Смерть по имени сон (Планета пиратов - 2)

– Галактика тесна, - пробормотала Лунзи, покачав головой.
– Это гораздо более чем случайное стечение обстоятельств.

– Вовсе нет, если учесть, что и она, и я служили в одном и том же сегменте заселения ФОП. Оба мы были необходимы, главным образом, новым колониям, находящимся в стадии становления и, следовательно, пользующимся покровительством ФОП. Аварийный медицинский персонал, вроде нее, частенько пользуется нашими кораблями, потому что это единственный тип судов, который может доставить куда-нибудь к черту на кулички подмогу достаточно быстро.

– Как, например, против планетарных пиратов?

Илок показался ей обеспокоенным.

– Знаете, в последнее время уж больно все спокойно. Слишком спокойно. Уже месяцы о них ни слуху ни духу - почти год прошел со времени последнего инцидента. Я боюсь, они планируют новый удар, но и предположить не могу где. Когда мы доберемся до Альфы, я рассчитываю что-нибудь услышать на этот счет от друга моего друга, который в приятелях с другом поставщика, по слухам, торгующего с пиратами. Мы до сих пор не знаем ни кто они такие, ни кто предоставляет им базы и осуществляет техобслуживание, в частности капитальный ремонт в доках, и другие вещи подобного рода. Надеюсь, я смогу добиться более-менее значимых результатов до того, как кто-то выследит меня по тому же самому каналу. Те, кто суют нос в пиратский бизнес, обычно вскоре оказываются мертвыми.

У Лунзи перехватило дух при мысли об Ионе и шлюзовой камере. Капитан, казалось, угадал ее мысли и рассмеялся:

– Плюньте вы на этих, с перекрещенными пальцами! Они хорошие матросы и сделают все, чтобы вы чувствовали себя комфортно, пока находитесь на борту. И оглянуться не успеете, как будете у нас целая и невредимая вдыхать смог на Альфе Центавра.

8

Во время недолгого рейса к Альфе Центавра Лунзи некогда было беспокоиться по поводу ее нового прозвища - Иона. У ряда членов судового экипажа "Зова Судьбы" проявились ярко выраженные симптомы Космического травматического стресса. Они дрались и оскорбляли друг друга, что старший офицер медицинской службы корабля Харрис диагностировал как классическую реакцию на опасность. Акты агрессии требовалось предотвращать, и доктор Харрис поручил организовать лечение персонала "Зова Судьбы" Лунзи. Просматривая ее послужной список, он обратил внимание, что у нее имеется опыт исцеления нарушений психики, вызванных космическими факторами, и возложил заботу о новых пациентах на ее плечи.

– Теперь, когда все уже позади, у них проявляется ответная реакция на воспоминания, - заметил Харрис в частном порядке, инструктируя Лунзи. Что вполне естественно после столь сильного перенапряжения. Я вмешиваться не буду, только понаблюдаю. Вас они знают, относятся к вам с доверием, а передо мной могут и не раскрыться. Может быть, я даже перейму у вас какие-нибудь приемы.

Поэтому именно Лунзи организовала групповые сеансы с командой "Зова Судьбы". Почти все спасенные посещали эти ежедневные собрания, где могли поделиться своими тревогами и излить чувство обиды с изрядной долей горячности. Лунзи больше слушала, чем говорила, делала наблюдения и вставляла вопросы либо утверждения, когда беседа шла вяло или уходила в сторону. Она отмечала для себя, кто из пациентов нуждается в индивидуальном подходе или более глубоком лечении.

Еще Лунзи заметила, что ей и самой становится значительно лучше после этих коллективных собраний, как и прочим членам команды. Собственные ее тревоги и огорчения были выявлены и досконально проанализированы. К ее облегчению, никто, судя по всему, не утратил к ней уважения, как к врачу, когда она рассказала о собственных ощущениях. Они посочувствовали ей и высоко оценили, что она заботится об их психическом благополучии не с клинической дистанции, а будучи одной из них.

