Смерть по имени сон (Планета пиратов - 2)

– Так какова же правда?

– А правда такова, что в студенческие годы я некоторое время состояла в связи с Сионом Меспилом. Это был обаятельнейший человек ангельской красоты, учившийся на медицинском факультете в то же самое время, что и я. Я нежно любила его, и, думаю, он по отношению ко мне испытывал те же самые чувства. В то время мы не хотели постоянного брака, поскольку никто из нас не знал, куда нас может занести после окончания Университета. Моей специальностью была психология, а его - генетика и репродукция. Мы могли оказаться в противоположных концах Галактики; фактически так оно и вышло. Конечно, останься мы вместе, это могло бы стать и постоянным браком. Я сохранила вторую часть его имени и дала ее нашему ребенку - Фионе, помогая ей в будущем избежать брака с одним из ее сводных братьев по отцу.

– Лунзи рассмеялась.
– Клянусь, Сион специализировался в области гинекологии именно для того, чтобы произвести на свет собственного отпрыска. В жизни не встречала столь любвеобильного человека, как он.

– А ты не хотела, чтобы он помогал тебе растить Фиону?
– спросила Лона.

– Я чувствовала, что в состоянии сделать это целиком и полностью сама. Я нежно любила ее, и, по правде сказать, Сион Меспил гораздо более подходил для порождения детей, чем для их воспитания. Он оставил мне дочь с превеликим удовольствием. Кроме того, моя специальность требовала постоянных переездов с места на место. Не могла же я просить его сопровождать нас во время всех наших перемещений. Это было бы достаточно тяжело для Фионы.

Лона внимала рассказу Лунзи, разинув рот, словно то был детектив по объемному видео.

– И ты даже не слышала о нем больше после окончания Университета? поинтересовалась она.

– Да нет, слышала, конечно, - улыбаясь, заверила ее Лунзи.
– Ведь Фиона была и его ребенком. Он присылал нам по десять кило информации, или около того, каждый раз, когда слышал, что для нашей системы накопилась партия сообщений. Мы делали то же самое. Конечно, мне приходилось подвергать цензуре его письма к Фионе. Не думаю, что в ее возрасте полезно было читать о подробностях половой жизни собственного отца. Но его работа в области генетики представляла несомненный интерес. Он исследовал мутации "тяжеловесов". Слыхала о таких? Думаю, ее решение заняться медициной обусловлено влиянием отца в такой же степени, как и моим.

– Это он?
– Лона указала на одного из мужчин на групповом снимке университетского выпуска Лунзи.
– Он красивый.

– Нет. Он - вот.
– Лунзи вертикально поставила голограмму у себя на ладони, поддерживая сзади пальцами.
– Он имел лицо доброго духа, но сердце его было так же черно, как его волосы. Другого такого специалиста по части мерзких шуточек во всей Галактике не сыскать. Однажды он сделал такую гадость с трупом в анатомическом... м-м... ну, не важно.
– При одном лишь воспоминании Лунзи передернуло от отвращения.

– Ну расскажи!
– умоляла Лона.

– Эта история слишком омерзительна, чтобы кому-нибудь ее рассказывать. Удивительно, что я вспомнила об этом.

– Пожалуйста!

Все более отчетливо вспоминая вызывающие тошноту детали, Лунзи решительно отказалась.

– Нет, только не это. У меня есть еще, о чем тебе рассказать. Когда ты должна идти домой?

Лона небрежно махнула рукой.

– Дома меня никто не ждет. Я вечно тут околачиваюсь. Они к этому привыкли. Мелани и Далтон - единственные интересные люди. А все многочисленные мои братья-сестры до того тупы! Так же, как и родители... выдала очередную сентенцию Лона, выразительно вращая глазами.

– Ты не слишком терпима. Они - твоя семья, - нейтрально заметила Лунзи, хотя в глубине души вполне соглашалась с Лоной.

