Смерть постороннего

– У тебя же ни жены, ни подруги нет?
– спросил он.

– Нет, сейчас нет...
– признался Виктор.

– Это плохо, - полушутливо покачал головой главный.
– Женщины укрепляют нервную систему мужчин. Тебе самое время заняться своими нервами!.. Да ладно, шучу.

Секретарша принесла кофе.

Виктор положил полложечки сахара, но кофе все равно был слишком крепким и горчил на языке. Горечь кофе опять напомнила о недавней поездке в Харьков.

– А в Одессу мне надо будет ехать?
– спросил вдруг Виктор, вспомнив о разговоре с главным до Харькова.

– Нет, не надо, - ответил шеф.
– Кто-то очень не хочет, чтобы мы занимались провинцией... Ну у нас и тут дел хватит. Так что не переживай! У меня вон шофера недавно убили - и то я спокоен, как танк, видишь! Жизнь не такая штука, чтобы за нее бояться. Поверь мне.

Виктор посмотрел на главного удивленно. Игорь Львович сидел в своем директорском кресле, в роскошном костюме, французский галстук, тяжелая золотая заколка на нем. "Это он не дорожит жизнью?" - засомневался Виктор.

– Нам надо будет с тобой перед Новым Годом посидеть за бутылочкой, а? Не против?
– спросил он.

– С удовольствием, - ответил Виктор.

– Добро, - главный встал из-за стола.
– Жди приглашения!

27

Степан Яковлевич Пидпалый жил на первом этаже серого сталинского дома недалеко от метро "Святошино". Потоптавшись перед его дверью, Виктор позвонил.

Его долго разглядывали в глазок, потом дребезжащий старческий голос спросил: "Вам кого?"

– Мне нужен Степан Яковлевич, - ответил Виктор.

– А вы кто?

– Мне ваш адрес в зоопарке дали...
– объяснил Виктор.
– Я по поводу пингвинов...

Несмотря на то, что собственное объяснение цели прихода показалось Виктору совершенно идиотским, дверь открылась и небритый и с виду не такой уж и старый мужчина в синем шерстяном спортивном костюме жестом предложил войти.

Виктор прошел в просторную гостинную, посреди которой стоял старинный круглый стол со стульями.

– Садитесь!
– не глядя на гостя, сказал хозяин.

– Вас интересуют пингвины?
– проговорил он, глядя в лицо Виктору и одновременно на ощупь убирая с грязной скатерти старый окурок.

Он опустил руку с окурком под стол и снова положил ее перед собой на скатерь, но уже без окурка.

– Извините, - заговорил Виктор.
– Я хотел узнать, может у вас есть что-то из книг про пингвинов...

– Книг?
– огорченно переспросил Пидпалый.
– Почему книг? У меня есть собственные труды, еще не изданные... Я больше двадцати лет занимался пингвинами...

– Вы зоолог?
– спросил как можно более вежливым голосом Виктор.

– Скорее пингвинолог, но, конечно, в официальном научном регистре специализаций такой специализации вы, пожалуй, не найдете...
– Пидпалый смягчил тон.
– А все-таки почему вас интересуют пингвины?

– У меня дома живет один...
– сказал Виктор.
– Но я ничего о них не знаю... Вдруг я что-то неправильно делаю...

– Дома? Замечательно!
– воскликнул хозяин.
– А откуда он у вас?

– Год назад в зоопарке взял... Когда они раздавали мелких животных...

Пидпалый нахмурился.

– А какой у вас вид?

– Кажется, королевский. Зовут Миша, большой, ростом с этот стол...

– Миша!
– Пидпалый напряг губы, почесал свою щетину.
– Из нашего зоопарка?

– Да!

– Ну вы, братец, даете! Что ж вы больного себе взяли? Там же особей семь было, помню. Адель, Зайчик - те помоложе, здоровенькие...

– А что с Мишей?
– спросил Виктор.

– У Миши депрессивный синдром и больное сердце. По-моему - врожденный порок... Да, так вот куда Миша делся...

– проговорил он с грустью и вздохнул.

– А что с ним можно сделать?
– спросил Виктор.
– Лечить его можно?

– Что вы!
– рассмеялся Пидпалый.
– Сейчас и людей-то не лечат, а вы про пингвинов! Вы поймите, что наш климат вообще для обитателей Антарктики губителен. Самое лучшее для него - это, конечно, жизнь на родине, в Антарктиде. Не обижайтесь, я видимо бред сейчас говорю, но будь я пингвином и окажись я в наших широтах - я бы повесился! Вы не представляете, какое это мучение - иметь два жировых слоя для защиты от дичайших морозов, кроме этого - сотни специальных кровеносных сосудов, функционирующих постоянно с той же целью, и жить при этом в стране, где летом доходит до плюс сорока, а зимой изредка опускается к десяти мороза? А? Вы поймите, его организм сгорает, он перегревается изнутри... Почти у всех пингвинов, живущих в зоопарках, наблюдается депрессивный синдром... Они мне говорили, что у пингвинов нет психологии! А я им доказал! И вам докажу! И сердце! Какое сердце выдержит такие перегревы?..

Виктор внимательно слушал Пидпалого, который все больше и больше расходился и уже жестикулировал руками самому себе в такт. Время от времени он срывался на риторические вопросы и делал маленькую паузу, чтобы вдохнуть воздуха и тут же продолжить. Виктор никогда не слышал так много о пингвинах, о сроке инкубации, об устройстве организма и об особенностях брачных игр... В конце концов он почувствовал приближение головной боли. Захотелось как-то остановить словоохотливого хозяина.

– Извините, а можно попросить у вас прочитать ваши рукописи... дождавшись очередного риторического вопроса, вставил Виктор.
– Про пингвинов...

– Конечно, можно, - медленно произнес Пидпалый.
– Но обязательно с возвратом!

Он пошел в другую комнату. Через дверной проем взгляду Виктора открылся кабинет. Пидпалый, наклонившись, стоял перед широким письменным столом и рылся в одном из ящиков. Наконец он выпрямил спину и повернулся. В руках он держал толстую папку-скоросшиватель.

– Вот, - подойдя и опустив папку на стол, сказал он.
– Вам, конечно, далеко не все будет интересно. Но, если что-то окажется для вас полезным буду очень рад!

– Может, я могу для вас тоже что-то сделать?
– спросил Виктор, чувствуя необходимость отблагодарить пингвинолога, но не зная как и чем.

– Знаете, - доверительно и негромко сказал Пидпалый.
– Вы, когда будете возвращать рукопись - принесите пару килограмм картошки...

28

Прошло две недели. Соня привыкла к новой квартире и теперь уже реже спрашивала о папе. Виктор привык к Соне, как раньше привык к пингвину. Но об ее отце он вспоминал часто, не зная: что с ним и жив ли он вообще.

За окном длилась зима. Иногда вечером, когда на улице было уже темно и малолюдно, Виктор выходил с Соней и пингвином Мишей на прогулку. Они гуляли по пустырю возле трех голубятен. Хрустел под ногами снег и иногда к пингвину подбегали бродячие дворняжки, но они не лаяли, а только молча внюхивались в странного зверя, который на них никак не реагировал. А Соня подбегала и отпугивала собак от Миши, выставляя вперед ручки и надувая щеки. Собаки отбегали и Соня оставалась довольна.

Рукопись Пидпалого Виктор уже дочитал. В ней было много непонятного, но все-таки что-то полезное в ней он обнаружил.