Смерть Пинягина

Тем не менее Иван Васильевич мучительно вспоминал подробности последних разговоров, подспудно понимая, что кто-то или что-то подталкивает его к разгадке самого главного вопроса и никак не мог вычленить среди информации главного. Окружающий пейзаж он воспринимал , как очень удачный мираж и не относился к новому изменению действительности серьезно. Оставался еще один прием, который Пинягин держал в запасе, но пока опасался его применять.

Пока же он решил провести показательный опыт и старательно зажмурился, терзая давно заснувшее воображение. Затем он повернулся назад и с удовлетворением обнаружил уютную плетеную качалку , в которую немедленно пристроил свое грузное тело. Почти час он бездумно раскачивался, поглядывая на океан без единого кораблика, а затем робко позвал:

– Бонус!

Тут же к нему подошла официантка в старомодной заколке и кружевном переднике.

– Что надумали, Иван Васильевич?

Пинягин, задумчиво глядя на бликующие волны, решительно произнес:

– Я бы хотел побыть здесь, как все.

– То есть на полные четыреста?

– Да. Теперь я понимаю, откуда взялся такой срок. Вы знаете.. Кстати, как вас зовут?

– Э.. Клара. Пусть Клара. Вам нравиться?

– Красивое имя. Вы знаете, не хочется являться к Нему с подгаженными штанами. А за это время , глядишь, и мысли умные появятся. Вот вы скажите, а есть ли такие , которые были к этому готовы? Я уже понял, что это не те, что всю жизнь иконам кланялись да милости просили.

– Я рада за такое начало. А о тех, кто готовился – видите ли – они делали это совершенно напрасно..

– Можете не продолжать. Тогда принятое решение кажется мне тем более верным. Скажите, Клара, чем же я заслужил такое повышенное внимание к себе? Неужто тем, что попросил всего три дня?

– Тут иное, Иван Васильевич. Ваш внук Владимир внесет заметный вклад в историю своей страны, вот и…

– То есть лично моей заслуги в происшедшем нет.

– Увы.

– Я понял. Жил кое-как и помер по-дурацки. По настоящему ни близких, ни друзей, а вот гляди – нечаянно искру зародил. И все же раз есть чистилище, значит…

– Есть преисподняя. Тут все в силе самоубеждения. Если вы убеждены в существовании ада, будет вам ад. У каждого- свой ад, но Создатель справедлив - и свой рай тоже. Собственно, я к вам приставлена только для этого сообщения.

– А вот этот, как там его, Абрам Леонтьевич, уверял, что можно вернуться назад, в смысле на Землю.

– Абсолютно верно. Выбирайте место, пол, страну, социальный статус и все. Вот только..

– Неужто я не понимаю. Не хотелось бы опять с суконным рылом в калашный ряд. Только за это время на Земле много воды утечет.

– Вот за это не беспокойтесь. Время - штука тонкая. Есть ли еще пожелания?

– Дальше я сам.

Пинягин сотворил стакан холодного апельсинового сока с трубочкой и погрузился в размышления. Затем он прикрыл глаза и без всяких ритуальных манипуляций очутился в глинобитном городе. По улицам знакомо носились пыльные смерчики с вкраплениями разноцветного мусора. Ощутимо пованивало тухлятиной.

Решительными шагами механик пересек улицу и подошел к знакомым дверям, превратившимся в рассохшуюся кучку досок. В сенях Пинягин задержался , а затем вышел назад. В полминуты он сотворил из ничего входные филенчатые двери из сосны, а затем, расщедрившись, поменял творение на кедровое. Покрыв поверхность дверей темным лаком, Иван Васильевич удовлетворенно хмыкнул и прошел в комнату, где за столом самозабвенно строчил Илья Исаевич.

– А, это вы, - произнес тот, - а я и не надеялся, что увижу вас вновь.

– Илья Исаевич, - подступил к нему Пинягин, - лучше расскажи, что ты рассматривал на небе, если светил нет?

– Уже дошло?
– ухмыльнулся Илья Исаевич.

– Да. Если начинать, то с самого начала.

Валера, продравший глаза после очередного похмелья, обнаружил у дома чокнутого профессора двух человек, один из которых сидел на крыше третьего этажа с подобием отвеса в руках. Второй человек, в котором Валера опознал механика Пинягина, раскачивал груз на конце веревки, наблюдая за отклонениями движения груза по отношению к прорисованной канавке. Фасад дома чудаков блестел новыми стеклами, бросая блики в чистенький палисадник, обсаженный огненными бархатцами, а рядом с домом стоял здоровенный контейнер на колесах, явно предназначенный для вывоза бытового мусора.

.

–