Смерть планам не помеха. Часть вторая: Наперегонки со временем

– А нижнее бельё?

– Блин…про него-то я и забыл…Ну ничего, груди у неё всё равно нет!

Юграм вздохнул, но одежду принял. Если окажется впору, можно будет однажды закрыть глаза на какую-нибудь выходку Базза Би. А бельё…помниться, только вчера он купил себе новые боксёры. Хорошие, белые с синими цветочками. Новые, ещё ни разу не надевал. Для Сифор – самое то. Учитывая, что зарплаты на женское нижнее бельё ему не хватит…

Сифор крепко спит на его кровати, укрытая его одеялом, после мытья в его ванной…наверное, о ней в первый раз так заботятся. «Удивительно, как она вообще сбежала от этих извергов.»

Ровно через шесть недель Рингоноки снова навещает Урю. Тот уже не пугается, просто обречённо впускает теневого синигами и внимательно смотрит на неё. Рингоноки облегчённо вздыхает и начинает говорить:

– Проект идёт успешно. Раса – квинси. Пол – женский, стерильна. Тип – биомеханоид, два процента. Похожа на твоего отца. Доля сил синигами и Пустого – менее половины процента. Сопротивляемость реацу Пустого – восемьдесят процентов. Для сравнения: у чистокровного квинси – менее десяти процентов, у синигами – порядка семидесяти. У меня – почти сто. Дальше: уровень интеллекта – не менее восьмидесяти, высокий показатель. Блют Вене появляется. Уровень реацу – не меньше пятидесяти, медленно растёт. Хватит?

– Да, информации хватит. Но ведь на шестой неделе ещё нельзя определить пол ребёнка!

– Кто говорил о шестой неделе? Проекту «Пандора» около четырнадцати биологических лет. Пошли, я тебе её покажу. Пора её отправлять в Силберн.

И Исида увидел свою дочь. Худая, с молочно-белой кожей и маленькой грудью, с длинными белыми волосами и прозрачно-голубыми, как иней на окне, глазами, она действительно напоминала Рюкена. Только Урю не было противно их сравнивать. Рингоноки же прикидывала, что можно ещё сделать.

– Как она тебе?

– Ангел. Но почему она так быстро выросла…хотя ладно, я уже догадался.

– Ты и вправду сообразителен. Её воздействие на стан квинси будет схоже с действием десяти килограммов С – 4 на здание. В её голове есть передатчик, через него можно передавать ей команды и следить за ситуацией.

– Так она всё же робот…

– Пока – да.

– Почему «пока»?

– Ты сказал абсолютно правильно: робот не имеет своей воли. Она тоже. Но…- Рингоноки вздыхает,- Но всё может измениться в одну секунду, если она не подчинится приказу.

– Восстание машин невозможно, машина всегда будет выполнять лишь заложенную программу.

– Но у машины нет сердца…

====== Диверсант. Часть вторая: Этика и эстетика. ======

Постепенно Сифор научилась ходить, не без помощи Юграма, ясно дело. Сифор была удивительно послушной – что бы ей не приказали, кто бы ей не приказал, она исполнит всё. Если знает, то исполнит именно то, что просили. Но просьба помыть посуду вызвала у неё когнитивный диссонанс, поэтому шефство над ней взяла Бамбиетта. А над Бастербайн – Юграм. Итак, процесс обучения её мытью посуды выглядел так:

– Берёшь в одну руку посудину, в другую руку берёшь мочалку, и начинаешь тереть это…не о себя! И не о меня! Показываю ещё раз: берёшь в одну руку посудину, в другую руку берёшь мочалку, и начинаешь тереть это друг о друга. Смотри, как делаю это я. Чёрт, да ты тупая, ты почему ничего не понимаешь?!

– Сифор?- В чём дело?

– Да, Сифор, я с тобой полностью согласен. Бамбиетта просто не умеет объяснять. – Юграм подвинул «The Explode» в сторону и начал объяснять сам. Ласковый спокойный тон Сифор понимала прекрасно, так что уже через пять минут так ловко помыла первую свою тарелку, что Бамбиетта офигела. Сифор начала мыть посуду, и через полчаса последняя ложка отправилась на место. Сифор замерла на месте и привычным «Сифор!» объявила о выполнении задания.

– Молодец. Теперь знаешь, что означает приказ «Помой посуду»?

– Сифор. – Теперь понимаю.

Но что бы ей не говорили, её лицо почти не менялось – только глаза. Прозрачные голубые глаза, без малейшего проблеска сознания.

Рингоноки быстро навела в Готее порядок. Первое: Шинджи она разрешила остаться в отряде. Официально – в качестве третьего офицера. Неофициально – в качестве советника и заместителя. Момо никто с должности не смещал, но теперь у неё был помощник. Рингоноки при всех объявила, что именно она прислала Донохане волынку, в результате ей пришлось сражаться против полусотни злых и сонных синигами. Впрочем, когда Рингоноки высвободила реацу, их пригнуло к земле. Ямамото удивлённо приподнял бровь, но решил списать это на усталость бедняг, которые уже месяц нормально не спали.

Донохане теперь должна была учиться играть на волынке где-нибудь вне Готея, но трогать её нельзя. К неудовольствию Маюри, который уже почти купил Донохане у Ибы за пять килограммов мандаринов и скидку 60% в клинике Маюри.

Донохане же собиралась писать письмо Улькиорре в Уэко Мундо. Да, он не мог его получить, но Комамуре проще было писать под диктовку, чем переспорить Мори. Экспрессивные обороты, странные слова и выражения – всё это надо было записать. Комамуре даже стало почти что жалко бывшего Эспаду.

А вот Рингоноки надо было жалеть вдвойне – приступы резкой боли в груди, где-то у сердца, возобновились с новой силой. К счастью, Рингоноки это скрывала вполне успешно, пока однажды…

– Рингоноки-сан, у вас проблемы. – ещё никогда Рингоноки не видела Унохану такой грустной и собранной.

– В чём дело?

– Ваша реацу…темпы её роста меня пугают. Скоро вы дойдёте до уровня Зараки Кенпачи, через год – до уровня генерала, а через два…

– Не беспокойтесь. Не дойду. У меня не более полутора лет. Через полтора года меня больше не будет.

– Дар предсказания?

– Нет. Просто знаю. И за эти полтора года я должна сделать то, для чего явилась в этот мир.

«Должна, хоть ещё до конца и не понимаю что.”

Рингоноки вдруг стало так больно, так противно и так одиноко, что за окном грянул гром. Ретсу почему-то сразу поверила молодой капитан. Но единственное, что она сейчас могла сделать, это пообещать хранить этот разговор в тайне.

– Знаете, а над ней точно синигами опыты проводили? – спросил однажды Аскин.

– А что?

– Я вчера, как обычно, тренировал Сифор. Случайно я попросил её нарисовать всех, кого она помнит из Сейретея. И знаете, что она нарисовала?

– Ну, что?

– Никого. Только какую-то черепушку да противогаз. И всё. Либо она не умеет рисовать, либо ей основательно подтёрли память, либо…

– Либо что?

– Либо есть такая вещь, которую даже Сифор не может выполнить.

– Аскин, она просто не умеет рисовать. Не учил её никто. У неё ещё неплохо получается, кстати.

– Рингоноки-сама, что это такое?