Инженеры, в чьем ведении находились центральный процессор и ускорители, пребывали в сильнейшем стрессе, а от параноидальных нарушений более прочих страдал обслуживающий персонал. С того самого момента, как были разбужены, они жаловались на беспомощность и целые дни мысленно проводили на "Зове Судьбы", поскольку не могли больше делать ничего, чтобы помочь как себе, так и другим. Ведь для сохранения психического здоровья экипажа в целом капитан Винлайн распорядился погрузить практически всех служащих в холодный сон. Специалистов необходимо было поберечь от добавочного напряжения, чтобы они смогли продолжить работать в полную силу.

– Там мы были при деле, и вдруг здрасьте - нас спасают, а мы спим, тихо жаловалась Вур, одна из поварих-гарнсанов.
– Нам даже не дали времени приноровиться к новым обстоятельствам.

– Думаете, все дело в том, что вы не успели приспособиться?
– спросила Лунзи.

– Нет, вот это здорово!
– вставил шеф-повар, человек.
– Тебя просто отключили и хранят на складе, как ненужный багаж; это не метод лечения существ, способных чувствовать.

Зато Перкин и другие присутствовавшие при том инженеры меры капитана оправдывали.

– Ничего подобного. Ради всеобщего спокойствия истерию следовало подавить на корню, - настаивал Перкин.
– Я, например, был не в состоянии сосредоточиться на работе. По крайней мере, от холодного сна еще никто не умер.

– Но с таким же успехом это могло и произойти! Жизнь и смерть - мои жизнь и смерть - оказались вынуты у меня из рук.

Лунзи ухватилась за это замечание:

– Это звучит так, словно вы не столько возмущаетесь собственно холодным сном, сколько приказом в него погрузиться.

– Ну...
– Шеф-повар обдумывал предположение Лунзи.
– Думаю, если бы капитан вызвал добровольцев, я, вероятно, согласился бы. Я предпочел бы обойтись без принуждения.

Капитан Винлайн прокашлялся:

– В таком случае, Коберли, приношу официальные извинения. Я всего лишь человек. И, кроме того, находился в очень сильном напряжении. Прошу у всех вас прощения.

Последовал общий взрыв протеста. Большей частью возмущались поведением Коберли. Но некоторые были с ним согласны и петушились, утверждая, что Винлайн должен был перед ними извиниться.

– Вы удовлетворены, Коберли?
– ободряюще спросила Лунзи.

Шеф-повар пожал плечами и уставился в пол:

– Наверное. Но в следующий раз позвольте мне решать самому, ладно?

Винлайн сдержанно кивнул:

– Даю вам слово.

– Ну а как насчет невыплаченной нам зарплаты за то время, что мы проспали?
– спросила у капитана Чибор.

Винлайн оборонялся почти автоматически.

– С сожалением вынужден вам сообщить следующее: поскольку корабль был признан потерянным, компания "Параден" сочла, что находящийся на борту персонал бесполезно рисковал своей жизнью. Компенсацию выплатили лишь тем членам экипажа, которых подобрали в спасательных капсулах. Наша служба завершилась в тот день, когда страховая компания заплатила им за "Зов Судьбы".

Раздались возмущенные возгласы.

– Они не могут с нами так поступить!
– гневно протестовал Коберли.
– Мы должны добиться, чтобы нам отдали долг за эти десять лет!

– Куда смотрит юстиция?

Доктор Харрис прочистил горло:

– Капитан намеревается возбудить дело против компании "Параден", чтобы добиться возмещения убытков в размере стоимости глубокого космического поиска. Все вы можете выступить против компании в качестве истцов. Мы дадим показания судебному регистратору, как только доберемся до Альфы Центавра.

Лунзи и еще несколько членов экипажа "Зова Судьбы" сидели в кают-компании, глядя на видеоэкран с дистанционным управлением; "Бан Сидхе" в это время плыл по постоянной орбите вокруг Альфы Центавра. Лунзи впервые была так близко от центра населенной части Галактики. Когда они проносились над окутанным ночью полушарием планеты, сканер инфракрасного видения сигнализировал практически непрерывно. Он улавливал тепло над каждым участком суши и даже, местами, над поверхностью морей, свидетельствуя о буйстве жизни. Лунзи в жизни не видела столь плотно населенной планеты. И где-то внизу, в этом мире, была ее семья. Она дождаться не могла встречи с потомками.