Смерть постороннего

Осмотревшись, Виктор заметил Пидпалого. Он лежал на кровати у окна. Лежал и смотрел в потолок. Виктору показалось, что голова старика уменьшилась.

Виктор, подхватив тяжелую табуретку, стоявшую у входа в палату, подошел и уселся у изголовья пингвинолога. Тот не заметил.

– Добрый день, - произнес Виктор.

Пидпалый повернул голову, посмотрел на посетителя. Слабая улыбка растянула его тонкие бледные губы.

– Привет...
– сказал он.

– Ну как?
– спросил Виктор.
– Лечат?

В ответ на это старик улыбнулся.

– Я ничего не захватил...

– виновато произнес Виктор, заметив на тумбочке соседа два апельсина.
– Как-то не додумался...

– Ничего... Хорошо, что пришел...
– старик вытащил из-под серого "шинельного" одеяла руку, поднес к своему лицу, провел пальцами по шетине на дряблых щеках.
– Знаешь, тут парикмахер приходит раз в неделю... по пятницам. У него только два часа оплаченных. Никак до меня не дойдет...

– Вы хотите постричься?
– удивился Виктор, глядя на редкие волосы Пидпалого.

– Побриться, - сказал старик, все еще поглаживая свою щетину.
– Мне бывший сосед, - старик кивнул на кровать справа, - станок подарил. Целый набор. Там и помазок... А я и побриться сам не могу...

– Вас побрить?
– осторожно предложил Виктор.

– Пожалуйста!
– попросил старик.

Виктор достал из прикроватной тумбочки Пидпалого бритву, помазок и, видимо тоже входивший в набор, широкий пластмассовый стаканчик.

– Я сейчас, только воды принесу, - сказал, поднимаясь, Виктор.

Он два раза прошелся по коридору в поисках медсестры или врача, но не нашел. Отыскал туалет, но из крана бежала только холодная вода. Наконец он спросил одного больного и тот отправил его на кухню этажом ниже. Старушка в синем халате нашла на кухне поллитровую банку и налила ему туда горячей воды из титана.

Само бритье заняло не меньше часа - и лезвие было тупое, и станок старый. Виктор видел, что на щеках старика остаются порезы, но кровь не выступала. Наконец, добрив, Виктор взял у соседей по палате одеколон, вылил немного себе в ладонь и провел по щекам старика.

Пидпалый застонал.

– Извините, - автоматически проговорил Виктор.

– Ничего, ничего, - просипел старик.
– Если больно - значит жив.

– А что врач говорит?
– спросил Виктор.

– Врач говорит, что если я ему отдам квартиру - проживу еще три месяца...
– старик снова улыбнулся.
– А зачем мне три месяца? У меня нет неоконченных дел...

Виктор встрепенулся, словно очнулся после дремы. Внезапная злость родилась у него внутри. Пальцы правой руки сами сжались в кулак.

– Они что, лекарств вам не дают?
– спросил он.

– Нет лекарств. Тем, кто с собой принес - дают. А остальным лекарство - покой и постельный режим.

Виктор замолчал, пережидая свою злость. Он знал, что здесь злостью не поможешь.

– А что тот врач предлагал за квартиру? Лекарства?
– снова, но уже более спокойно спросил Виктор.

– Какие-то американские уколы...
– старик дотронулся рукой до своей выбритой щеки.
– Знаешь, я тебя попросить хотел...
– и он подался к Виктору, с трудом повернулся на бок.

– Наклонись пониже!

Виктор наклонился.

– У тебя же ключи от моей квартиры есть?
– зашептал Пидпалый.

– Есть, - тоже шепотом ответил Виктор.

– Слушай, когда я умру - обязательно подожги квартиру, - шептал старик.
– Очень прошу! Я не хочу, чтобы кто-то сидел на моем стуле, рылся в бумагах, а потом выбрасывал все в мусорник. Понимаешь? Это мои вещи... Я с ними сжился и не хочу их оставлять здесь... Ты понимаешь?

Виктор кивнул.

– Обещай мне, что сожжешь все, когда я умру, - старик уставился вопросительно-умоляющим взлядом в глаза Виктору.

– Обещаю, - прошептал Виктор.

– Вот и хорошо, - старик опять улыбнулся бескровными губами.
– Я тебе говорил, что застал лучшее время?

Пидпалый снова лег на спину. Тяжело вздохнул.

– Ну иди, иди!
– просипел он Виктору.
– Спасибо, что побрил! А то лежишь тут небритый, как покойник!
– и он показал рукой на ближайшую ширму.

– Там что, покойник?
– шепотом спросил Виктор, ощутив боязненную дрожь в своем теле.

– Раз закрыли ширмой - завтра в морг!
– прошептал старик.
– Ну иди, иди!

Виктор поднялся, постоял минуту над Пидпалым. Но старик уже не смотрел на него - он смотрел в потолок и его тонкие губы шевелились, будто он выговаривал ими какие-то внутренние слова, никому, кроме него не слышимые.

45

Следующий день начался как обычно. В окно светило солнце. Виктор и Соня сидели на кухне и завтракали. Яичница и чай. Пингвин был с утра в плохом расположении духа и как его ни приглашали, а в кухню он не пошел.

Соня жадно посматривала на будильник, стоявший на подоконнике. Она словно взглядом подгоняла минутную стрелку.

Без двадцати десять в дверь позвонили и Соня сорвалась с места, чуть не опрокинув табуретку, на которой сидела.

Пришла Нина - из коридора донесся радостный обмен приветствиями. Потом Нина, не раздеваясь, заглянула на кухню, поздоровалась.

– Куда вы сегодня?
– спросил Виктор.

– На Сырец, - сказала Нина.
– Погуляем в лесу, потом заедем ко мне на Подол пообедать...

– Осторожнее, на улице гололед, - предупредил Виктор.
– Я вчера несколько раз упал.

– Хорошо, - послушно кивнула Нина и полуулыбнулась, пряча свои зубы.

– Так, где твоя курточка?
– доносился из коридора игривый голос Нины, одевавшей Соню.
– А теперь ботиночки...

Минут через пять Нина снова заглянула на кухню.

– Мы пошли!
– сказала она и снова полуулыбнулась.

Хлопнула дверь. Стало тихо в квартире. И только какой-то шорох доносился из гостиной. Скрипнула, открываясь, дверь и в коридор выглянул пингвин Миша. Словно удостоверившись, что в коридоре никого нет, он подошел к двери на кухню и толкнул ее. Остановился в проеме, глядя на хозяина. Потом подошел к нему и уперся белой грудкой в колено. Виктор погладил Мишу.