– Для тебя они, может быть, и семья, а для меня - только лишь родственники. Когда бы я ни завела речь о том, что хочу устроиться поработать за пределами планеты, так такое начинается! Можно подумать, я собираюсь связаться с пиратами или совершить публично нечто непристойное. Что за чушь! Никто из нашего семейства и носа в космос не казал, кроме дяди Дугала. Он не подчиняется уставу дяди Ларса.

Лунзи с пониманием кивнула:

– Ты вызываешь недовольство семьи. Ты их головная боль. Но ты не обязана сидеть на одном месте, если не хочешь. Иначе и рехнуться не долго!
– Лунзи сопровождала свою речь энергичной жестикуляцией, не слушая назойливую совесть, твердившую, что она встревает не в свое дело.

– Почему ты покинула Фиону?
– вдруг спросила Лона, кладя руку ей на предплечье.
– Меня всегда это удивляло. Мне кажется, именно поэтому у всех остальных аллергия на родственников, ушедших в космос. Они никогда не возвращаются.

Во время прошлого вечера эту тему обошли молчанием, что в подобной семейной ситуации было не удивительно. Вопрос делал Лоне честь. Лунзи задумалась.

– Я не перестаю жалеть, что сделала это, - спустя некоторое время, ответила она, сжимая пальцы девушки.
– Я не могла взять ее с собой: жизнь на платформе или где-то в зарождающейся колонии слишком опасна. Но хорошим высококвалифицированным специалистам там платят бешеные деньги, а мы очень нуждались в деньгах. Я никогда не намеревалась пробыть в космосе дольше чем пять лет.

– Я слышала, платят хорошо. Я собираюсь примкнуть к какой-нибудь колонии, которая занимается рудоразработкой, когда доучусь, - поделилась планами Лона, кивнув на слова Лунзи.
– Мой парень - биотехнолог, специализируется по части ботаники. Он прирожденный садовод, прошу прощения за архаизм. О Боже, что я такое говорю?..
– Лона вытаращила глаза, разыгрывая смущение, и Лунзи рассмеялась.
– Ну а я могу где-нибудь что-нибудь ремонтировать. Мы быстро все освоим. В рекламах обещают: "В новой колонии ты можешь достигнуть богатства!" Если останешься в живых. Фиона всегда говорит, что вероятность - пятьдесят на пятьдесят.
– Лона морщила нос, разбирая снимки и откладывая их в сторону.
– Конечно, нужны "дыхательные". А ни у него, ни у меня нет ни гроша за душой.

Перед тем как заговорить, Лунзи тщательно все взвесила.

– Лона, я думаю, ты должна сделать то, что хочешь. Я дам тебе деньги.

– Ох, я не могу об этом просить.
– У Лоны перехватило дух.
– Это слишком большие деньги - сотни, если не тысячи.

Но в глазах девушки вспыхнули искры надежды. Лунзи это заметила. И вдруг она осознала, сколько между ними лежит поколений. Она так много проспала, что эта девочка, которая могла быть ее дочерью, - внучка ее внучки. Она внимательно пригляделась к Лоне, снова обращая внимание на ее сходство с Фионой. Это дитя находилось в том возрасте, в каком Лунзи застала бы Фиону, сложись все нормально с "Декартом". Вернись она вовремя.

– Если это - единственное, что стоит у тебя на пути, если ты достаточно независима, чтобы пренебречь мнением семьи, и не нуждаешься в советах, то мне этого вполне достаточно. Это не разорит меня, смею тебя уверить. Отнюдь. "Декарт" выплатил мне долг за шестьдесят лет, и я плохо представляю, что делать с этими деньгами. Сделай мне одолжение, прими этот подарок... я хотела сказать, ссуду, чтобы... передать ее будущим поколениям.

– Ну, если это имеет для тебя столь важное значение...
– официально начала Лона. Но, будучи не в силах сохранить серьезное выражение, в следующий же момент расхохоталась, и Лунзи присоединилась к ней.