расщипанных планок. Вешалка в два крюка, в человеческий рост. Николай закрепил на одном свободный конец.

– - Укороти.

– - Все одно не подтянешь.

Щербатый накинул петлю, далеко отогнув бобровый воротник.

– - Садись, поп.

Он нажал на плечи. Гапон осел под нажимом. Меж валенок Щербатого, вяло и мягко поползли от стены, из-под вешалки, коленко на коленко легшие цоги -- в новых ботах, в отогнутых брюках. Я вышел в комнату с розовыми букетами. Рабочие, толкаясь плечами, обступили Щербатого и Николая.

Угорь вышел быстро, почти что следом за мной. Он был темен лицом, но спокоен. Новел глазами по стенам и спросил вполголоса:

– - А тот где?

– - Кто? Мартын? Он кивнул.

– - Не знаю.

– - Надо бы поискать. Ребята, брось попа, дохлый... Обшарь домишко. Куда Мартын задевался? Найдешь, волоки сюда, за загривок.

[37//38]

– - То-есть, как "волоки"?

– - А вот так!
– - блеснул глазами Угорь.
– - Крюков-то два; рядом и повесим.

– - Ты что, спятил?

– - А ты что, не слыхал? Гапон -- Иуда, да и тот гусь -- хорош. Любо это будет, рядышком.

– - Не дури, не дам!

– - Тебя не спросился. Вступись, свяжем, верно говорю! Здесь у нас свое понимание! Ну, что?

– - Нет никого. Пусто!

Щербатый вынес бумажник Гапона и две записных книжки.

– - Смотрикось, братцы. Деньжищ. И записки.

– - Ладно. За заставой разберем. Прибери по полу, братцы, чтобы не столь приметно. Николай, пощупай попа, перед отходом.

– - Сдох. Достоверно.

Приладили кое-как выбитый напором замок. Сгребли в угол кучей битые тарелки, прикрыли газетой.

– - Осмотрись, братцы. Следов не оставили?

– - Откуда им быть. Обошлись тутошним.

Входная дверь оказалась распахнутой. Ключ торчал изнутри. На улице -- пусто; по синему снегу, зигзагом, провалы тяжелых ботов.

Угорь вышел последним. Запер дверь и забросил ключ за углом в чужой палисадник, в сугроб, под занесенной елью.

Цена 15 коп.

Москва б, Страстной бульвар, д. 11, телефон 5-51-69. Акц. Изд. О-во "ОГОНЕК".

Изд. О-во "ОГОНЕК" Москва -- 1928

Отпечатано в 7-й типографии ,,ИСКРА РЕВОЛЮЦИИ" Мосполиграфа. Москва, Арбат, Филипповск., 3.

Тираж 34.000. Главлит N А--14.971.